У тебя тёмное сердце, дочь Валентина

— Тогда поцелуй меня. Так, словно любишь. От звука его тихого и вкрадчивого голоса я вздрагиваю. Он специально говорит негромко, так, чтобы нас не услышали другие. Я делаю шаг вперёд и наклоняюсь к его лицу. Он вздрагивает. Я, так же тихо, как и Себастьян, прошу: — Пожалуйста... Обними меня. Он удивлён, но всё же слушается. Медленно кладёт руки на мою талию; теперь уже вздрагиваю я. Он так близко, что мне становится страшно, я опускаю взгляд и, стараясь не выдать себя, тянусь к Геосфоросу. Он прижимает меня ближе и шепчет: — Давай, Клэри. Я неловко становлюсь на носочки и целую его. Он снова вздрагивает, ведь обладание — это любовь в его понимании. Сжимаю рукоять в ладони и, сделав молниеносный выпад, втыкаю меч прямо в грудь Себастьяна. Он не ожидал подвоха, действительно верил, что я соглашусь. В каком-то крохотном уголке моей души мне даже жаль его, но я душу это чувство в себе. Себастьян делает шаг назад и переводит взгляд на свою грудь. Его кровь окрашивает алый костюм еще одним слоем красного. Он поднимает руку и сжимает рукоять Геосфороса, а затем просто вынимает его из грудной клетки. Рана мгновенно заживает, не остаётся и следа, только алый потеки виднеются на его белоснежной рубашке. В моей душе словно бушует пламя. "Священный огонь," - усмехаюсь я про себя, хоть сейчас совсем не время для шуток. Я боюсь. Я знаю, что он не причинит мне вреда, ведь он не хочет быть один, но от Себастьяна можно ждать всего. Ноги подкашивается и я отступаю назад, чуть не упав, наткнувшись на ступеньку, ведущую к одному из тронов. Моему трону. Он отрывает взгляд от земли и смотрит на меня. В его чёрных глазах смешаны ярость с презрением, к ним примешивается доля смеха. — Клэри. — Себастьян смотрит на меня и улыбается. Не тепло, не ободряюще. Холодная усмешка сквозит превосходством. Он стремительно подходит ко мне и влепляет пощечину, сопровождающуюся громким хлопком. Я падаю от силы удара и слышу вскрики Изабель и Джейса. Чувствую, как горит место удара, как болят колени, которые я сильно ушибла при падении. Все же я превозмогаю боль и пытаюсь поднять меч, но Себастьян ставит на него ногу и не дает мне сделать это. Я поднимаюсь, слыша голос Себастьяна и его чуть хриплый смех: — Ты глупа, Кларисса. Теперь я правлю этим измерением, я неуязвим. Вы проиграли! Смирись с этим. — он сделал неопределенный жест рукой и приказал Очерненным, — Уведите остальных. Его приспешники спешат выполнить приказ. Я смотрю на то, как Аматис берет за локоть Люка, а другие Очерненные хватают моих друзей и мать, чтобы вывести из зала. А я только смотрю на них, пытаясь сказать взглядом, что все будет хорошо, хоть сама понимаю, что это ложь. В груди как будто образовалась зияющая дыра, а эмоции стираются и уходят, чувства обнуляются... хорошо уже не будет. Себастьян говорит Омраченным выйти из зала, дожидается исполнения приказа и подходит ко мне. — Теперь сделай это, Клэри. Не бойся своих желаний. Я чувствую его длинные пальцы на своей щеке, они спускаются к подбородку и приподнимают его. Себастьян проводит рукой по моим волосам и опускает голову. Между нашими губами считанные миллиметры, я могу чувствовать его горячее дыхание. Стараюсь отодвинуться, прекратить эту пытку, но его хватка железная. Себастьян легонько касается своими губами моих. И отстраняется. Я тянусь к нему, сама не понимая, что делаю, и вижу торжествующую улыбку на таком ненавистном лице. — Ты чувствуешь это, сестренка? — от его шепота у меня по позвоночнику бегут мурашки. — Вот здесь, — Себастьян проводит ладонью по моей шее, спускается ниже и останавливается в районе грудной клетки, напротив сердца. Сердце пропустило глухой удар. Мне кажется, что у меня подкашиваются ноги от этой пьянящей близости... с ним. — Я чувствую, - шепчу я тихо, пряча взгляд, лицо постепенно краснеет, сливаясь по цвету с огненно-рыжими волосами. — Я не слышу, Клэри. Подними голову. Посмотри на меня. Истинная Королева не смотрит в пол. — Я чувствую, — повторяю я громко, подняв голову и смотря прямо в его черные глаза. Глаза демона. — Что же это? - Себастьян наклоняет голову набок, словно мальчишка. — Ненависть. - Мой голос больше не дрожит, в нем пылает холодная ярость. Юноша снова смеется, от чего ненависть во мне немного гаснет, сменяясь чем-то иным. Чем-то вроде равнодушия или отчаяния. — Ты прелестна в своей наивности, Кларисса. Знаешь, Ад был придуман для людей, снедаемых ненавистью и жаждой мести. Ад создан для тебя. Я молчу, не зная, что возразить, чем парировать... в то время, как он продолжает говорить. — В тебе кровь ангела, но у тебя темное сердце. Я часто думал... о своей любви к тебе. — Ты не можешь любить. Твое понятие любви искажено. Влюбленные дают друг другу свободу. Свободу выбора. С ним бесполезно спорить. Он никогда не поймет всей глубины человеческих переживаний. Кровь демона лишила его этого дара. — Ты не права, - скучающим тоном протягивает Себастьян, — я владею тобой. Ты моя. В этом любовь - в желании владеть без остатка. Я молчу, страшась его, когда он приказывает мне сесть на трон. Я выполняю этот приказ, чувствуя себя донельзя униженной. Он садится на второй, победно вскинув руку вверх. Голос звучит громко, эхо усиливает его. — Ты со мной, Кларисса. Ты увидишь мой триумф, когда я завоюю другие миры, когда полчища демонов станут на колени перед нами, — он ухмыляется и протягивает мне руку, говоря в пустоту, — Erchomai. Я иду.