Он был только для него.

На окраине огромного города Умирал от любви. На постели из сомнений и холода, От эпицентра вдали. ©

— Знаешь ли ты, мой дорогой Уилл, как сильно могут ранить чувства? — Прости. — Но ты нашёл способ ранить меня сильнее, — слёзы скатывались по влажным щекам к подбородку, оставляя за собой мокрые дорожки. Мэттью наносил удары один за другим, не жалея сил. Вонзая короткие ногти в шею мужчины под ним, Мэттью не мог сдержать слёз. Как же он не хотел сейчас находиться здесь. Как же не хотелось осознавать, что его драгоценный Уилльям смог так поступить. И он должен понести наказание. — Прости. Браун уже не слышал очередных извинений. Ничего, кроме судорожных всхлипов и отчаянных вдохов-выдохов. Его Уилл был прекрасен сейчас. Он принадлежал только ему. Даже тогда, когда костяшки нещадно ныли, разбиваясь о чужое лицо. Он был только для него. Даже тогда, когда пытался зацепиться пальцами за другие, более сильные, ища спасения. Он искал спасения у своего убийцы. У человека, которого он, Уилл Грэм, когда-то полюбил. — Ганнибал, я не думаю, что это правильно. Мэтт вернётся в любой момент, - Уилл продолжал лепетать про абсурдность этой идеи на протяжении всего их пути сюда. И ничего, включая полуголого любовника напротив него, не могло убедить мужчину в обратном. — Мы же не будем тут задерживаться, - затворническим голосом пропел Ганнибал, утаскивая Грэма за собой в кровать. Кажется, его действительно не смущало заниматься любовью на общей кровати Уилла и его парня. И очень сомнительно, что присутствовало смущение между ними, когда они, возбуждённые и разгорячённые, ласкали друг друга, удобно устроившись на подушках Брауна. Тишину в комнате разрывали лишь стоны наслаждения, исходившие от обоих партнёров. Уилльям податливо лежал на спине, пока Лектер вдалбливался в него. В этом не было особой романтики. Ганнибал не жалел и не пытался смягчить боль. Он не был с ним нежным, каким с ним был Мэттью. Психиатр двигался резко, порывисто, не давая привыкнуть к болезненным ощущениям и всё набирая темп. Уилл стонал от боли и удовольствия, пытался зацепиться за что-то реальное, хватался за подушки и другие предметы, что были поблизости. Бёдра гудели от боли, когда чужие сильные пальцы сжимали их, оставляя красочные синяки. «А если он заметит?» Впрочем, данная мысль не задержалась надолго, так как мужчину накрыло с головой облаком чудовищного наслаждения. Уилл кончил первым, излившись себе на живот, а следом за ним разрядка наступила и у Лектера. Оба лежали неподвижно, лишь мельком взглянув друг на друга, ещё некоторое время. И было крайне неприятно вымаливать прощальный поцелуй у любовника, вновь отпуская его к повседневной рутине. Полчаса на то, чтобы убрать подальше измятые влажные простыни и сменить постельное бельё. Ещё 10 минут на душ. Шум внизу от открывшейся двери заставил нервно сглотнуть. Он вернулся.