Я знаю: это неправильно.

Пирог Пустые улицы Лондона с редкими прохожими казались чем-то привычным и давно приевшимся в этом огромном, но всё же угрюмом городе. Воздух был обогащён негустой дымкой тумана, что была еле заметна звавшемуся прохожему утреннему прохожему. Осеннее солнце совсем не хотело греть остывшую за дождливую ночь землю. А редкий холодный ветер, пробирающий до самых костей, надоедал все сильнее и сильнее, заставляя прохожих кутаться в плащи, а иных, сидящих дома, разжигать огонь в каминах. Именно в такое неприятное и совсем не солнечное утро мужчина, выглядевший лет на тридцать, вышел из скрипучих старых дверей маленького покошенного дома. В одной руке был потрёпанный временем старый чёрный зон, а вторая, изящно поправив потёртый выцветший цилиндр, отправилась в карман такого же поношенного, как и шляпа, пальто. Глубоко вдохнув влажный утренний воздух, он как-то скупо и мимолётно улыбнулся уголками губ. Этот темноволосый угрюмый человек свернул направо через несколько минут и пошёл уже хорошо знакомой ему дороге на нелюбимую работу, всё же полный энтузиазма и азарта. Джон был всегда спокоен, настойчив и красноречив, но лишь в том случае, если тема разговора ему нравилась и с собеседником можно было поговорить хоть о чём-то, будь то даже разговор о мощёной дороге на мостовой или о отвалившемся колесе экипажа. У тех, кто не знал его, впечатление создавалось как о человеке не серьёзном, высыпающемся и сильно устающем. Но он не был тем, кем мог казаться. Недаром говорят, что первое впечатление о человеке зачастую очень обманчиво. Взгляд серо-голубых глаз мужчины исследовал любого проходящего мимо человека с нескрываемой завистью, стараясь оценить того по внешнему виду на состоятельность. С приподнятым настроением, вызванным видом одних лишь бедных и небогатых прохожих, Джон дошёл до небольшого портового кабака, где работал кем-то вроде бармена. Можно сказать, что он просто за деньги наливал редким посетителям отвратное горькое пойло и дешёвое вино, выдаваемое за дорогое, выдержанное в подвалах Лондона. - Доброе утро, - пожелал Джон хозяину кабака, который пришёл проверить, как идёт работа с утра. - Не смей открывать рот в моём присутствии, ничтожество! – оглушительно громко вскрикнул упитанных работодатель и отвесил мужчине звонкую пощёчину. Прекрасный настрой для предстоящей плодотворной работы исчез полностью. Щеку неистово жгло, а красный след на лице давал всем знать что неудачнику Джону сегодня досталось . Но почему же Джон, имеющий пусть и не самую прибыльную, но всё же работу, был прозван неудачником? Виной всему вечный разгром на его рабочем месте, плохие отношения с посетителями и ни одного дня без порчи имущества и без того разваливающегося кабака, а так презрение со стороны владельца ресторана и других работников. Начинается новый рабочий день, обещающий редких клиентов и новые нагоняи от начальства. До вечера всё шло относительно гладко, если не считать измывательства со стороны посетителей и даже поломоек, а так же всего двух разбитых за день стаканов, что считалось крайней степенью везения для неудачника Джона. На город падают вечерние сумерки. Смена заканчивается через пять-десять минут, точно не сказать, ведь часы над входом постоянно опаздывают или напротив, спешат вперёд. Джон начинал потихоньку собираться домой, не ожидая более других посетителей, но двери кабака тихо скрипнули и в помещение вошёл посетитель. - Ох! Джон, уж кого не ожидал здесь увидеть! Ха. Я-то думал, что ты давно сдох с голоду иль от хвори где-нибудь под мостом. А тебя вон с такой-то мордой и на работу взяли! Не ожидал, не ожидал. - И тебе доброго вечера, Генрих. Как видишь, жив, здоров. Работаю. А ты как? – безо всякого желания общаться с человеком в дорогом костюме отвечал Джон. -Да вот, только с парома. Сегодня купил пятую лавку в Париже. Дело своё расширяю. В отличие от некоторых, прилично зарабатываю. И знаешь, ты единственный из нашего дружного класса, кто так ничтожен. Ну впрочем как всегда. Джон, Джон, ты вечно находился в низине общества. – Откровенно оскорблял своего знакомого упитанный Генрих, состраивая бровки домиком. Шатен уже привык к унижениям, но он не думал, что одноклассник, с которым они ранее были друг другу почти братьями, так подло с ним поступит... - Я надеюсь, ты сможешь меня обслужить? - Да, конечно, - льстиво улыбаясь отвечал Джон. - Что желаете? - Красного вина. Желательно не меньше шести лет выдержки. Смотри, не мухлюй. Я знаю все гнусные секретики подобных тебе вшивых работничков в таких дешёвых грязных местах. - Одну минуту, сэр, - мужчина достал вино восьми лет выдержки, как гласила лживая надпись на полке и налил его в сомнительно чистый бокал. Но бокал, задетый рукой бармена, падает со стойки на деревянный грязный пол и разлетается миллионом мелких осколков в разные стороны. -Ну что за ничтожество! – усмехнулся Генрих, разводя руками и заставляя Хемриджа нервничать сильнее. - Пойду в другое, более приличное место. А ты не горюй. Уверен, выпивка была хуже мочи, Джон. - Генрих встал и с демонстративной улыбкой вышел из помещения. «Ну почему, почему я такое убожество!? Даже Генрих, мой лучший друг, издевается надо мной! Он ведь никогда не старался, никогда не думал учиться и не прикладывал усилий ни к чему, но у него уже пятая лавка! Свой бизнес! И где?! В Париже!! Он ещё и не самый богатый из класса! Гр-р-р! Как же я им завидую! Одной завистью и живу! Завидую! Я хочу стать лучше их!! Хочу, чтобы они целовали мои ботинки!» - Думал униженный Джон, собирая с пола осколки. Он не одну сотню раз прокручивал в голове своей один и тот же сценарий: он сидит в дорогих одеждах в дорогом ресторане. Перед ним лучший поросёнок, приготовленный лучшим поваром во всём Лондоне. Рядом толпами вьются очаровательные леди и не менее обворожительные мальчишки, готовые во всём услужить ему, Джону Хемриджу. А у ног ползают его одноклассники, его бывший начальник и сотня других состоятельных людей и своими писклявыми. «О, Джон, разве ты не узнаешь нас? Это же мы - твои верные слуги». А он задумчиво сдвинет брови, изобразит на своём лице задумчивость, будто пытается вспомнить и ответит: «Нет, знаете, ничтожества, что-то не припоминаю...» А они разразятся горькими слезами: «Как же так, Джон… Мы ведь твои друзья, мы ведь всегда тебя любили». А он махнёт рукой и охрана унесёт от него этих вшивых надоедливых тварей. - Завидую. Завидую. Завидую! – С каждым разом всё яростнее повторял мужчина. -Завидуешь? – Раздался за спиной Джона чей-то до дрожи довольный голос. Перед ним вдруг появился юноша, выглядевший не более, чем на двадцать лет, с пепельными волосами немного ниже острого подбородка и свело-янтарными глазами лисьими глазами, чей взгляд можно было описать как одновременно жалостливый, озорной и высокомерный. - Все тебя унижа-ают? Да? Мужчина впился в парня испуганным взглядом. - А знаешь почему? – Не унимался неизвестный. - Потому что ты ничто! Ноль без палочки! Отброс! Ты никогда не сможешь нормально жить. Ты ничего из себя не представляешь и никогда представлять не будешь! -Что ты несёшь? И кто ты вообще такой!? Зачем припёрся!? Унижать меня!? - рассвирепел Джон, отходя от ступора. - М-м? Ну, давай все по порядку. Я не тот, кого ты видишь каждый день. Я не жалкий человек, зациклившийся на деньгах и славе. Я – великий! Моё имя – Зависть, смертный грех. Я порождение твоего желания быть лучше других. Из-за твоих слов, твоих мыслей, я и появился здесь. - Вкрадчивый, слегка задиристый голос греха был перебит другим более грубым и бархатистым. -Ну вот как появился, так и проваливай! Меня и без тебя есть, кому оскорблять! – продолжал злиться Хемридж. - Тише, тише, дорогуша. Ты должен знать, что за все можно заплатить. За конфету в лавке, за булочку в пекарне, за нанесённый ресторану ущерб, за место под солнышком... – Немного загадочно продолжил Зависть, начиная подступать ближе к мужчине. - К-какое место? - Под солнышком, милый. Есть у меня давний знакомый. Его зовут Леонард. Он демон и не какой-то низкий бес, а великий хозяин шабашей! Ты сможешь заключить с ним контракт и пожелать все, что твоей душеньке будет угодно. А правильно обдумаешь желаньице и у тебя появиться шанс перестать быть таким дерьмом.- Хемридж хотел было возразить, но грех не дал ему сказать ни слова. - Ну как знаешь, может ты хочешь остаться куском дерьма на всю жизнь, а милый Джон? Шатену уж очень не нравился тон собеседника, но его слова заставили задуматься. Джон засомневался. Все было слишком просто. Но стоило вспомнить сегодняшний день, и в сердце вспыхнула решимость. - Ладно. Зови своего демона. - О, как быстро согласился. Видимо надоело быть пустым местом за всю то жизнь. А хотя, это не важно. За столиком позади двух собеседников раздался громкий кашель. На парочку смотрел рогатый мужчина, не обделённый мускулатурой. Он уставился на юношу с пепельными волосами. - Ну, что ещё!? – рыкнул демон, постукивая когтистыми пальцами по потёртому деревянному столу. - Приветствую Вас, Великий Леонард, - пепельные волосы паренька чуть свешались вперёд вслед за головой в поклоне. - Здесь одна интересная личность хочет заключить с Вами контракт. - Едко-багровые глаза окидывают Джона оценивающим взглядом. - И что с того? - спустя пару секунд неловкого молчания ответил демон. Всё ещё сидящий где-то среди осколков мужчина вскидывает брови в непонимании. Он слабо верил во всю эту чертовщину, но попытаться стоило. Мало ли… - Ты знаком с условиями контракта? – Снова прорычал демон. - Нет, - зная Леонарда можно точно сказать, что такие слова приводят его в полнейшую ярость. Не в его компетенции что-либо объяснять и разжёвывать. Демон, по всей видимости, был в более менее хорошем настроении, раз не прихлопнул оппонента сразу после призыва. - Значит так, каждому человеку при рождении даётся определённое количество времени для жизни. То есть, если ты должен через три года сдохнуть, то сдохнешь ровно через три года и не секундой позже. При заключении контракта за каждое желание будет отниматься это самое время. Сколько отнимет? Ну это зависит от того насколько трудным будет желание. Всё равно, что цены на рынке. Тебе повезло, я сегодня в более-менее хорошем настроении и возьму с тебя не так много. -Значит чем больше я загадаю, тем меньше проживу? – Высказал свою догадку Джон, на что демон выразительно кивну, прикрыв при этом глаза. - Хорошо, заключу с тобой сделку. - Отлично, только одна поправка. Это Я заключу с тобой сделку. - Деловито поднял палец вверх. – Чего хотел бы мистер Джон? - Власть. Сила. Богатство. Уважение. - Даже не хочешь отмстить всем, кто тебя обзывал и унижал столько времени? – Подливал масло в огонь Зависть, стоявший возле Джона. Тот кивнул на его слова, мол, «Да, хочу». – Это все твои желания? – Поинтересовался Леонард, поднимаясь со стула. - Нет, – выдержав паузу, мужчина продолжил, – я хочу, чтобы ты стал моим слугой, - азарт в глазах Леонарда сразу сменился раздражением и злостью. - Ты сможешь жить с тем, что пожелал пятнадцать долгих и счастливых лет, но если пожелаешь моего полного подчинения - проживёшь всего три года. - Хм… Три года с демоном – слугой и домом полным роскоши, вполне сойдёт. Пожалуй, это все. - Стой. Не торопи события. У меня есть условия. - Какие же? - Во-первых, я в любой момент могу тебя прихлопнуть, так что сильно не зазнавайся. Ты всего лишь человек, а я – демон. Во-вторых, у меня должна быть возможность выходить, куда и когда угодно, а так же самому распоряжаться своей жизнью. Ну и последнее. Я бы хотел завести собственных рабов, над которыми ты власти иметь не будешь. Так сказать, вассал вассала не мой вассал. Мои слуги тебе служить не станут. - Ладно. – Немного подумав, ответил Хемридж. - Подпиши вот здесь.- Коготь демона указал на пустую строчку в конце длинного свитка, что появился в его руке за долю секунды до этого, как это заметили окружающие. Демон протянул человеку пушистое чёрное перо. Тот черкнул непонятные завитки в документе. – А теперь, капелька крови для подтверждения личности. – Не успел мужчина что-либо сделать, как на пальце появился глубокий порез. Кап. Смертный грех с довольной победной улыбкой удалился туда, откуда пришёл в кабак, а демон подал Джону руку, поднимая его на ноги и выводя из помещения на улицу, де их ждал экипаж, запряжённый двойкой чёрных коней и угрюмый усатый кучер в длинном сером плаще. Всего пара минут и экипаж остановился у огромного особняка, освещаемого золотистым закатом. Джон в дорогом костюме подходит воротам в особняк, которые для него открывают двое мужчин в мундирах. - Ну что, Джон, - сказал он сам себе, - А жизнь-то налаживается.