***
Спустя несколько часов ребятам всё же удалось остановить бесконечный поток вопросов Делли, но это не означало, что всё на этом закончиться. Девушка преследовала гостей целый день, умудряясь найти их везде, при этом спрашивая что-либо. Но это раздражало лишь Гейла, в то время как Китнисс думала совсем о другом: в её голове крутилась только одна мысль, грызущая девушку достаточно долгое время — Пит. Он ведь тоже сейчас находится в Дистрикте, но за целый день ей не удалось увидеть бывшего мужа, хотя она всё время поглядывала на его дом через окно. Странно, но, может, Пит отмечает праздник с семьей, уже на этот момент, жены? Только вот парень никогда не забудет поздравить своего старого ментора, поэтому Китнисс была уверена, что им предстоит встретиться, а это угнетало ещё больше. Вы только представьте, какого будет видеть его после столь долгой разлуки, при этом зная, что всё могло сложиться совсем иначе, будь девушка умнее... Праздник проходил в скромной компании, тихой атмосфере: всего-то четверо человек. Каждый из них думал, что здесь не хватает кого-то ещё, и все без исключения считали, что Пит мог бы и прийти, хотя бы в честь праздника. Но лишь двое знали настоящую причину почему его нет вместе со всеми, и именно им нужно рассказать кое-какую новость Сойке, которая растопчет её пополам. В голове победительницы крутилось множество мыслей, но, каждый раз взглянув на Делли, возникало ощущение, что она здесь не просто так. А кольцо на безымянном пальце девушки только усугубляло ситуацию, ведь, возможно, фамилия Картрайт давно сменилась на Мелларк. От одной такой мысли Сойке становилось противно, и, не в силах больше терпеть ей, пришлось выйти на улицу, не сказав никому не слова. — Китнисс, куда же ты? — кричит Делли. — Оставь её, пусть проветрится, а потом ты сама всё ей скажешь, — говорит Хеймитч. — Вы о чём? — недоумевает Гейл. — Что-то случилось? Информаторы посмотрели друг на друга, кивая в знак согласия. Им пришлось рассказать всё парню, ведь рано или поздно об этом узнал каждый, и скрывать такую новость ото всех было бы глупо. Хоторн не понимал лишь одного: почему он так поступил с ней? Но это его решение, и никто не смеет осуждать... В это время Китнисс, решив скрыться ото всех, пришла в свой дом, в котором когда-то жила. В нём не изменилось совершенно ничего: как были слои пыли, так и остались. Но это не пугало, не смущало, впрочем, как и всегда. Девушка обошла каждый уголок, но не решилась зайти лишь в одну комнату — Прим. Снова это чувство, угнетающее, грызущее. Её больше нет. И кто в этом виноват — неизвестно. Да, девушке было тяжело простить друга, но кто сказал, что он достоин прощения? Возможно, но победительница просто подавила это чувство, стала жить так, как раньше. Гейл помог ей, но даже не подозревал, что где-то внутри Сойка всё ещё злиться на него. Конечно, это очевидно, вот только эта эмоция была скрыта и недоступна лишь для охотника. Обернувшись к окну, Китнисс заметила маленький огонёк в доме Пита, и если быть точной, то свет исходил именно из его спальни. Он здесь. Страх, охвативший нашу героиню, не давал ей возможности сделать и шага. Она боялась подумать что будет дальше. Стоит ли идти к нему самой, а может лучше подождать, пока он сам решит прийти. Как поступить? Думать было поздно, ведь Китнисс, сама того не понимая, медленными шагами направилась в дом бывшего мужа. Дыхание учащалось, сердце бешено колотилось, кровь закипала. Почему она так боится? Это же просто Пит, он не мог измениться за несколько месяцев. Нет, конечно, всё возможно, но ведь не в худшую сторону. Осталось буквально несколько шагов и она в его доме. Один. Он здесь. Два. Почему? Три. Вспомнил о старом менторе? Четыре. Или ради неё? Пять. Он знал. Скрип двери. Она в доме. Тишина. Темнота. Стоит подняться наверх, ведь он там, или уйти, пока не поздно? Нет, тогда зачем приходила? А что сказать ему? Соскучилась? Нет, тоже не то. Будь, что будет. Открыв дверь его спальни, девушка медленно прошла в комнату. Быстро отыскав выключатель, девушка оглянула уютную, просторную комнату взглядом, думая, что увидит его. Но, увы, ничего, кроме мебели, находившейся в спальне, ничего не оказалось. Не обнаружив никого, многие бы вышли и закрыли дверь, но только не наша героиня: её привлек небольшой беспорядок в углу комнаты, где стоял мольберт с незаконченной картиной. На деревянном полу лежали тюбики с краской, и, как показалось Китнисс, из одной такой упаковки стекала красная жидкость. Подойдя ближе, девушка убедилась в своих догадках. Прикоснувшись указательным пальцем к холсту, наша героиня провела пальцем по картине, после чего, удостоверившись, она поняла, что холст свежий, а значит, кто-то недавно рисовал. Не нужно было гадать кто именно, ведь в этом доме находился лишь один художник, которого девушка прекрасно знала. Услышав шаги, доносящиеся из коридора, Китнисс поспешила выключить свет и незамедлительно спрятаться за дверью, чтобы незаметно уйти после. Шаги стихли, но дверь в спальню всё-таки распахнулась, и в темноте возник мужской силуэт, который усердно искал выключатель. Девушка прижалась спиной к стене, стараясь не дышать, чтобы он её не обнаружил. Наконец-то в комнате появился свет, после чего послышались негромкие шаги, и скрип кровати. Китнисс старательно пыталась выровнять дыхание, но мысль о том, что Пит находится в нескольких шагах от неё не давала ей покоя. Девушка слегка выглянула из-за двери, мгновенно разочаровавшись в увиденном. — Что ты здесь забыл? — тяжело дыша, прошипела Китнисс. — Тебя искал, — отвечает Гейл. — И, как видишь, не ошибся. — Я увидела свет и подумала заглянуть, чтобы выключить, — врёт Сойка, выходя из комнаты. — Не ври хотя бы мне, — просит парень. — Мы оба знаем, что ты тут потеряла, а вернее, кого. — Мне до него нет никакого дела, и даже если он неожиданно решит объявиться... — Не решит, — перебивает Гейл. — Его здесь нет, не было, и не будет. Девушка замерла в дверном проёме, обдумывая сказанное другом. Слова снова и снова проносились в сознании героини, будто бы не веря. Неужели ей показалось, и никакого света не было просто потому, что это было воображение Сойки? Нет, быть такого не может, ведь не сошла же она с ума, чтобы ей мерещились огоньки, и именно из его дома, из его спальни. — Что это значит? — спросила девушка. — Это значит, что мы больше не увидим Пита Мелларка, — отвечает Гейл. — Никогда... — Что ты несёшь? — оборачиваясь, недоумевает девушка. — С ним что-то... Он... Парень поднялся с кровати, двигаясь к возлюбленной. Китнисс испуганно смотрела в глаза другу, ожидая объяснений, но он лишь непроницаемо глядел на неё. Сойка, осознавая всю сложившуюся ситуацию, схватилась рукой за дверь, стараясь не упасть. Она прикрыла глаза, чтобы не показывать своей истинной реакции. — Когда? — шепчет Китнисс. — Месяц назад. — Почему никто не сообщил? — Они не хотели, чтобы ты знала, ведь развод... — парень судорожно сглотнул. — Развод дался тебе не так уж и просто, поэтому все посчитали нужным не говорить тебе об этом. — Ты знал? — сдавленно спрашивает она. — Мне сказали несколько минут назад. — Уходи. — требует Китнисс. — Кискис, я... — Прошу тебя, пожалуйста, оставь меня, — прислоняясь к двери, говорит девушка. — Пожалуйста. Парень понимал, что лучше оставить возлюбленную наедине с самой собой, ведь ей нужно прийти в себя после такой-то новости. Но, прежде чем уйти, Гейл достал из кармана брюк смятые конверт, который Пит когда-то отдал парню. Просьба должна быть исполнена, пусть даже молодые люди не переносили друг друга. Здесь уже не до ненависти, соперничества, а если бы так и было, то со стороны охотника это низко. — Он просил меня передать тебе это, — протягивая конверт, говорит Гейл. — Если с ним что-то случилось бы, то я должен был отдать его тебе. — Откуда он у тебя? — не поднимая глаз на друга, спрашивает Китнисс. — Отдал на вокзале, — отвечает парень. — Прочти, может, тебе станет легче. Гейл вышел из комнаты, закрывая за собой дверь, конечно же, после того, как его возлюбленная отошла в сторону. Китнисс, услышав щелчок, прислонилась к холодной стене, скатываясь по ней вниз. Сминая конверт в руках, девушка кусала свои руки, стараясь заглушить боль и крик, рвавшийся наружу. Её тело трясло, воздуха почти не хватало: слёзы душили её. Она качалась из стороны в сторону, шептала его имя — и так продолжалось в течение часа, пока Сойка не вспомнила про конверт, который по неизвестной причине был заляпан в краске, впрочем, как и сама героиня. Как так получилось? Разве это важно? Наплевав на всё, девушка забралась на кровать бывшего мужа, от которой до сих пор доносился приятный аромат пряностей. Его запах. От холода победительница закуталась в одеяло, свернувшись калачиком. Медленно раскрыв конверт, она собиралась с силами прочесть содержимое, но мысль о том, что там может быть предсмертное письмо, пугало её, ведь разве это не так? «Дорогая Китнисс...» — обычная фраза, с которой почти все начинают письмо. Всего лишь два слова, всего лишь начало, но оно уже сеет страх. Девушка вскрикнула, увидев своё имя на листке бумаги, будто её пронзили ножом. «Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых...» — зачем он это делает? Неужели Пит не понимал, как это больно? Даже перестав существовать, парень способен причинить боль своей напарнице. «Знаешь, я долго думал, как следует поступить правильно, чтобы не делать больно ни себе, ни тем более тебе...» — Китнисс схватилась рукой за горло, проверяя не душат ли её на самом деле. «К сожалению, моё решение сделало только хуже, конечно, в большей степени тебе, ведь спектакль разыграл я сам...» — утирая слёзы, победительница старалась восстановить сбившееся дыхание. «Но я надеялся, что так будет лучше прежде всего тебе. Вот только ошибся, ведь думал о совершенно другом исходе...» — на коже героини оставались розовые следы от зубов. «Ты даже не заметила, что все мои слова были ложью. Настолько ты мне доверяла, а я, воспользовавшись этим, вынудил тебя подписать эти бумаги, не думая о последствиях...» — победительница с ужасом и дрожью в теле вспоминала тот самый день, после которого всё и закончилось, а вернее, началось. «Мне следовало раньше признаться в том, что это были лишь глупые выдумки...» — Китнисс обернулась на шум, но, поняв, что это просто ветер, продолжила чтение. «Никакой невесты у меня нет, не было и не будет...» — снова эти слова. Девушка вчитывалась в эту строчку снова и снова, стараясь понять, что это не иллюзия, а действительно реальность. «Я хотел дать тебе свободу, чтобы ты не мучила себя, не чувствовала привязанной ко мне...» — как он посмел... Это неправильно, какое право он имел так поступать? «Но сделал только хуже... Прости...». — Давно простила, — шепчет девушка в пустоту. «Не знаю, как бы сложилась наша жизнь, если бы я не соврал, но так уж случилось, и надеюсь, что ты примешь это решение, поняв правильность моего выбора...» — он, наверное, сделал правильный выбор, ведь она неосознанно согласилась с ним. «Прости, если сможешь, и помни, что я...» — из-за пелены слёз девушка не успела дочитать последние слова. Моргнув несколько раз, солёные капельки упали на листок бумаги, смачивая её. «Люблю тебя, да и никогда не переставал любить, несмотря ни на что...» — Китнисс с жалобным стоном уткнулась головой в одеяло, кусая его, стараясь подавить крики. Но не вышло, а стало намного хуже: девушка начала раскидывать вещи, скидывать предметы на пол, думая, что так боли и гнева станет меньше, но, увы, просто иллюзия. Победительница даже не думала, что больно ей сделал именно он. Нет, Китнисс не собиралась винить во всём Пита, ведь единственный, кто виноват во всё этом - она сама. Девушка прекрасно осознавала это. Ей на глаза попался злосчастный клочок бумаги, который победительнице захотелось разорвать на кусочки. Впрочем, она так и сделала, но ведь легче от этого не стало ни капли — только хуже. В её руках осталась маленькая часть от письма, которую она не успела дочитать: «Будь счастлива...3
14 августа 2014 г. в 15:42
Спустя восемь месяцев.
— Зря мы сюда приехали, — говорит Китнисс. — Новый год можно было справить и дома.
— Эффи потребовала проведать Хеймитча, а то зарос мужичок, — отвечает Гейл. — Понимаю, что тебя это напрягает, но, будь добра, продержись ради бывшего ментора.
— С каких пор ты слушаешь Эффи? — удивляется девушка. — Она же размалёванная капитолийка, у которой почти нет мозгов.
— Главное слово — почти, — усмехается парень. — Не переживай, Кис-Кис, всё будет хорошо. Тем более Пит...
— Ой, а что это там? — не желая продолжать тему, якобы удивляется Сойка. — Очередная больница?
— Нет, очередной детский центр, — отвечает Гейл. — Кстати, нас же приглашали на открытие, но ты отказалась, сказав, что заболела. Обманщица.
Рука парня легла на плечи девушки, приобнимая героиню. Они снова вернулись в свой родной дистрикт, о котором старались забыть, но этого не случится никогда. Даже будучи потеряв память, рано или поздно она восстановится, как бы Вы ни хотели этого.
За это недолгое время, всего лишь восемь месяцев, произошло слишком многое, и все испытания, которые предоставили нашим героям, они прошли лишь вместе. Тяжелее всего пришлось вначале, ведь Китнисс ещё не осознавала правильность своего решения. Каждую ночь она вспоминала бывшего мужа, мечтая, что он окажется рядом с ней, будет спасать от кошмаров, которые преследуют обоих победителей. Девушке высылали специальные лекарства, заказанные в Капитолии, первый месяц всё было отлично — помогало, но позже стало только хуже: бесконечные кошмары, кровь, убийства, пытки. Вот только это было не самое страшное: согласитесь, ведь видеть как твой любимый мужчина счастлив с другой — намного больнее.
Нет, конечно, Пит заслужил быть счастливым, его избранница дала ему то, что не могла предложить Китнисс. Все знакомые, родные не понимали Мелларка: куда делся тот мальчишка, влюблённый в маленькую девочку с двумя косичками? Неужели, охмор действительно сильное вещество, которое заставило парня, просто вынудило, забыть любовь к нашей героине? Большинство верило именно в эту версию, но лишь те люди, которые по-настоящему знали победителя, понимали, что дело совсем в другом, и даже не в невесте. Например, Энни Креста была уверена в том, что, находясь даже в состоянии охмора, или же окольцованный парень не смог бы бросить Китнисс одну.
— За последние месяцы здесь многое изменилось, но только не деревня, — констатирует девушка.
— Я слышал, что Плутрах предлагал Хеймитчу отремонтировать дом, естественно, за счёт Капитолия, — рассказывает парень. — Да, что уж там, ему и вовсе предлагали дом, выполненный по новейшим стандартам. Только твой ментор отказался от этого предложения.
— А другие? — намекает Китнисс.
— Пит...
— Я спросила про других, а не про него, — перебивает она, будто бы не желая слышать о бывшем напарнике.
— Все, кроме Хеймитча и Пита, согласились.
Ребята подошли к дому Эбернети, но заходить не спешили, ведь их обоих привлёк дом на противоположной стороне деревни. Вот этот дом действительно построен по новейшим стандартам, но никто из победителей, проживающих в Дистрикте-12, не соглашались на это предложение. Нет, конечно, отремонтировали каждый дом, но два из них всё-таки выделялись: дом Эбернети и Мелларка. Первый был такой же старый, каким и был до этого. Чего не скажешь о втором: намного больше, даже снаружи кажущийся уютным, вокруг цветы, растения. Сразу видно, что в доме появилась хозяйка.
— Заходи, Китнисс, — говорит Гейл, открывая двери.
Девушка без лишних слов вошла в дом, оглядывая помещение: чистота, порядок, приятный запах. И это жильё старого пьяницы Хеймитча Эбернети? Где такое видано? Пара не понимала ничего, но, услышав непонятные звуки, исходящие из гостиной, они без лишних слов прошли дальше к источнику шума. Уютно, чисто — каждый уголок дома был именно таким.
Китнисс притаилась, выглядывая из-за арки, внимательно всматриваясь в комнату. Ей удалось увидеть полноватую девушку со светлыми волосами, которая размахивала тряпкой в воздухе. В этой барышне героиня узнала подругу Пита — Делли Картрайт. Вот кого-кого, но её уж никто не ожидал увидеть здесь.
— Хеймитч, Вы только пыль разносите, а не убираете, — говорит девушка. — Аккуратнее, иначе мы с Вами за неделю не управимся.
— Сколько можно? Давай передохнём? Выпьем! — предлагает Эбернети, плюхаясь на диван.
— Было велено убрать весь дом до приезда сами знаете кого.
— От сама знаешь кого, даже похвалы за наш труд не дождёшься, так что присядь, дорогуша.
— Нет, как Вы не понимаете, что нам нужно любым способом заставить остаться...
— Стоп, дорогуша, ты их обоих не знаешь — упрямцы ещё те. У тебя ни-че-го не получится.
— Я Вас уверяю, что у меня всё получится, — гордо заявляет Делли.
— Ты невыносима. Давай, хоть рюмочку?
— Послушайте, Пит предупреждал меня, что Вы алкоголик, но держите себя в руках, хоть немного. Надо знать меру.
— Мера и Хеймитч — понятия несовместимые, — заходя в гостиную, отвечает Китнисс.
Делли подпрыгивает на месте, пугаясь победительницы, ведь никто не ожидал увидеть её в дистрикте в столь ранний час, в то время как Хеймитч самодовольно улыбался, будто всё так, как и должно быть.
— Солнышко, а ты рано и, как всегда, без приглашения, — ухмыляется мужчина. — А где твой верный охотничек?
— И я Вам рад, — отвечает Гейл, выходя из-за угла.
— Китнисс, Гейл, как я рада Вас видеть! — восторженно говорит Картрайт, обнимая гостей. — Садитесь и рассказывайте всё-всё!
Твой Пит.» — счастлива, но без тебя. Разве так можно? Ведь именно она виновата в его смерти, кто бы этого ни отрицал, но всё так и есть. Он выбрал этот путь, надеясь, что станет легче, но, кажется, Пит ещё тогда понимал всю бессмыслицу их положения. Парень не стал мучить ни любимую, ни самого себя, сделав самый глупый выбор в его жизни — смерть. Не осознавая, что только усложнит жизнь возлюбленной, а не облегчит. Это был его выбор, остаётся только смириться и жить дальше. Вот только кто сказал, что Сойка будет жить...
Примечания:
Следующая глава будет завершающей)