Фехтовальщица

      Мы встретились с Этьеном через бездну лет, на балу у Малфоев. Сперва он меня не узнал, хотя однокурсники наперебой твердят, что я вообще такая же, как была на первом курсе. Ну да, бобер-переросток, ушибленный подгрызенной им же самим осинкой — спасибо вам, ребята, на добром слове.       Хочется верить, что в свои двадцать пять лет я все же симпатичнее выгляжу. Хоть от прежних, фехтовальщицы Ри, достоинств у меня все так же только глаза и зад. А жизнь добрела до того же момента, с которого когда-то вдруг так стремительно и нежданно переменилась.       Я смотрела на Этьена и отчетливо понимала, что не забыла и не разлюбила.       Он с усмешкой и некоторым вопросом во взгляде вдруг тоже вспомнил ходившие вокруг моей якобы влюбленности сплетни среди туристов.       Это «а помнишь» затянулось надолго. Меня несколько раз приглашали танцевать — родители чистокровных юношей все еще не оставили надежд заполучить мою ДНК в свою породу, селекционеры Хагридовы! Как же, Избранная Магией! Родословную мне придумали чуть ли не от самого Мерлина — язык отваливается доказывать, что я стопроцентная магглорожденная. Так бы и сказала «грязнокровка», если бы не обещала Невиллу при первой встрече не употреблять это бранное слово. Зря я тогда. Сейчас выставила бы его вперед, как щит.       Но от танцоров я вновь спешила к той беседе, и вскоре Этьен стал отвечать «кавалерам», что «девушка не танцует».       Вспомнил моих друзей. Наверное, имел в виду только Невилла и Гарри, но я не догадалась и рассказала ему почти обо всей своей команде.       — Грегори с Винсентом зельевары. Лучшие на континенте. Но на продажу зелий почти не варят — все больше ставят всякие эксперименты и разрабатывают новые рецепты. Единственный, для кого они согласятся готовить продажное зелье — целитель Лонгботтом, которому икнулась его просьба на Мабон «знаний для того, чтобы вылечить». Так теперь и лечит, закапываясь в собственный садик с редкими травами только по редчайшим минутам отдыха. Хоть на Мастера Герболога он все-таки выучился у Спраут. Но и Лонгботтом от ребят не требует перечного, разумеется. Гораздо чаще его запросы невероятно сложны. А чтобы усилить и улучшить, он всегда рад предложить новую травку со своего огородика. В общем, котлы они по-прежнему взрывают в промышленных масштабах. Говорят, профессора Снейпа скоро переводят из его отдела. Вроде бы повышают до главы ОТ, а Винсу предлагают освободившееся место. Так этот болван еще и сомневается — боится, что без его присутствия Грегори станет скучно, хаффлпаффец наш. А Гарри, как и собирался, стал космомагом. Этот парень всегда своего добьется. И жены вот добился.       — Серьезно? Он женился на той девочке с цветочным именем?       — Да. Лаванда удивительно теплая. Единственная из моих близких друзей не стала делать карьеру, а всю себя посвятила дому, мужу, детям. И ждет вечерами своего Маленького Принца, если ты читал Экзюпери, конечно.       — Читал. А Невилл на ком женился? Я ее знаю?       — Вряд ли. Она работает администратором в его клинике, они на одном курсе на одном факультете учились. Падма Патил.       — Нет, не знакомы. Ты так тепло обо всех вспоминаешь, словно вы вчера расстались.       — Так вчера и расстались. Провожали нашего путешественника к звездам. Пять смертельно опасных ситуаций — это только те, о которых пресса раструбила. Еще о десяти знает Лав-Лав. А его друзья каждый раз его провожают, как в последний. Но зато сколько он видел, сколько он может, силища у него магическая какая! Ты бы знал. Если по магическому потенциалу сравнивать, так такого мага и нет сейчас ни в Англии, ни на Континенте. А скорее всего, и вообще. А Гарри Эванс открыл филиал Малфоевского парка в Америке. Пользуется там бешеным спросом. Набрал штат из местных оборотней. Жениться собирается, в гости зовет.       — А ты?       — А я в прошлом месяце от него как колобок на ножках вернулась. Он же не закармливает гостей, он их фарширует! Ему надо не парк аттракционов, а ресторанную сеть создавать.       — Так предложи.       — Уже. Была всячески изругана и просвещена, что еда — это только для друзей. Ничего, за идею с аттракционами меня тоже сперва зверски ругали.       — Замуж собираешься?       — А графам такой мезальянс допустим?       Он почему-то подумал, что я пошутила.       Мы заболтались до неприличного. Почти до самого рассвета. Ночь была чудесной, не хотелось ни аппарировать, ни перемещаться камином, и я предложила Этьену прокатиться на Ночном рыцаре. Стоя и держась за поручни. Этот наивный иностранец повелся!       Каждые две минуты мы падали на кровать или кресло, наставили синяков и нахохотались от души. А высадили нас за два квартала от моей квартирки и мы медленно шли пешком, отдыхая от излишне бурного веселья и наслаждаясь уютным молчанием.       Через пару дней он пригласил меня на вернисаж.       Через две недели — в свое любимое парижское кафе.       Через месяц кулинарных экскурсий — в домик в горах, принадлежащий их семье.       Там, по всей видимости собравшись с силами, распив вместе со мной у камина бутылочку белого вина, он набрался храбрости и рассказал, как был влюблен когда-то в молодую ведьму из России. Очень сильную, очень красивую, характером очень похожую на меня. Пока он считал ее магглой, смел еще надеяться, что сможет как-то сообщить о своей болезни и добиться любви. Но в день, когда она разгадала «магический круг Ла Фер», надежды разбились. Ни для кого не секрет, насколько русские маги закрыты, он запретил себе даже мечтать. И вот — наступает на те же грабли. Несмотря на все реформы англичан, Этьен в курсе, что к браку с оборотнем многие (да что там многие — большинство!) относятся чуть ли не как к зоофилии. А что он оборотень — это я знаю с самого первого дня знакомства. Но может быть, бывают же и в мире магии чудеса, может быть у него все-таки есть шанс?       — А что с той девушкой? Она вышла замуж?       — Кто? Люсиль?       — Нет, та русская девушка.       — Она умерла. Неудачное падение. Сперва я все ждал, когда ее вылечат местные маги. Потом недоумевал. Потом понял, что дело там настолько серьезно, что не помогут и магические способы излечения. Тогда решил предложить ей, — Этьен тяжело вздохнул, — предложить ей стать оборотнем. Это бы вылечило ее с гарантией. Но узнала мать и запретила ехать. Меня заперли. Жестко контролировали. А когда я все-таки… хм… добился права решать самому, было уже непоправимо поздно. И лечить пришлось уже меня. Бросил фехтование, долго болел. Попытался провести один ритуал. Единения, тебе ничего не скажет, наверное.       — Ну, если учесть, что я у мастера-ритуалиста с двенадцати лет занимаюсь…       — Ой, ну тогда проговорился. Молодой был, слабый, глупый. Решил отправиться за ней. Туда, где мы сможем быть вместе. Но вошел отец и, видно, что-то нарушил в ритуале, я оказался не на том свете, в каких-нибудь райских кущах, где мог бы хоть издали хоть когда-то ее увидеть, а в Жеводанском лесу. Там оказалось так… так легко проститься с ней, что ли? В общем, легко.       — И там мы познакомились.       — Да. И пару фраз ты тогда сказала так же, как сказала бы Лена. И это твое детское увлечение фехтованием. Ты, кстати, занимаешься еще?       — И довольно серьезно. Мастер Бёрк обещал открыть фамильный удар, если я выйду за его троюродного племянника.       — А ты?       — А мне с безумно давних пор интереснее магический круг де Ла Фер.