Крыша. («За день до...»)

3 сентября. 20:32 Выйдя на крыльцо здания и аккуратно прикрыв за собой дверь, молодой парень, поёжившись от уже по-осеннему прохладного ветра, похлопал себя по карманам куртки, затем по карманам джинс и, найдя искомое, выудил слегка помятую полупустую пачку сигарет, поднес её к губам и, поймав одну палочку, сунул пачку обратно. Достав из другого кармана зажигалку, съёжился и, закрывая руками тонкий язычок зеленого пламени, поджег никотиновую палочку, тут же глубоко вдыхая, затягивая легкие густым терпким темно-синим дымом. Оглядевшись по сторонам и убедившись в отсутствии нежелательного народа, он привычно сунул руки в карманы куртки, прижимая их плотнее к телу. На сером небе играли красноватые всполохи грозы, но звук грома был не слышен, что свидетельствовало о том, что гроза далеко и беспокоиться не о чем. Казалось бы. Но сердце предательски набирало темп биения, разгоняя по организму адреналин. Тревога. Он ускорил шаг, перескакивая с дороги на тротуар и выходя из периметра забора через решетчатую пешеходную калитку. Тревога. Ненормально. Словно дозорный на смотровой башне, в панике бьющий в бронзовый колокол, стараясь как можно скорее известить людей о приближающейся беде. Ещё ускорил шаг, почти переходя на шаг, стараясь оставаться незамеченным для случайных или нет прохожих. Ещё пара минут, и он будет дома. Привычно откроет замызганную и изрисованную, бывшую когда-то зеленой, дверь своего подъезда, дождется лифта, поднимется на свой родной 29-й этаж, зайдет в свою квартиру и облегченно выдохнет, говоря себе, что теперь он в полной безопасности. Но пока этим мыслям не суждено сбыться. Внезапно парня окликает приторно-слащавый хриплый позыв: — Шинни-Бинни… Конечности в момент окоченели, не желая слушать ярых приказов сознания «Беги! Беги! Беги! Дурак, беги!», сердце ухнуло куда-то в желудок, а не докуренная и до середины сигарета, выпав из бледных тонких раскрытых губ на асфальт, отскакивая от него и укатываясь куда-то, оставляя после себя след из ярко-зеленых постепенно гаснущих искр. — Куда ты так торопишься? — снова вечерний сумрак разрезал приторный яд чужого голоса, неприятно хлестанув по ушам, вызывая желание убежать, спрятаться подальше от этого голоса, а тем более – от его обладателя. — Тебе какая разница? — раздражение. Вернув контроль над своими конечностями, парень стремительно зашагал прочь от этого человека. Неприятный человек ничего не ответил, это пугало. Но услышав позади себя нарастающие стремительные шаги, парень испугался, не выдержал, сорвался на бег, чудом успел добежать до двери. Мгновение, и он уже бежал вверх по лестнице под грохот и гневные крики неприятеля у подъездной двери. Этого человека звали Алекс. Он был бывшим одноклассником Шина. И бывшим другом, который по типичному и довольно распространенному сценарию «попал не в ту компанию» благополучно покинул его, променяв на других. Шину было неприятно и больно. Шин пытался вернуть его. Шин надеялся. Шин забыл. Его забыл. Но про Шина не забыли. Добежав до четвертого этажа и убедившись в отсутствии преследования, Шин, задыхаясь, расстегнул куртку и, прислонившись к грязно-голубой крашеной стене, испещренной мелкими трещинками, медленно сполз по ней вниз, сев на холодную шероховатую поверхность бетона ступени. Мысли. Мысли. Они роились в его голове, словно опарыши в разлагающемся трупе какого-нибудь животного, сбитого фурой, а затем небрежно оттащенного в придорожные пыльные кусты какими-нибудь проезжими-«гуманистами». За этими мыслями Шин просидел на ступени ещё минут пятнадцать. Не особо задумываясь над каждой из них. Скорее, просто пропуская их как на разделочной конвейерной ленте мясного завода, от которого в радиусе километра разило как на загородной свалке в летний зной. К тому времени никаких шума и криков снизу уже не было слышно. В реальность его вернула назойливая мысль, которая была до боли знакома, ибо мелькала по несколько раз на дню, и эта мысль: «Здесь небезопасно.» Именно благодаря этой мысли, он еле поднялся со ступени и, держась за стену, на трясущихся ногах доплелся до лифта. 21:02 Но только закрывая квартирную дверь изнутри, Шин позволил себе отогнать эту назойливую мысль и спокойно, облегченно вздохнуть – неотъемлемый ритуал по приходу домой. Затем снял темно-серую куртку, которая благополучно свалилась на пол, разулся, прошел в свою комнату и, не снимая остальной одежды, рухнул на узкую кровать, покрытую светло-серым покрывалось в темно-серую клетку. Не прошло и минуты, как тягучая пелена сна окутала разум Шина, утягивая его в бездну психоделических явлений, генерируемых его сознанием.