тебя зовут Дамара Мегидо и ты так отвратительно холодна

Тебя зовут Дамара Мегидо, тебе 4 оборота и ты не знаешь, что с тобой происходит. С каждым днем ты становишься холоднее и холоднее. В буквальном смысле слова. Твой градусник никогда не показывает выше тридцати пяти. Ты уходишь спать намного раньше остальных, потому что даже предрассветные сумерки слепят глаза и обжигают кожу. Ты каждый день скуриваешь сигареты пачками в надежде на то, что горький дым хоть немного согреет легкие. Ты часами валяешься в горячей ванне, чтобы кровь, текущая по жилам, стала теплее хотя бы на пару градусов. Ты списываешь это на взросление. Да, скорее всего, так оно и есть. Это пройдет. Или станет немного необычной особенностью, под которую придется подстраиваться. Но не более того. А еще Руфио вздрагивает всякий раз, когда ты прикасаешься к нему. И тебе кажется, что дело тут вовсе не в температуре. Тебя зовут Дамара Мегидо, и он тебе изменяет. Избегает тебя, пропадает неизвестно где. Гогподи, да ты видела это собственными глазами! Руфио сидел на толстой ветке метрах в двух от земли, а этот странный парень смущенно смотрел на него снизу вверх, что-то лепетал, постоянно вытирая влажный лоб тыльной стороной ладони. И нервно сжимал в руках за спиной изрядно помятый букетик. Нитрам со звонким смехом прыгнул на незнакомого тролля, выхватил у него цветы, крепко сжал в объятьях и чмокнул в щеку. Нитрам. ТВОЙ Нитрам. Но ужаснее всего то, как ты узнала об этом. Тебе рассказала Миина - богатенькая дрянь, высшекровная стерва, отказавшаяся от трона. Ради свободной жизни, жизни без чувства долга и ответственности. Рассказала , чтобы был повод поиздеваться. Медленно выводить из себя, изощренно оскорблять, царапать сердце каждым словом и взглядом. И, в один прекрасный день, когда Руфио снова вернется поздно вечером и снова начнет нести очевидную ложь, на ходу выдумывая оправдания и старательно прикрывая бледно-коричневое пятно на шее, ты сорвешься. И ничего, ничего потом не будет так, как прежде. Тебя зовут Дамара Мегидо, и он бросил тебя. Сначала разлюбил, потом ушел к другому, а теперь и вовсе сбежал. Ты мутными от слез глазами следишь за тем, как безвольно повисшее на трепещущих крыльях тело стремительно удаляется. В сторону места их постоянных встреч, в сторону дома этого ненавистного механика. Кто бы сомневался. Ты скулишь, падаешь на колени и начинаешь стучать кулаками по измазанному кровью полу. Даже если бы ты прикончила того высшекровку, а Нитрама приковала наручниками к батарее - он бы все равно смылся. Это несправедливо, но это так. Тебе не хочется верить, но придется. Завтра, когда Пейшес попробует поговорить с тобой о случившемся, ты смачно обматеришь ее по-японски, покажешь средний палец и ударишь по лицу. А потом просто уйдешь. И так будет с каждым, кто попробует не то что осудить или похвалить тебя за твой поступок - заикнуться о нем при тебе. Тебя зовут Дамара Мегидо, и ты мертва. А твой бывший, совсем как это когда-то было с тобой, дико боится бросить Заххака. Срать. Хотя... Если он потом уведет Серкет у этой сучки Миины, будет довольно забавно. Да и Хорусс потом хорошенько разукрасит его физиономию. Или ее. Он же хайблад, найдет, кого побить, если Лейон его не успокоит. Но тебя сейчас волнует не это. Ты следишь из кустов за девушкой в костюме девы времени. Она непринужденно беседует о чем-то со стрельцом из своей команды, а он, донельзя смущенный, осторожно сжимает ее ладонь своей и ловит каждое слово. Маленькая копия тебя звонко смеется, и целует его в щеку. А вокруг скачет девчонка в зеленом плаще и сквозь хохот язвительно кричит: "А у Экви есть мейтсприт, мейтсприииииит!" И этот полудетский голос еще долго звучит у тебя в голове. Надо же, как причудливо порой может все обернуться. Она чуть ли не за руку привела к Митуне и Латуле своего ослепшего бывшего парня, который, как ты слышала, собственноручно убил ее. Она с криками "пиф-паф!" направляла указательные пальцы на всех подряд, представляя, что ее руки - это пистолеты. Она, кажется, уже успела познакомиться и поболтать со всеми, из бета-сессии, альфа-сессии, с людьми, с троллями - со всеми, кого смогла найти. Она даже обменялась парой бессмысленных жестов с Курлозом, хотя наверняка не поняла ни слова. Она катала на спине тех, кого могла поднять, на ходу выдумывала глупые игры и соревнования, увлекая в них кучу народу. За каких-то полчаса она нашла общий язык и подружилась со всеми. Со всеми, кроме тебя. Ты не выйдешь из кустов. Она слишком счастливая, слишком горячая, слишком ЖИВАЯ. Если она прикоснется к тебе - останется ожог, а если улыбнется - твое сердце просто разорвется. Второй раз. Ей не нужна ванна и сигареты, чтобы согреться. Ей не нужно ничего, чтобы согреть кого-то другого. Это... Это почти как с Руфио. Почти. И опять тупые Заххаки с их тупыми лошадиными каламбурами и тупыми лошадиными рожами галопом скачут впереди тебя, не оставляя и шанса. Ты просто скажешь своим "друзьям", что не хочешь общаться с этой развеселой дурой. Все равно никто из них не знает японского. Она шепчет что-то на ухо Заххаку, а потом вешается ему на шею и прижимается губами к щеке. Она катает Митуну, а он размахивает руками и орет, что он - птица. Тебе катастрофически не хватает тепла, но она - последняя, у кого ты что-либо попросишь.