Фехтовальщица

      Сразу после завтрака отправиться к профессору не удалось. Он прислал мне с совой записку подойти в пять часов вечера. В пять так в пять. Интересно, что ему нужно? Ругать будет? Тогда должен и профессора МакГонагалл пригласить. Или просто посетует на то, как я плохо влияю на благовоспитанных детишек из хороших семей?       В кабинете на самом деле сидела МакГонагалл. На столе стоял заварник, молочник и три чашки.       — Присоединяйтесь к нашему чаепитию, мисс, — радушно улыбнулся профессор чар.       Почему-то вспомнилась «Алиса».       Болванщик, Мартовский Заяц и Соня. Интересно, кто из нас кто? И все ли мы убиваем время?       — Спасибо, профессор.       Я осторожно приблизилась к столу, все еще ожидая, что меня начнут распекать. Нерешительно пошуршала целофаном от сладостей из родительской посылки и все-таки отважилась предложить:       — Лимонную дольку?       Профессора дернулись. Как-то они нервно отреагировали. Слишком панибратски получилось? Так они первые начали, затеяв это собрание с английским файф о клок ти.       — Простите, мисс Грейнджер?       — Лимонные дольки. Это такие сладости, которые едят магглы, лично мне они очень нравятся.*       — Н-нет, спасибо, — с запинкой выговорил профессор. Минерва сидела, неестественно выпрямившись и разглядывала меня прямо-таки с каким-то болезненным любопытством. Так, есть я в этой комнате ничего не буду. Отравят еще и принесут в жертву. Мало ли какие есть ритуалы в этой школе. Может, что-то типа Пивза тут быть обязано и я теперь займу вакантное место? Мало ли, решили, что по характеру подойду. Только тут они промахнулись. Полтергейстом я буду изводить отнюдь не первокурсников.       — Мисс Грейнджер, нам бы хотелось поговорить о сложившейся в школе ситуации, — проговорил профессор Флитвик, едва оправившись от моего бесцеремонного предложения маггловских сластей.       — Со мной, сэр?       — Полагаю, вы главная виновница, — кивнул он и хитро прищурился.       — Это ошибка, сэр! Я ничего не делала! — признаться, я запаниковала. Да, здесь присутствует мой декан. Но я ей вовсе не доверяю. Сидит и молчит. Так и будет молчать, даже если ее коллега меня на алтарь потащит.       — Ну-ну, мисс Грейнджер, не нервничайте. Никто вас ни в чем и не обвиняет.       — Но вы только что…       — Вы нас не так поняли, мисс Грейнджер, — успокаивающе проговорил профессор. Минерва нервно отхлебнула какого-то зелья из хрустального флакончика. Странно они себя ведут. Как будто меня боятся… Но это же бред! Ведь так?       — Хорошо, профессор, поясните мне, сэр. Я действительно ничего не понимаю.       — Боюсь, надо начать с истории магии. Все началось с мисс Мэри С…       — Ах, Филиус, оставьте! Эти имена есть только в учебнике истории магии за пятый курс, сейчас они ничего не скажут девочке.       — Да, пожалуй ты права, Минерва.       — Мисс Грейнджер, послушайте меня. Мы с Филиусом сопоставили факты. Все неприятности в школе начинались с ваших требований справедливости.       — Вы обвиняете меня в том, что я требовала справедливости? Это нечестно, мэм! Это… это… Это просто-таки не крикет! — воскликнула я, отчаявшись найти привычный мне эквивалент несправедливости и воспользовавшись оборотом, который использовала моя подруга-англичанка, чтобы выразить глубину негодования при виде чьих-то нечестных поступков.       МакГонагалл опять нервно ухватилась за флакончик, а Флитвик успокаивающе замахал руками:       — Мисс Грейнджер, дослушайте до конца! Никто ни в чем вас не обвиняет. Мы лишь озвучиваем некие выводы. И надеемся на ваш честный ответ. Это не повлечет для вас никаких наказаний, клянусь своей магией!       В воздухе искрануло, как от оголившейся проводки, и мы дружно присели. Сбледнувший с лица профессор чар как-то робко сказал:       — Люмос, — и взмахнул палочкой. На ее кончике зажегся огонек. — Нокс, — выдохнул он.       Огонек погас. Минерва протянула коллеге батистовый платочек — утереть пот. Пока он жадно отпивался чаем (все-таки что-то такое хотел плохое, да?), МакГонагалл продолжила его прерванную речь:       — Периодически маги замечали, что дети древнейших домов, будущие наследники Рода, меняются. Ничего существенного, так, чуть более взрослое поведение, чуть выше способности к обучению, усидчивость. Что действительно серьезно менялось в их жизни — присутствие Магии. Боюсь, вам, как магглорожденной, будет довольно сложно осознать всю полноту этого явления. Но это словно чей-то присмотр, забота, вдруг проявившаяся нереальная удачливость. Или, вот как сейчас, срабатывание клятвы на одних словах или вовсе только по намерению мага, минуя все ритуалы и правила.       — И хотя магглорожденных в списках избранных магией еще ни разу не было, мы теперь все зависим от вашего понятия справедливости, мисс Грейнджер, — продолжил речь замолчавшей Минервы профессор Флитвик. Ну просто как близнецы рыжие — друг за другом договаривают.       — Я не понимаю, мэм. Честно, не понимаю. Неприятности в школе? Начались с меня? А первого сентября что было? Я еще ничего ни у кого не требовала.       — Но Гарри говорит, что вы ехали вместе, в одном вагоне. И вы первая предложили не выбирать факультет, а довериться Колпаку. Что так будет справедливо и честно, — возразил мне Флитвик.       — Гарри? Гарри говорит? Вы видели его, сэр? Как он? Скоро ему позволят вернуться? Можно ли послать ему письмо, передать конфет и конспекты?       — Нет-нет, мисс Грейнджер. Я не видел Гарри Поттера. Это пока запрещено. Смог только поговорить с одним знакомым из Министерства. У Отдела Тайн, кстати, к вам скоро появится пара вопросов.       После этих слов я лихорадочно набросала план побега. С марш-броском через Запретный лес и срочным переездом в Австралию вместе с семьей.       МакГонагалл снова сделала судорожный глоток, допив свое зелье.       — Филиус, не смей пугать мисс Грейнджер!       — О, вам совершенно не о чем переживать! Если вы Избранная магией, ни один маг не причинит вам вреда. Это было бы самоубийством! Предательством Магии! Предательством крови, которую хранит Магия!!!       — А если я НЕ избранная, профессор?       — Ну, вот для того, чтобы это выяснить, мы и собрались. Ни я, ни мой друг из Отдела Тайн не хотим напугать вас. Ни в малейшей степени. Несколько воспоминаний, несколько бесед. Ничего опасного. Это не в моих интересах, понимаете. Становиться сквибом в мои-то годы!       Я была растеряна и испугана, но нашла в себе силы сказать:       — Если вы на самом деле не желаете мне зла, сэр, этот разговор, все ваши выкладки и любые результаты исследования, вне зависимости, являюсь ли я Избранной или нет, будет только между нами. Ну и сотрудниками Отдела Тайн. Это ведь возможно, профессор?       — Мисс Грейнджер, — хором воскликнули профессора, и тут же дважды громыхнуло. Они сконфуженно притихли.       — Что мне нужно делать?       — О, сущие пустяки! Пара вопросов, — чуть оживились учителя.       И профессор Флитвик тут же спросил: — Вот, кстати, меня заинтересовало… на моем факультете вы что-то несправедливое заметили уже?

***

      Кто-то бы сказал, что это умереть, как здорово — пугать учителей до икоты. Да что там, в свои одиннадцать лет я сама на потолке бы танцевала. Но сейчас, вспоминая уроки тренера и прочитанные книги, я просто до смерти перепугалась. Пламенная речь профессора Флитвика о том, что ни один вменяемый маг не причинит мне вреда, прямо указывала на элементарный способ избавиться от опасности: найти парочку невменяемых. Или какого-нибудь недоучку, для которого слова «Предательство Магии! Предательство крови, которую хранит Магия!!!» — это просто слова. Да и людей, которые будут осознавать, что совершают предательство, и все равно действовать, чуть ли не в любом обществе на дюжину — десяток. Нужно только правильно подобрать условия. Например, шантаж. Или подкуп. Или склонность к самоубийствам… Да мало ли что?       А тут еще интерес ко мне невыразимцев. Смутной, неясной структуры, которая непонятно что делает и неизвестно кому подчиняется…       Столица Австралии — город Канберра. Форма правления — конституционная монархия, кажется. Сидней еще неплохой город, большой, прятаться удобно. А еще в Бразилию можно податься, там много диких обезьян, и можно распевать народные песни на слова Роберта Бернса.*       Я попросила деканов дать мне время все обдумать, согласилась завтра после обеда встретиться с мистером Джонсом (вторая по распространенности в Британии фамилия, ясно что фальшивая, еще бы Смитом или Эвансом назвался) и побрела в свою высокую башню, на ходу вспоминая крупнейшие города мира. Москва вот любых преследователей перемелет и выплюнет. Другой вопрос, как бы сделать так, чтобы стоматологов Грейнджер не постигла та же участь…       — А можно в Токио… — бормотала я уже вслух, уйдя в себя и совсем отрешившись от реальности. Еще немножко, еще один неприятный разговор, да даже косой взгляд на факультете, и я сорвалась бы в позорную истерику. По счастью, следующая встреча была целиком положительной.       Мы столкнулись там, где путь в Гриффиндорскую башню пересекается со всем известной дорожкой на школьную кухню. В руках у него был пакетик с засахаренными ананасами, а на бархатной фиолетовой мантии — хлебные крошки.       — О! Мисс! Нужно быть осторожнее и смотреть по сторонам, — укоризненно покачал головой директор Слагхорн, но потом присмотрелся и огорченно проговорил. — Вы выглядите такой обеспокоенной, мисс…       — Грейнджер, сэр. Гермиона Грейнджер, первый курс Гриффиндор. Магглорожденная. И я не обеспокоена, я очень испугана, сэр, — сама не зная зачем вдруг призналась я. В конце концов, я хранить свою тайну не клялась, верно ведь?       — Испуганы? Ох, ну, надеюсь, все не слишком серьезно? — с видимой неохотой поинтересовался он. — Вы уже обратились за помощью к декану?       — Она меня и напугала, сэр. А впереди еще более пугающая беседа с мистером Смитом, невыразимцем, — если уж я начала рассказывать, стоит договорить до конца. А новый директор довольно любопытный человек. Сразу позабыл, куда шел.       — Невыразимцем? Давайте-ка устроимся в этом классе и вы мне все подробно расскажете. Что вам сказала профессор МакГонагалл, при чем тут Отдел Тайн, и что за угроза может так напугать мою храбрую студентку. Выше нос, мисс! Гриффиндор — факультет отважных!       Мы вошли в заброшенный класс. Профессор Слагхорн наколдовал пару уютных кресел, чайный столик и с комфортом устроился напротив меня. Я меньше чар трансфигурации от своего декана видела.       А еще в уютном кресле было вовсе не так тревожно, как в пустынном мрачном коридоре.       Расслабившись, я рассказала про то, что меня посчитали Избранной. И про то, какие ужасы могут эту избранную окружать.       Надо отдать должное директору, сперва он, конечно, испугался (что совершенно нормально для человека, вдруг оказавшегося напротив жерла пушки с подожженным фитилем), но тут же вернул себе добродушный вид и даже покровительственно похлопал по руке.       — Ну-ну, мисс Грейнджер! Не о чем и переживать. Можете мне поверить, я ни за что не откажусь от возможности обучать такую талантливую молодую леди. Жемчужину коллекции, да! А насчет опасности… Хорошо уже, что вы сами осознаете, что ваше возмущение может принести кому-то вред. Значит, все можно решить довольно просто. Я договорюсь с профессором Дожем, он является мастером окклюменции и, я уверен, охотно обучит вас контролировать свои эмоции. Ну, а сдержав негодование, просто подойдите к своему декану и объясните ей, что вас возмутило. Уверен, ничего нерешаемого вы нам не подбросите. И на старших курсах вы станете достойным членом моего Слаг клуба. А? Что скажете?       — Я буду очень стараться, чтобы попасть в ваш клуб, сэр. Но что насчет вреда, который могут причинить мне, директор Слагхорн?       — О! Тут я склонен полностью согласиться с профессором Флитвиком! В нашей стране не найдется безумца, способного вам повредить. Особенно учитывая, что никто из посвященных в эту тайну не станет ее разглашать. Как минимум пять лет вы можете не переживать об излишнем внимании, свалившемся вам на голову. Так-то. Ну, а теперь, юная леди, вам пора. Иначе старина Филч будет очень счастлив поймать вас в коридоре после отбоя.       — Да, сэр! Спасибо, сэр! До свидания!       — До свидания, мисс Грейнджер, до свидания.