Осенние заморозки

— Что, Призрак, скучаешь? — Джон привлёк своего лютоволка и потрепал животное за ухом. Призрак лежал возле чардрева в богороще, а другие волки, Лохматик и Серый ветер, игриво скакали возле озера, то набегая друг на друга и легко покусывая, то отпрыгивая в разные стороны. Огромные волки напоминали щенков. Сев рядом со своим лютоволком, Джон облокотился на белый ствол чардрева и вздохнул. Он редко бывал в богороще после отъезда отца, но, когда леди Кейтелин запретила заходить волкам в замок, Джон часто начал захаживать сюда, душевно отдыхая рядом со своим зверем. Снег перестал идти, на земле его раздуло ветром, и только кое-где виднелись белые полосы. Сегодня вечером Джон не пошёл на ужин: не было никакого желания. Влажный нос Призрака уткнулся в ладонь Джона, и тот опустил на него взгляд. — Что? — Но Призрак был безмолвен. Преданный и красный взгляд животного с какой-то досадой смотрел на Джона, словно жалел его. — Почему ты не играешь со своими братьями? Джон положил руку на белоснежную мягкую шерсть животного. Лютоволк чуть двинул ухом в сторону других волков, словно понял, что ему сказали. Медленно поглаживая спину Призрака, Джон прикрыл глаза и не заметил, как, подогретый теплом своего лютоволка, он провалился в сон.

***

После ночи под деревом, спина ныла так, словно по ней всю ночь били тренировочными мечами. — Ох, — сорвалось с губ Джона, когда он приподнялся. Призрак потянулся, выставляя передние лапы и прогибаясь в спине. Он всю ночь провёл рядом с Джоном, чтобы тот не замёрз. К другим волкам присоединился зверь Брана. Лето — единственный волк, которому леди Кейтелин разрешала находиться в замке: из-за положения Брана. Последовав примеру лютоволка, Джон тоже потянулся и услышал неприятнейший хруст суставов. — Я так и думал, — раздался голос Робба рядом. — Когда обнаружил твоё отсутствие в комнате, сразу пошёл сюда. — Солнце только встало, а ты меня уже ищешь? — Голос Джона был сонным, с хрипотой. — Зима близко, и солнце встаёт слишком поздно. — Подойдя к Джону сзади, Робб начал стряхивать грязь с одежды брата. — Тебе надо перекусить. Я знаю, что ты не ужинал, а потом мы отправимся на скачку, в который ты окажешься в выигрыше, даже если проиграешь. — Подмигнул Робб. Так они и сделали. По пути в Зал, в котором их ждал сытный завтрак, юноши прошли через конюшню. — Снова на наших? — Джону не нравился выбор коней брата: эти лошади не ладили друг с другом, и из-за этого они не могли ехать рядом. — Конечно, если ты так хочешь проиграть, можешь взять Плясунью Брана. Думаю, он не будет против, — обаятельно улыбнулся Робб, за что Джон легко ударил его в плечо. После минутного посещения конюшни они неплотно поели: рано утром не хотелось набивать живот. Робб и Джон договорились подольше остаться в лесу, и на этот раз Робб наполнил свою седельную сумку едой. Запрыгнув в сёдла, юноши лёгкой рысью направились к уже открытым воротам. Всё в таком же лёгком темпе, давая лошадям размяться перед предстоящей гонкой, они отправились к полям через лес, чтобы срезать дорогу. Когда они настигли просторных полей, Робб перевёл своего коня на шаг, что сделал и Джон. — Вон, видишь, где часть леса выступает. — Прищуриваясь, указал Робб. — Примерно там и закончим. Джон взглядом оценил расстояние и кивнул. — А где начинаем? — Здесь, — весело сказал Робб, вбивая в бока коня шпоры. Жеребец «затанцевал» задними ногами, вскапывая землю, и пустился вперёд. Джон лишь тихо выругался: за последнее время Робб уже второй раз нечестно начинал скачку. Лошадь Джона была поджарой, тонкой, молодой и полной прыти; ещё пару дней назад он обогнал Робба, значит, обгонит и на этот раз. Джон быстро нагнал брата, который несся на огромном жеребце навстречу победе. Робб привстал на стременах и наклонился корпусом к самой шее, чтобы лошади было удобнее набирать скорость. Вжимая ноги в бока своего рыжего, Джон перегнал брата, и тут... В поле живут мелкие животные, которые роют норы, и нога жеребца Джона как раз угодила в одну из таких нор. Ужасно неприятный треск отдался в ушах Джона, и после он почувствовал, как встретился с землёй. Удар выбил из лёгких весь воздух, а глаза накрыла тёмная пелена вместе с глухой болью. Зрение и восприятие окружающего начали возвращаться к Джону; он приподнялся на руках над землёй и попытался понять, в чём дело. Робб уже несся обратно, а на расстоянии вытянутой руки от Джона лежал конь. Его правая нога была сломана, и за алой кровью виднелась кость. Животное отчаянно билось, пыталось встать, но тем самым наносило себе ещё больше боли. От этого зрелища Джону стало нехорошо, и его попытка подняться не увенчалась успехом. Сильные руки брата подхватили его и помогли подняться; Джон крепко схватился за спасителя и, откашливаясь, уткнулся ему в плечо. — Всё нормально? — озабоченно спросил Робб, одновременно придерживая Джона и держа за повод гарцующего и очень нервничающего гнедого коня. — Мой конь, — прохрипел Джон, обнимая брата и восстанавливая дыхание. — Держись. — Робб бросил взгляд на бьющуюся в агонии лошадь и погладил Джона по спине. — Вот. — Он дал ему в руки повод, а сам, выпуская брата из объятий, опустился у страдающего животного на колени. — Тише-тише, — поглаживая жеребца по рыжей шее, сказал Робб и, вытащив из-за пояса кинжал, лёгким движением перерезал лошади горло. Жеребец последний раз разбил воздух копытом и издох. Державшийся тем временем за жеребца Робба Джон уже пришёл в себя, совладав с дыханием, и прикусил губу до боли. Ему было жалко своего коня, и даже несмотря на то, что Эддард никогда не разрешал им давать имена лошадям, чтобы они к ним не привыкали, Джону всё равно полюбился его огненно-рыжий конь. — Я не знаю, что делать со сбруей, — немного рассеяно сказал Робб, вытирая кинжал от конской крови и засовывая его обратно за пояс. — Мой конь не дотащит нас двоих и всё это. — Давай вернёмся, и ты поручишь кому-то из солдат съездить сюда. — Сноу старался не смотреть на бездыханное тело лошади, но взгляд так и манило туда. Замолкнув, Робб обдумал слова брата и затем кивнул. — Давай. — Забрав повод из рук Джона, Робб перекинул его через шею лошади и запрыгнул в седло. — Садись за мной. Вытащив ногу из стремени, Робб продвинулся немного вперёд, и Джон сел сзади, обхватывая его талию и прижимаясь бёдрами. Робб сдерживал гарцующего от нервов коня и, грубо отдёргивая животное рукой, всё же добился послушания. Шагом они двинулись в сторону замка. Джон уткнулся в плечо Робба носом и вздохнул. — Сильно ушибся? — Робб чуть повернул голову в сторону брата. — Нет. — Колени саднили, спина ныла, но в общем Джон себя не повредил. — Только дыхание сбилось, когда грудью ударился. — Давай поедем галопом, а то пока мы доедем до замка, волки вылезут из леса и могут испортить сбрую. — Дождавшись согласия Джона, Робб пустил своего коня лёгким галопом. Сноу крепче прижался к брату, чтобы не упасть, если лошадь подскочит, испугавшись. С каждым темпом он тёрся о Робба, и тут щёки Джона залились румянцем. Он почувствовал, как у него теснеет в штанах, и замолил старых богов о том, чтобы Робб ничего не заметил, но этого просто нельзя было не заметить. Чуть повернув голову, Робб приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но отвернулся. Джону показалось, что на его щеках тоже появился румянец. Всеми силами стараясь подавить восстание в штанах, Джон обессилено вздохнул. Лошадь продолжала галопировать, и бёдра Робба предательски ёрзали с каждым движением. Прикусывая губу, Джон сдержал стон и подавил желание коснуться шеи брата губами, но ещё несколько движений бёдрами, и с губ предательски сорвался стон, прямо у уха Робба, который так ничего и не сказал. Возбуждение Джона было на пределе, он уже сам двигался навстречу бёдрам Робба и готов был поклясться перед чардревом, что почувствовал, как Старк выгибается в спине. Ощутив дикое напряжение, Джон вжался в брата; кровь просто вскипала в жилах, и вот наступил тот момент, когда напряжение слетело вместе с выплеснувшимся прямо в штаны семенем. Дыхание перехватило, и с губ Джона так и хотели срываться стоны. Уткнув голову в спину брата, Джон снова замолил богов о том, чтобы ветер уносил его стоны до того, как их услышит Робб. Конь прибавил в скорости, его темпы стали шире, и Робб начал сворачивать в сторону леса; за всё время он не проронил ни слова. Как только юноши въехали на территорию леса, Робб натянул поводья, чтобы лошадь ехала медленнее, а то, если и этот конь сломает ногу, им придётся идти пешком, а в лесу много корней. Легко проезжая между деревьями, через некоторое время Робб и Джон, наконец, вернулись в замок, и, проехав через ворота, Робб остановил коня. — Спрыгивай, мне сегодня надо поговорить с мейстером Лювином о тактике. — Послушав Робба, Джон слез, но не посмотрел брату в глаза. — Скажешь солдатам, чтобы съездили за сбруей? — Займись этим ты, и думаю, тебе стоит съездить с ними. — Робб коротко посмотрел на брата и затем поехал в сторону конюшен. Вздохнув, Джон нахмурился, ощущая неприятную влажность в штанах, и пошёл к солдатам, что стояли на воротах. Поседлав коней, они съездили до нужного места и прибыли вовремя. Мёртвую лошадь уже начали обступать вылезшие из леса волки. Призрак был с Джоном, так что волки вмиг разбежались, когда белоснежная молчаливая громадина оскалила свои клыки и засверкала алыми глазами. Как бы Джон ни пытался, он не мог выкинуть из головы произошедшее. Он не понимал, как будет смотреть брату в глаза после такого, боялся, что тот узнает о его чувствах. — У тебя хозяин — полный дурак. — Вздохнул Джон, опустив ноги в горячий пруд в богороще. Лютоволк лежал рядом, сложив голову на лапы. Других волков поблизости не было. Вытащив ноги из пруда, Джон вытер их собственным плащом и надел сапоги. Подобрав ноги под себя, Джон уткнулся носом в колени и тяжело вздохнул. Он чувствовал себя паршиво. В голове было полное противостояние здравого смысла, страха и желания. Здравый смысл громко отбивал такты в мыслях, настаивая на извинениях. Страх шептал, что Джону просто следует всё забыть и сделать вид, что ничего и не было, а вот желание... Желание шипело, как драконы Таргариенов: «Ты всё правильно делаешь, продолжай». Но Джон лишь помотал головой, словно это помогло бы угнетающим мыслям исчезнуть. Призрак упёрся лапами в плечи Джона, и так как лютоволк давно перерос даже крупную собаку, он повалил своего хозяина на спину. — Призрак! — весело воскликнул Джон, зарывая руки в белую шерсть, и немного оттолкнул зверя. Как только лютоволк слез с Джона, тот снова сел. В одну секунду на огромной скорости в Призрака врезалось серое пятно, и оба волка упали в пруд с громким плеском и кучей брызг. — Серый Ветер, — прикрикнул Робб, подошедший к Джону со спины. Лютоволк Старка, услышав своё имя, послушно выскочил из воды, оставляя там своего собрата. Воспитанный волк отошёл от Робба с Джоном и стряхнул воду. Призрак вылез следом; он оскалился на брата, но, бросив мимолётный красный взгляд на своего хозяина, не стал задирать Серого Ветра. Ещё будучи щенком, Призрак не очень любил играть со своими братьями и предпочитал или одиночество, или общество Джона. Не обращая внимания на волков, Робб сел рядом с Джоном. От него немного пахло вином: наверное, Робб только поел. Первым делом Джону хотелось убежать или притвориться мёртвым, но всё, что он мог сделать, — отвернуться. — Сильно жалеешь? — Робб положил руку на спину брата и понимающе заглянул ему в лицо. Джон прочистил горло и потом хрипло ответил, собрав своё мужество: — Да.