Заключительный аккорд

      Стук каблуков начищенных до блеска ботинок эхом раздавался в здании ангара. Звенящая тишина наполнила помещение сразу после того, как в двери вошел майор. Вдоль стены выстроились бойцы, которые всего полминуты назад были заняты тренировкой. Майор уверенно шел вперед. Он знал, что, или, вернее, кто ему нужен. Впервые он шел по этому ангару уверенно, на правах старшего по званию, и его не сопровождали подозрительными или презрительными взглядами, не шептались: «- Кто это? Что он здесь забыл?» Здесь, в этом здании Кейдж провел столько времени, что мог с закрытыми глазами пройти по тренировочной площадке. Здесь он умирал с пулей в голове бессчетное количество раз. И каждый раз смерть носила одно и то же лицо. Она была здесь. Впрочем, после всего случившегося Билл и не сомневался в том, что «цельнометаллическая стерва» будет здесь. О, как же ей подходило это прозвище… Конечно, услышав его, Кейдж морщился, будто от зубной боли. Не пристало женщине носить подобное прозвище, однако факт оставался фактом: волю этого солдата сломить невозможно. Рита Вратаски, кажется, убила Кейджа столько раз, сколько не смогли и эти проклятые пришельцы. Все ради того, чтобы сделать из пресс-атташе толкового бойца, способного прекратить эту затянувшуюся войну. Потом они умирали уже в бою, там, на пляже. Когда умирала Рита, Билл уже не видел смысла бороться дальше, и просто замирал рядом с ее телом, позволяя убить и себя. А зачем? На что он способен без «цельнометаллической»? Впрочем, он мог бы победить, мог бы бороться, идти дальше… вот только без Риты пропадал сам смысл этой борьбы, желание идти куда-то. Оставалось желание умереть рядом, а потом, проснувшись на сумках, на плацу, снова сбежать от командира и отправиться к еще живой женщине, которой приходилось заново объяснять происходящее. Но Билл был готов на эту жертву. Он шел на нее с радостью. Лишь бы снова увидеть лицо Вратаски, посмотреть в ее глаза, услышать ее голос. На этот раз война была окончена. Они победили. Вместе. Рита пожертвовала собой ради него, отвлекая альфу на себя. Кейдж, еще не до конца уверенный в правильности плана, нырнул в воду с гранатами только после того, как на парковке все стихло. А стихло все тогда, когда альфа убил Риту. Убил окончательно и бесповоротно. Билл больше не мог перезапустить этот чертов день, остановить этот чертов момент, предотвратить одну-единственную смерть. Кейдж помнил каждый день, каждый раз, когда умирала Рита. КАЖДУЮ секунду ее смертей. И эти воспоминания казались непосильной ношей. Особенно после того, что сделала Вратаски на затопленной парковке Лувра. Господи, она ведь поцеловала Кейджа. Сказала, что ей жаль, что не смогла узнать его получше. Странно. Билл знал о «цельнометаллической стерве» столько, что хватило бы на целую книгу. Знал и помнил. А она – нет. Больно. Больно и страшно: а что, если Риту так и не вернул обратный выброс омеги? Что, если Кейдж остался один? На такой случай у мужчины был план. И очень простой: еще одна, последняя пуля в голову. - Сэр? Кейдж проигнорировал обращение. Он уже видел ее. Конечно, Рита снова тренировалась. Как и каждый раз, когда он входил в этот ангар. Шаг. Еще шаг. - Вы что-то хотели? У меня что-то на лице? Билл смеется. Она жива. Он жив. Снова. В сотый или быть может в трехсотый раз. Он готов и в тысячный раз рассказать ей всю историю с самого начала. Лишь бы Рита была рядом, лишь бы она была жива. А все остальное неважно. Наконец-то пришло время для заключительного аккорда в этой проклятой войне. - Здравствуй, Рита. Меня зовут Билл Кейдж. Ты не поверишь, если я расскажу тебе то, что было на самом деле, но если дослушаешь до конца, то поймешь, что это правда.