Through Pain

      Двигаясь как во сне, Гаррус Вакариан тяжело скатился с постели. Неудачно припав на левую руку, он охнул и постарался встать. Его глаза зафиксировали мягкое, плавное движение в стороне, и турианец поднял взгляд, меньше всего ожидая увидеть перед собой Тали’Зору, кварианку. Мог поклясться, что увидел сострадание за тусклым светло-фиолетовым забралом шлема. И только покрепче стиснул зубы. Шепард никогда бы так не посмотрела.       — Тали? — спросил Гаррус, собирая всю волю в кулак.       В последнее время ему было тяжело разговаривать с членами команды, которых он считал своими самыми близкими друзьями. Теперь они стали ему как враги. Не то, чтобы злейшие или гнуснейшие, но враги. Такие, которых нельзя простить за сам факт того, что они подло бросили Эйви Шепард у луча. Тали он смерил взглядом, не предвещающим ничего хорошего. В нем была и отстраненность, и холодность, даже, пожалуй, колючесть. Чтобы чем-то занять руки, он вцепился в первый попавшийся датапад. На секунду ему показалось, что матовая поверхность до сих пор хранит тепло пальцев Эйви.       Сглотнул он с трудом.       Тали’Зора сцепила пальцы рук и стояла перед ним. Гаррус не спешил облегчать ей задачу, с которой она пришла в его каюту. В каюту Эйви. Теперь он проводил здесь все свое время, перетащив свои скромные пожитки. Он ненавидел уже то, что кварианка вспомнила о нем, поднялась сюда, наверх, чтобы вновь попытаться его растормошить. Но никто из них не понимает. Никто не понимает, что это они бросили ее умирать, бросили ее в аду. Она помогла им защищать их миры, чем они заплатили за это? Гаррус сцепил изо всех сил зубы, нижние клыки впились в верхнюю челюсть.       — Я жду, Тали, — напомнил он.       Ему хотелось, чтобы из глотки вырвалось рычание. Светло-голубые глаза воззрились на кварианку тяжелым взглядом. Точно таким же, каким был взгляд Эйви, когда ее время тратили по пустякам.       — Лиара, она… Мы подумали, что ты можешь нам помочь.       — Вы помогли Шепард, когда она больше всего в вас нуждалась? Где вы были во время высадки на Земле? Что-то я не припомню кого-нибудь из вас возле луча.       — Гаррус…       Тали’Зора потянулась к турианцу, но он недобро прищурился. Кварианка отдернула руку и шумно выдохнула. Фильтр воздуха на маске ее шлема зашуршал. Никогда прежде, его не раздражали бытовые моменты. Сейчас он готов был со всей силы ударить кулаком по стеклянной преграде между лицом Тали и внешним миром. Может, тогда она сумеет понять, что именно он чувствует?       — Мы все знали, чем закончится, — неуверенно сказала кварианка. — То есть, я всего лишь хочу сказать, что мы же… Шепард сама приказала уходить. И ждать ее в условленном месте. Может, она ждет нас там, а мы — мы застряли здесь.       Шепард не могла быть где-то там. Просто потому, что она бы дала знать о себе. Ее молчание говорило само за себя. Она мертва.       Носовые пластины на лице Гарруса шумно приподнялись, выпуская воздух. До конца Вакариан не подпускал близко эту мысль. Она маячила на грани сознания, не касаясь его. Раз за разом он отметал ее, как несостоятельную. Сейчас он сказал об этом вслух. И эта мысль вдруг стала реальной, буквально ощутимой.       Гаррус не хотел представлять ее мертвой. Он видел множество мертвецов ее расы. Холодные, с бледно-синюшной кожей, с застывшим взглядом остекленевших глаз. Он не мог представить ее такой. Это оскорбляло само ее существование, саму ее жизнь.       Тали’Зора отошла на полшага назад.       — Если надумаешь, то мы с Лиарой внизу.       Дверь каюты закрылась. Гаррус приказал бы СУЗИ запереть замок, но вспомнил. Металлическое тело похоронили недалеко от того места, где теперь находилась «Нормандия». Сквозь иллюминатор Вакариан видел, как Джефф каждое утро, с трудом передвигаясь, выходит посидеть возле могилы. И в его сердце что-то билось изо всех сил.       В каюте на столе — последняя бутылка с выпивкой. Из личной коллекции Эйви. Ее любимое земное вино. Гаррус не любил вино. И смотрел на бутылку исподлобья. Рано или поздно, он откроет ее и на мгновение станет одним целым с Шепард. Он представит ее, сидящую рядом. Она улыбнется ему доверчиво, она будет расслаблена и спокойна. Ее привычная стальная воля, крепкой хваткой удерживающая ее сознание, отступит. Она усмехнется, жестоко и непримиримо. Выпьет залпом, поморщится и фыркнет. Положит руку на костяное колено Гарруса. Это их прикосновение, слишком личное.       Эйви Шепард. Гаррус вспомнил ее, представил ее. Она была зла, разгневана. В такие моменты он напрочь забывал о том, что она — его женщина, его любимая. Эйви бьет кулаком в стену, совсем рядом с его лицом.       — Ты расклеился, Вакариан?! Сидишь и ноешь, как тряпка. Мне нужен солдат! Солдат, мать его! А ты стал паршивой девчонкой, распускающей нюни! Гаррус Вакариан — позор «Нормандии»! Видеть тебя не хочу. Уходи.       Теперь ее нет. И она не смотрит в ответ. В ее взгляде не горит пламя. Но она бы не поняла его теперешнего поведения. Она бы отвернулась первой от него. Ее сердце принадлежало солдату, воину, бойцу. Будь он другим, Эйви никогда не посмотрела в его сторону.       Вакариан встал. В душе все умирало. Чувства, эмоции, желания.       Им требуется помощь, чтобы поднять «Нормандию». Фрегат — единственная связь с Эйви Шепард. Единственная возможность найти ее.       Может, стоит уже начать?