Твой мир цвета марроканского заката...

Александр смотрел с балкона, как где-то внизу снуют торговцы шелком, фыркают уставшие от зноя лошади, как престарелый грек отдает приказы рабам... Царь прикрыл глаза. Они устали от вечного вида крови, блеска оружия, бумаг и перьев. Они устали от сверкания крупных рубинов на смуглой шее его жены. Устремив взор вдаль, далеко за пределы шумного дворца, он увидел закат над прекрасными долинами и рощами, в которых, по преданиям, живут лишь дикие звери да дриады... Руку сковывала повязка - Александр не гнушался самолично участвовать в гуще сражений. Воитель повернулся и хотел было уйти в свои покои, но заметил как в углу белым всполохом сверкнул край белой туники с золотой каемкой. -Гефестион? -Александр... - воин с трепетом смотрел в глаза своему повелителю, другу, возлюбленному, - я... Мне придется отлучиться на несколько дней. Хотел попрощаться с тобой. Александр улыбнулся: -Я всегда рад видеть тебя, Гефестион. Только тебе могу я довериться в кругу раболепства, лицемерия и предательства. Подойди ко мне, друг мой... Воитель нежно поцеловал своего фаворита и, взяв его за руку, сказал: -Возьми с собой моих лучших воинов, они защитят тебя. Выбери любые доспехи и оружие, какие приглянутся тебе, - царь, прикоснувшись губами ко лбу Гефестиона, прошептал, - возвращайся скорее. Не выдержав, Александр заключил его в нежные объятия и легким поцелуем прижался к мягким губам любимого. -Мне пора, Александр... Я люблю тебя больше жизни, я люблю тебя больше чем звезды любят небо. Я люблю твой мир цвета марроканского заката, твой мир, пахнущий битвами и восточными пряностями... Прощай, Александр. Долго смотрел он вслед уходящему воину и страх рождался в его душе. Не прошло и пары секунд, как в дверь, из которой вышел Гефестион, вошла Роксана. Кошачьей походкой подошла она к Александру и, смотря на него хищным своим взором, тихо молвила: -Гефестион часто навещает тебя. -Мы выросли вместе, - губы Александра сжались в тонкую белую полоску, - он уезжает сегодня. Роксана прилегла на край царского ложа, покрытого алым бархатом и черным шелком. Перебирая руками диковинное украшение из перьев птиц, она усмехнулась: -Быть может теперь, когда возлюбленный твой в отъезде, ты соизволишь вспомнить, что у тебя есть жена? Глаза воителя потемнели, он хотел сказать что-то, но царица перебила: -Ты знаешь, что за слухи ходят по дворцу и среди твоих солдат! Какой пример подает им военачальник? - хитро улыбнувшись, Роксана привстала с постели и направилась к Александру. При каждом шажке браслеты на её запястьях и щиколотках звенели. Мягко взяв Александра за руку, она подвела его к ложу и, подтолкнув его, стала осыпать поцелуями и шептать нежные слова. С болью в сердце воитель пытался забыть лик Гефестиона, и грубо стал целовать жену свою. Он распутал её длинные черные волосы, со множеством вплетенных в них орхидей и диких лилий, сорвал золотое ожерелье с её шеи, снял с плеч шелковый покров. Смуглая грудь дикарки касалась белой кожи Александра. Царица нежно ласкала мужа своего, но мысли его были далеко не с ней. Пытаясь отбросить воспоминания о возлюбленном, воин резко вошел в жену свою и, грубо и жестко целуя, владел ею как владеют солдаты его над пленными дикарками. -Я люблю тебя, Александр! - коварно изогнутые губы южанки словно не были предназначены для таких слов. Чтобы не отвечать, воитель накрыл их жадным поцелуем. Смотря на Роксану и жестко придерживая её за талию и плечи, в последний раз он вошел в неё, и глаза их покрылись пеленой наслаждения. Александр задумчиво поглаживал волосы спящей жены. Больная рука не давала покоя. Гефестион... Ты сказал, что любишь мой мир. Друг мой, всё моё - твоё, и мой мир цвета твоего мира, и если моё тело пахнет битвами - твоё пахнет восточными пряностями. Я готов разделить с тобой радости и горе... Вернись в мой мир цвета марроканского заката...