Сказка о "жадном" короле, прекрасной "драконихе" и наложнике.

Глава 7. В Вайтревене было намного красивее весной, чем в Крицинии. В Крицинии цветы начинали радовать глаз яркими лепестками только в самом конце, а в Вайтревене уже с начала апреля все поля были усыпаны ими. Моргана с сопровождением шла по цветочной алее, разглядывая красивые растения, журчащие фонтаны и необычных кошек, каких не было в государстве ее матери. - Феликс, возьми мой плащ. На корабле был ужасно холодный и пронизывающий ветер, но я не думала, что здесь тепло; а здесь не тепло, а по-настоящему жарко. Парень снял с плеч своей принцессы плащ с мехом и отдал его одному из других слуг. Феликс находил столицу Вайтревена – Грэйфэлкон – очень красивым местом. Люди этого королевства отличались спокойным нравом и легким характером. Да и само место было поистине великолепным. Почти все королевство было расположено на невысоких холмах. Трава здесь была такая зеленая, что смотреть на нее больше минуты было больно; солнце светило как-то по-особенному, слишком ярко, слепило глаза; вдалеке находились высокие горы и хотя на первый взгляд казалось, что дойти до них можно было за несколько минут, настоящий странник знал, что меньше, чем за два дня пути ты не сможешь достигнуть своей цели. Юноше пришлось отвлечься от разглядывания высоких каменных башен замка, потому что тяжелые дверь перед ними открылись, пропуская их внутрь, в спасительную прохладу. Они очутились в длинной комнате со множеством арок и окон. Там их встретила пожилая служанка. Торопливо поклонившись Моргане, она последовала к левой двери. Пройдя несколько коридоров, где-то освещенных, где-то – нет, женщина остановилась. «Дальше мне не велено», - прохрипела она и открыла дверь единственную дверь. Перед взором Феликса предстал огромный зал, освещенный не менее огромной люстрой с большим количеством свечей. Прямо напротив них был расположен золоченый трон. На нем восседал молодой мужчина. Феликс знал, что его зовут Давид, и ему тридцать два. На самом деле королю на вид можно было дать не больше двадцати пяти. - Прибыла принцесса Крицинии с сопровождающими, - прогремел высокий толстый паж, отрывисто им поклонившись. - Добро пожаловать! – Давид встал с трона и чуть приподнял уголки губ, видимо, улыбнулся, когда Моргана подошла к нему. – Надеюсь, вы останетесь счастливы после визита в Вайтревен, принцесса. Девушка широко заулыбалась и начала лепетать что-то о том, что она уже счастлива просто быть здесь, Феликс не слушал – он смотрел на мужчину, чьи черты лица напоминали черты лица Кристиана. - Кто прибыл с вами, Моргана? – спросил Давид, присаживаясь обратно на свой трон. – Может быть, вы представите их мне? - О, конечно, прошу прощения. Маркус, подойди. И ты, Чирк, тоже. Принцесса начала представлять своих слуг, и Феликс очень утомился, пока слушал ее. Она рассказала, что привезла с собой много человек, что того светловолосого старца зовут Вильгельм, и он является ее личным советником и учителем; темного и коренастого – Филом, он ее охранник; остальных Феликс даже не потрудился запомнить – зачем ему это?.. - А эта? Эта девушка – ваша подруга? – Давид указал рукой в сторону Феликса, а тот залился краской. - О нет, что вы, господин. Это мой слуга, он юноша. Феликс, подойди. Парень подошел к королю, глядя на витиеватый узор плиток пола. - Подними глаза и расскажи мне, почему на тебе такое странное одеяние? Наши мужчины не носят такого, – властный голос заставил юношу вздрогнуть. Он посмотрел на Давида. – Черноглазый? – король удивленно вскинул брови. – Какая редкость. - Мы с принцессой остановились в Западных землях, и она захотела, чтобы я примерил это платье. Оно мужское. А потом мои одежды украли. - Надо же, как забавно, - чуть улыбнулся король. Две почти улыбки за один день – это было много даже для самого хорошего его настроения. – Я никогда не слышал и не видел ничего подобного. Хотя, должен признать, вам очень идет это одеяние. У Феликса вспыхнули даже уши. Раньше никто, кроме Кристиана, не смел говорить ему подобных вещей. Феликс никогда не видел такого великолепия. Весь зал сверкал, в нем словно бы зажгли многие тысячи свечей, словно огонь посадили в цветочные горшки вместо цветов. Юноша глядел, как его принцесса вальсирует с Давидом. Она улыбалась во все тридцать два зуба, а на лице короля то и дело появлялась какая-то задумчивость, даже отстраненность. Парень не верил, что Моргана сможет очаровать правителя Вайтревена. Дело было даже не в ней – она была прекрасна, умна, сообразительна, грациозна – в нем. Он совсем ей не подходил. Если бы, например, они поженились, и какой-нибудь молодой граф положил на новую королеву глаз, то Давид даже ревновать не стал, Феликс был в этом уверен. А Моргане постоянно требовались доказательства того, что тот, кто ее любит, считает ее красивой. Музыка прекратилась, и пару обступила толпа. Несколько людей громко говорили, что принцесса отлично подходит их дорогому королю; что они замечательно смотрятся вместе. Снова зазвучала музыка – оркестр играл полонез. Народ снова разбился по парам и принялся плясать. Феликс недоуменно приподнял брови – почему полонез вдруг стали играть в середине торжества? В Крицинии (да и во множестве других стран) им открывали все балы. Но, видимо, в Вайтревене были свои законы *ага, законы. Автор просто позорно забыл это, пока писал*. А Давид сел на свой трон и устало подпер голову рукой, обводя всех тяжелым взглядом. На секунду его глаза задержались на Феликсе, но потом снова принялись исследовать зал, смотреть на пышные платья и высокие прически местных красавиц. Хотя – кто знал? – может быть, и красавцев. Прислуга поговаривала, что однажды в молодости у короля был какой-то наставник, с которым его отношения зашли слишком далеко. - Господин… - робкий голос за спиной заставил Феликса вздрогнуть. - Чего тебе? - Вам… просили передать, - обладатель робкого голоса, совсем еще юный мальчишка, протянул юноше кусок пергамента. Там было поспешно нацарапано всего несколько слов: «После окончания торжества я жду тебя в своих покоях. Желаю увидеть тебя в шелках. Давид». Феликс поднял глаза и испуганно уставился прямо на короля. Тот ухмылялся, водя пальцем по губам. В комнате было темно, только лунный свет, падавший из окна, освещал ее. Ковер под ногами заглушал шаги, и король не слышал, как к нему зашел гость. Феликс замер в нерешительности, остановившись на пороге. Все его тело дрожало, а душа была готова выпорхнуть из тела перепуганной птицей. На его плечи было наброшено шелковое покрывало, он придержал его на груди. - Тебе страшно? – спросил король, подходя к нему ближе и замечая его дрожь. – Чего ты боишься? Ты думаешь, что я сделаю тебе больно? - Нет, господин, - Феликс лгал. Ему было страшно и противно, оттого, что его телом скоро будет владеть совершенно чужой человек, а не его любимый, оставшийся за океаном, в Крицинии. - Ты лжец, Феликс. Голос Давид мгновенно похолодел. Ложь он ненавидел. Юноша задрожал сильнее, когда почувствовал, как ткань скользит по его телу, повинуясь движению умелых пальцев. Шелк упал на пол. Это стало словно приговором для Феликса. Он закрыл глаза и стал уговаривать себя просто подождать. «Нужно просто закрыть глаза и представить, что все это мне снится», - упрашивал он сам себя. - Зачем ты закрыл глаза? – спросил Давид, оглядывая тело юноши со спины. – Неужели моя внешность тебя так отталкивает? Юноша покачал головой. Он не считал Давида красивым, но и уродом – тоже. В его горле стояли слезы, и говорить парень не мог. Давид коснулся губами его шеи и чуть улыбнулся. Тело в его руках покрылось мурашками. Он был таким трогательным, этот Феликс! - Скажи, когда-нибудь ты делил ложе с женщиной? – тихо прошептал короля, выходя из тени на ковер, освещенный лунным светом. - Нет, господин. Феликс смотрел, как Давид медленно снимает с себя одежду. Его тело казалось совершенным. Небольшие кубики на животе, смуглая кожа, темные волосы, скрывающиеся под кожаным ремнем брюк. - А тебе нравится смотреть на мое тело? – спросил мужчина, внимательно разглядывая лицо юноши. Феликс метался. Он не мог ответить «нет», потому что это не было правдой, но и не мог ответить «да», иначе Давид сломил бы его в одно мгновение. - Феликс… - промурлыкал король, словно пробуя это имя на вкус. – Я не верю в то, что ты невинен. Пусть ты не делил ложе с женщиной, но… Скажи-ка мне, на кого еще ты смотрел таким же жадным взглядом, как сейчас? Чье тело вызывало в тебе такие же чувства, какие ты испытываешь сейчас, глядя на меня? - Ничье, господин, - солгал юноша, глядя в пол, рассматривая свои ноги. Кожу немного жгло после того, как Моргана заставила его воском удалить все волосы, потому что все вокруг нее должно быть таким же прекрасным, как она сама. - Не лги мне. Ты не можешь быть невинен, повторюсь. Ты не вздрогнул, когда я снял рубаху. В твоем взгляде читалось восхищение, а не зависть. Значит, ты не впервые видишь тело мужчины. Давид не спрашивал, он утверждал. Феликс не знал, что говорить. Если он признается, что у него была хоть какая-то близость с мужчиной, то вряд ли Давид будет с ним аккуратным и осторожным. - Ваше Величество… - юноше было трудно говорить. - Я видел мужское тело и прикасался к нему, но не ощущал его в себе, если вам так угодно. Надеюсь, вы поймете меня и… - Ты просишь меня быть нежным? - король засмеялся злым, холодным смехом. – Ну и наглец! Я удивлен. Феликс был смущен внезапным взрывом смеха мужчины. Юноша нервно переминался с ноги на ногу и прикрывался руками. Давид дошел до небольшого шкафчика и вытащил оттуда пузатую бутыль с двумя бокалами. - Присядь пока. Нет, не в кресло, сядь на кровать. Мужчина подал ему бокал, а сам опустился в мягкое кресло напротив. - Расскажи мне, Феликс, какие ласки тебе дарил твой любовник? Парень вспыхнул. Он никому не говорил об этом и не собирался. - Он… - голо отказывался ему повиноваться. – Кхм… Он ласкал меня. - Как? – лениво спросил Давид. – Покажи. Феликс провел ладонью по своему животу и зажмурился, пытаясь представить, что, кроме него, в комнате больше никого нет. Потом пальцами захватил свой сосок и чуть сжал его, покрутил. Он хотел поскорее возбудиться, чтобы поскорее с этим покончить. Тело сразу же вспомнило это прикосновение, и парень ощутил, как по низу его живота пробежала такая сладкая дрожь. Он закрыл глаза и облизнул вмиг пересохшие губы. Парень сидел с прикрытыми глазами и гладил себя по животу, изредка опускаясь ниже, еще какое-то время, пока не ощутил прекрасные ощущения. От верхней части его шеи и ниже пробегались восхитительные волны удовольствия. Феликс невольно содрогнулся всем телом и открыл глаза, чтобы посмотреть, что это такое. Оказалось, что Давид, нагло ухмыляясь, водил кисточкой по его шее, едва прикасаясь к бледной коже. От этого, казалось бы, невинного жеста Феликс возбудился куда сильнее, чем от своих ласк. - Приятно, правда? – тихо спросил король, убирая кисть. - Д-да… - пробормотал Феликс. Теперь он совсем не мог остановиться, его рука начала поглаживать вставший член. Давид ухмыльнулся и обошел его. Сел перед ним на колени и посмотрел в глаза. Во взгляде Феликса горел немой вопрос «Что вы делаете?», и король чуть приподнял бровь, словно бы отвечая вопросом на вопрос «Ты против?». Юноша испуганно покачал головой и откинулся назад. Мужчина коснулся сначала его бедра, потом колена, а потом – члена. Парень сдавленно зашипел. Хватка Давида была твердой, жесткой и холодной. Он будто бы не ласкал Феликса, а, скажем, занимался чем-то менее приятным. - Тебе нравится? Мои прикосновение приятны тебе? – жарко прошептал мужчина. Феликс кивнул. Он держал губы плотно сомкнутыми, боялся, что с них сорвется непослушный стон. Давид двигал рукой все быстрее, а Феликс извивался над ним все больше. Казалось, король сам испытывает огромное удовольствие, даря ласки неумелому, неопытному юноше. Феликс дернулся в последний раз, а Давид ощутил теплую вязкую жидкость на своих руках. Брезгливо поморщившись, король вытер пальцы о покрывало и поднялся с колен. - Ты можешь идти. Только не смей никому говорить о том, что здесь случилось. Юноша поднялся, на негнущихся ногах прошел к выходу, прикрываясь куском шелка. До своих комнат он дошел довольно быстро, хотя он не мог похвастаться, что хорошо знал дорогу. Забравшись в постель, Феликс подумал, что Давид все равно не сделал ему приятно настолько, насколько делал Кристиан. «Надо ему завтра написать…» - зевнул про себя парень, проваливаясь в сон. Все это было так странно, внезапное внимание короля к его персоне, быстрые ласки на его кровати, оглушительное наслаждение. Перед тем, как провалиться в темноту, Феликс понял, что очень рад. Рад потому, что его тело так и оставалось нетронутым.