Первый поцелуй

— Ну что ты там, отлежался? – устало поинтересовался Какудзу, пересчитывая свои финансы. Он сидел на полу спиной к окну. Возможно именно тени и делали его лицо настолько недовольным жизнью и Хиданом в частности, который уже добрых тридцать минут, что составляет пол часа, лежал на заляпанной собственной кровью кровати и любовался люстрой, на которую, кстати, смотреть без слёз было нельзя. А всё потому, что остановились они в самой дешёвой гостинице, которая нашлась в городе. А сам номер пропах сигаретами. Противно, но Хидану было уже всё равно. Тем более именно в этот момент ему было на всё глубоко наплевать. — Сколько? – спросил Какудзу, показывая напарнику одну пачку купюр. Хидан повернул голову так, с таким напряжённым выражением лица, что, казалось, это стоит ему неимоверных усилий. В этот момент он напоминал марионетку, которых неугомонно создавал Сасори, находя в этом какое-то особое счастье, которое почему-то понимал Дейдара, но не Какудзу. — Две, — хрипло ответил Хидан. — С чего это? — Я вижу три, значит ты показываешь две. — Не угадал, — сказал Какудзу, положив пачку в общую кучу. – Но поскольку мне надоело тут сидеть, я ухожу. — А я не могу идти, у меня анемия, — пожаловался Хидан, вяло дрыгая ножкой, тем самым пытаясь показать, что и встать-то он нормально с кровати не сможет, не то что куда-то идти. Какудзу с отвращением посмотрел на припухшие пока что, но зарастающие на глазах рубцы на венах. И с таким же выражением осмотрел напарника, всего в крови, которая уже успела свернуться. — Сам виноват. — А ты, — ответил Хидан, не отводя взгляда от люстры. – идёшь у меня на поводу. — А ты так жалобно просил, я не мог отказать. — Всё равно, ты виноват, — отрезал Хидан, пытаясь без посторонней помощи сесть на кровати. После нескольких неудачных попыток, когда он падал головой на подушку и чертыхался, ему удалось наконец с довольной рожей сесть, тем самым показав перед Какудзу своё превосходство над ним. Маленьким и слабым. — Мне, — Какудзу устало уставился на Хидана. – это надоело. Я пошёл. Только собрался подняться с пола, как Хидан с просто невообразимой резвостью, которая не присуща людям, страдающим анемией, но всё же, скатился с кровати на пол, треснувшись плечом, и помогая себе всем чем можно: локтями, пальцами, коленками, подполз к Какудзу. Подполз, резко приподнялся и уставился в глаза, чуть не ткнувшись своим лбом в лоб Какудзу, которому от такой нежеланной близости захотелось напарнику врезать. Врезать и, желательно, сломать нос, чтоб неповадно было больше. — Вот ты уже грёбаную неделю меня трахаешь и хотя бы раз поцеловал в губы. — А тебе уж невтерпёж? – ответил Какудзу, успевая с отстранённым видом таскать вправо-влево голову Хидана за разлохмаченные волосы. — А я буду смирно сидеть, — пообещал Хидан, безнадёжно пытаясь освободиться. — Заманчивое предложение. — Я всегда знал, что ты садист. — Тебе показалось. Какудзу отпустил волосы напарника, у которого уже крутилась голова на столько, что он не соображал где верх, а где низ, что, впрочем, не помешало ему прибзнуться к Какудзу на коленки, держась руками за плечи, чтобы не сползти на пол. — Только, будь добр, сиди смирно, — недовольно буркнул Какудзу, подсчитывая сколько времени они уже угробили. Но задание они уже в общих чертах выполнили, по этому можно было и расслабиться немного, не боясь раскромсать напарника на столько, что он уже не будет работоспособным, и разбираться со всеми придётся Какудзу. — Да – да, смирно – закивал головой Хидан и зажмурился. «Не от страха ли?» — отстранённо подумал Какудзу, лизнув нижнюю губу напарника перед тем, как проникнуть в его рот. Хидан начал отвечать неожиданно послушно. И лезть в рот Какудзу не пробовал. Отвечал неумело, пытаясь получить всё и сразу, страстно, но боясь сделать что-то не так. И ещё мелко дрожал. Какудзу отстранился, отдёрнув от себя Хидана за волосы, тот недовольно зашипел. — Как девственница чёртова. — Простите, — выплюнул Хидан, злобно уставившись на Какудзу глазами, по которым было, впрочем, видно, что напарник мало что вообще сейчас соображал. Не отошёл ещё что ли. — Мало практиковался. Понял, что сболтнул лишнего уже после того, как сказал. Какудзу схватил Хидана за голову и повалил на пол, даже не напрягаясь. Треснул макушкой об ножку кровати, дабы немного утихомирить вырывающегося и пытавшегося ударить Какудзу ногами напарника. Обещал ведь, что не будет вырываться, а обещания надо держать. Второй поцелуй неожиданно был похож на первый. Какудзу предполагал, что сейчас его попробуют унизить каким-нибудь извращённым способом или хотя бы укусят за язык. Ожиданий Хидан не оправдывал, печально. «И ладно» — вдруг решил для себя Какудзу: «По-хорошему, так по-хорошему» Открыл глаза и посмотрел на лицо напарника. Хидан так же жмурился, смирный – смирный лёжа на полу. Волосы в том месте, по которому попала ножка кровати, алели. Какудзу не рассчитал силы. Но в крови, бледный, уставший Хидан имел очень счастливое выражение лица для такого никудышного положения дел. Слишком счастливое. Но такого быть не может. Хидан должен извиваться и, весь в крови, стонать на кровати от боли. Он не должен так краснеть. Он тем более не должен сейчас открыть глаза и, разрывая поцелуй только чтобы глотнуть воздуха и продолжая, обнять Какудзу за плечи, притянуться к нему всем телом. Так не бывает. Какудзу позволил языку Хидана проникнуть в свой рот и в этот самый момент, с силой клацнув зубами, прокусил его. Напарник распахнул глаза и застонал, выгибаясь. Разжав объятия, упал на пол и с трудом смог попросить, захлёбываясь и откашливаясь кровью: — Ещё. Вот теперь всё было в порядке, в полном порядке. Встав и пнув пару раз ногой охающую тушку Хидана, валяющуюся на полу, Какудзу пошёл в замызганную ванную – прополоскать рот. Ведь на языке был отвратительный металлический привкус крови напарника. Противно. *** Шёл, таща на себе не труп, а именно полутрупик напарника за ноги. Хидан висел мёртвым грузом и только иногда кашлял кровью на мой чистый плащ. К такой тишине я, как-то не привык, но когда она резко оборвалась, мне захотелось отправить напарника в нокаут, чтобы заткнуть его. — А я, — хрипло сообщил Хидан, глупо и безвольно мотаясь из стороны в сторону, в такт моим шагам. – Тебя люблю. — Заткнись и отрубись, пожалуйста, второй раз, если любишь. — Я буду молчать, — пообещал Хидан. — Отлично. Сегодня утром я чуть не влюбился в своего напарника.