Пластинки

Хай Лин до жути напоминает воздушный шарик. Она вечно крутится и вертится, что-то делает, прыгает, летает. Хай Лин творческая; альбом ее полон рисунков всего на свете, половина гардероба сшита своими руками, а еще она, вроде, собирается освоить театральное искусство. Калеб больше похож на скалу или старую деревянную лодку. Он не доверяет странностям земных людей, консервам и воздушным шарикам, потому что один раз эта бесполезная круглая штука очень напугала парня внезапным взрывом. А ведь Калеб всего лишь хотел просунуть в оболочку для воздуха свой меч. И Хай Лин, и Калеб не любят подолгу сидеть на одном месте. Они трудоголики; им постоянно нужна деятельность, нужно чем-то занять руки. У Воздушной Стражницы есть одна замечательная черта, резко выделяющая ее из общей массы сверстников - независимость. Хай Лин абсолютно не зависит от чужого мнения, и это не выпендреж никакой. Девчонка и правда живет, радуясь каждому мгновению жизни, радуясь за всех и вся, спокойно может плюхнуться носом в снег на глазах у своих одноклассников или записаться в школьный театр, прихватив своих подруг, потому что ей так нравится. Ей так хочется и можется, а что думают на этот счет остальные - подождет. Калеб этой неправильной земной девчонке не может не улыбаться. И пусть Корнелия кичится своим внешним видом и стреляет глазками, пусть Вилл ведет себя независимо и гордо, но вождь повстанцев просто не в силах иногда оторвать взгляд от забавной девочки с двумя хвостиками. А иногда эта девочка, разгребая старый подвал, находит среди разного хлама музыкальные пластинки времен первой свежести ее бабушки. Тогда лицо Хай Лин озаряет улыбка, и через минуту небольшой подвал наполняется музыкой, и девушка пляшет, исполняя самые нелепые движения. - Калеб, присоединяйся! И тянет друга за собой. Он ей приятен, этот друг, этот красивый, статный парень с душой нараспашку и ободряющей усмешкой. Можно даже сказать, что он ей и правда нравится. Как-то нечестно я с Корнелией, думает Хай Лин, благодаря повстанца за странный танец и приседая в шутливом реверансе. Калеб это воспринимает, как всегда, на полном серьезе, и нежно прикасается губами к ладони девчонки. Китаянка смотрит сначала непонимающе, но тут же возвращает лицу прежнюю жизнерадостность. "Это просто обычай Меридиана, верно? Он ничего не имел ввиду". "У нее такая мягкая кожа. Или у всех девчонок такая? И почему я раньше никогда женские руки не целовал, а сейчас вдруг захотелось?" Потому что раньше не хотелось, думает Калеб. А сейчас хочется. Пластинка скрипит последними нотами и останавливается.