Первый шанс

Эледар повернулся, просыпаясь, и прижался грудью к чему-то теплому. На его губах заиграла улыбка. Он так хорошо выспался, а в душе царили покой и умиротворение… И что послужило тому причиной – приятный сон, от которого осталось лишь смутное светлое послевкусие, или это близкое уютное тепло в его постели, можно было только гадать. Эледар открыл глаза и залюбовался вольно раскинувшимся рядом с ним юношей, лишь ниже бедер прикрытым краешком темно-синей шелковой простыни. Этот насыщенный цвет резко контрастировал с его молочно-белой кожей, подчеркивая совершенство юного сильного тела, и только вид светлых, еле заметных шрамов, пятнающих эту красоту, заставил Эледара поморщиться, вызывая в груди странное чувство. Нет, это не было отвращение, скорее сожаление, что такая безупречность оказалась нарушена. Впрочем, даже эти шрамы не уродовали юношу. Восхищаться им можно было бесконечно. Его сияющие золотом длинные волосы разметались по подушке, смешиваясь с серебристыми волосами Эледара, и эта картина в своей трогательности и полноте вызывала безмятежную улыбку. Эледар откинулся на подушку, чувствуя себя так, словно его душа вот-вот воспарит к каменному сводчатому потолку, и только краешки губ немного подергивало, будто им было непривычно улыбаться. Ощутив движение сбоку, Эледар повернул голову и не смог больше оторвать взгляда от просыпающегося юноши. Это небесное создание пошевельнулось и, томно потянувшись, выгнулось всем телом, вырывая из груди мужчины порывистый вздох. Длинные пушистые ресницы поднялись, и на Эледара с удивлением уставились миндалевидные, ярко-зеленые глаза с золотистыми искорками, во множестве рассыпанными по радужке. Юноша приподнялся на локте, закусив губу каким-то совершенно беззащитным жестом, и с недоумением обратился к пристально разглядывающему его мужчине: – Кто ты? – Потом в его глазах отразился ужас вперемешку с изумлением, и он еле слышно, дрогнувшим голосом, прошептал: – Кто я? Эледар дернулся, как от пощечины. Он неожиданно понял, что не может дать ответ не только на второй вопрос очаровательного незнакомца, но и о себе не знает ровным счетом ничего, кроме собственного имени. Эледар, не желая в это верить, но и не в силах отрицать очевидное, неуверенно начал говорить, всеми фибрами души желая оправдать ту безумную надежду, что сквозила во взгляде с мольбой смотрящих на него зеленых глаз: – Мое имя Эледар. А ты… ты… Поняв, что больше Эледару добавить нечего, юноша обреченно уточнил: – А кто ты такой, Эледар? И как я оказался в твоей постели? Эледар опустил глаза. Ему невыносима была одна только мысль, что он ничем не может помочь. Матрас легко спружинил, и щекИ осторожно коснулась тонкая прохладная ладонь. Эледар вскинул голову и увидел, что юноша смотрит на него с неожиданным пониманием. – Так ты тоже о себе ничего не помнишь… Только имя, хотя я не помню и его, – его голос стал неестественно спокойным. Эледар потянулся за бессильно упавшей на простыни изящной кистью, потянулся, чтобы утешить, чтобы сделать хоть что-то, пусть пока и не понимая еще, что именно – только бы убрать из зеленых глаз эту режущую по сердцу тоску. Но сделать он ничего не успел. С грохотом распахнулась дверь, и в комнату ввалились трое мужчин в долгополых, богато украшенных одеждах, с каким-то суеверным ужасом уставившись на открывшуюся им картину. Один из них обвел полубезумным взглядом помещение и выдавил из себя охрипшим голосом, обращаясь к Эледару: – Ваше Величество… Что здесь произошло? Эледар никак не выказал удивления от неожиданного оглашения своего статуса. Быстро сориентировавшись, он рявкнул: – Вон отсюда! Мужчины заметно побледнели, но один из них, с неприятными блеклыми выцветшими глазами, попытался возразить: – Но, Ваше Величество, Вы так и не назначили день, когда соберете Совет! Да и лорду Кайселу, – он смерил сжавшегося на кровати золотоволосого юношу презрительным взглядом, – будет лучше отправиться в свои покои. Эледар прищурился и процедил нарочито ледяным тоном: – Что будет лучше для лорда Кайсела решать ему и мне. И по какому праву вы врываетесь ко мне, да еще и смеете оспаривать мои приказы? Или вы просто хотите сменить должность? Совет пусть собирается через три дня. Если это все, предлагаю вам наконец оставить нас. Визитеры почти одновременно опустили глаза в пол (тот, что возражал Эледару, сделал это последним) и, не рискуя больше навлекать на себя гнев короля, спешно покинули помещение. Сообразив, что, вскочив при неожиданном вторжении, все это время он стоял посреди комнаты обнаженным, Эледар устало опустился на край постели, даже не пытаясь прикрыться. – Ну вот, теперь мы знаем и твое имя тоже, – подняв взгляд, Эледар застыл: – Кайсел, ты только посмотри вокруг… Юноша послушно принялся оглядываться и пораженно выдохнул: – Неужели это мы натворили? Эледар усмехнулся: – Даже не знаю, что тебе сказать, но, полагаю, больше некому было. Все в комнате, что могло упасть и разбиться, устилало пол разноцветными осколками; темно-зеленые бархатные портьеры были словно изорваны когтями; тяжелый деревянный письменный стол и кресло разломаны на куски. Да и вообще, в помещении царил жуткий разгром, будто по нему прошелся маленький смерч, круша и стирая в пыль все, до чего мог дотянуться в замкнутом пространстве. Каким-то чудом он не затронул лишь пространство перед дверью да широкую кровать. Присмотревшись, Эледар заметил выглядывающую из-под останков стола серебряную рукоять кинжала. Ситуация яснее не становилась. Обозрев картину разрушения, Кайсел рассмеялся звонким чистым, будто перезвон серебряных колокольчиков, смехом. Отсмеявшись, он завернулся в простыню и, осторожно ступая, встал напротив задумавшегося короля. Закусив губу, Кайсел похлопал его по плечу и с улыбкой сказал: – Сплошные тайны. Ситуация, конечно, скорее печальная, чем веселая, но унывать все равно не стоит. Лучше попробуем разобраться. Раз уж мы с тобой собратья по несчастью. Дождавшись согласного кивка, он, посерьезнев, продолжил: – Я, например, помню многое: название этой страны, знаю общее устройство мира, как одеваться, как есть – все самое главное, что нужно для жизни. У тебя так же? – Да. – Что ж, мы оба хотя бы не превратились в пускающих слюни идиотов. Правда, про себя лично я не знаю ничего. Ладно. Давай начнем с тебя. Итак. Ты, Эледар, король. А я? Возможно, я твой советник? – Кайсел пытливо заглянул королю в глаза. Эледар нахмурился и попытался вспомнить: – Хм, может и так. Только мне почему-то кажется, что вряд ли. Кайсел задумчиво пожевал губами и предпринял вторую попытку: – Тогда… твой телохранитель? – Точно нет. Юноша вздохнул: – Что ж, этот вопрос отложим на потом. Как думаешь, мы можем обратиться к кому-то за помощью? Эледар прислушался к себе и с полной уверенностью ответил: – Нет, в этом я даже не сомневаюсь. Придется самим разбираться. – Согласен. Моя интуиция просто во весь голос вопит, что никого нельзя посвящать в нашу проблему, – юноша притронулся к своей груди кончиками пальцев. – Тогда другой вопрос. Мы… любовники? – чуть смущенно предположил он. Эледар внимательно осмотрел плечи и шею Кайсела, затем скользнул взглядом по своей груди и животу и, убедившись в характЕрности отметин, покрывающих их тела, констатировал: – Однозначно. Лицо Кайсела неожиданно просветлело: – Ух, ну хоть это понятно. Тем более, что я, – он лукаво улыбнулся удивленному Эледару, – только рад этому обстоятельству. Во всяком случае, я чувствую, – сам не знаю почему – что могу на тебя положиться. Вопрос в том, что делать дальше? Эледар, рассеянно подняв с пола осколок зеркала размером с ладонь, почти без интереса осмотрел бледный, но уже постепенно наливающийся красками синяк на скуле, скосил на кончик носа фиалкового цвета глаза и задумчиво ответил: – Сидеть здесь до скончания времен мы точно не сможем. Есть идеи? Кайсел медленно очертил пальцем контур мужественного лица Эледара, затем, резко отстранившись, обошел короля и запрыгнул на кровать, усаживаясь, скрестив ноги. – Предлагаю выбраться в город и послушать, что говорят. Наверняка фигуру короля народ обсуждает. А там, возможно, что-нибудь и про меня удастся узнать. – Ну, не знаю… – в сомнении протянул Эледар. – Хуже-то все равно не будет. А мы с тобой переоденемся… Я хотел сказать «оденемся», – исправился Кайсел после скептической ухмылки короля, – как-нибудь понезаметней… – Ты знаешь, как отсюда выйти? – прервал его Эледар. – Уж с этим справимся. Уверен, ты найдешь какой-нибудь тайный ход из дворца, а страже просто прикажешь, чтобы до вечера нас никто не беспокоил. – Фантазер, – с улыбкой проговорил Эледар и, повернувшись, ласково потрепал Кайсела по щеке. Почему-то по отношению к нему король все время чувствовал какую-то щемящую нежность. Его рука случайно сползла на кончик изящного ушка – и горло Кайсела вдруг издало мелодичное урчанье. На мгновение опешив, Эледар продолжил движение, уже целенаправленно поглаживая бархатистую на ощупь кожу, спускаясь за ушко, чувствуя, как под пальцами все вибрирует. Кайсел блаженно закатил глаза… И вдруг его тело охватило мерцание, секунда – и на постели оказалась довольно крупная рысь необычного золотистого цвета. Хищник боднул ошарашенного Эледара головой, повалив его на матрас, и принялся тереться об него мордой, то пытаясь всунуть ее под мышку изумленному королю, то щекоча усами его ладонь. Эледар застыл, но поняв, что сам Кайсел не в курсе произошедшей с ним метаморфозы, стал осторожно чесать мохнатые ушки. Когда зверь затарахтел уже непрерывно и начал топтаться тяжелыми лапами по обнаженной, с развитой мускулатурой, мощной груди короля, тот отнял руки и ровным голосом проговорил: – Кайсел, тебя не затруднит встать с меня? Боюсь, если ты выпустишь когти, мне не поздоровится. Огромная кошка недоуменно подняла морду, затем опустила взгляд, медленно рассматривая свои лапы, и вдруг в панике шарахнулась назад, но, не удержавшись на кровати, сверзилась на пол. Комнату огласил полный обиды и боли вой. Эледар вскочил и бросился к сидящей на полу в нелепой позе, с разъехавшимися лапами, рыси, с тревогой заглядывая в ее глаза цвета янтаря. – Ты цел? Ничего себе не сломал? Рысь на это только обиженно мрявкнула. Убедившись, что с Кайселом все в порядке, если можно так сказать, Эледар с облегчением выдохнул и, ткнув зверя в бок пальцем, ехидно отметил: – Знаешь, по-моему, рыси такого цвета не бывают. И, увидев, как хищник ощерил зубы, поспешно добавил: – Но так даже лучше! Очень красивый окрас! Кайсел мгновенно успокоился и уставился Эледару в глаза. Тот, поднявшись с колен, ответил на невысказанный вопрос: – Не знаю. Возможно, если ты вспомнишь себя несколько минут назад, свои ощущения – ощущения, присущие человеку, то сможешь перекинуться обратно. Попробуй. По идее, у тебя это должно получиться само собой. Тело наверняка помнит все необходимое. Видя явное сомнения в направленном на себя взгляде, король отвернулся. – Да не буду я на тебя смотреть! Пробуй! Пару минут за спиной короля было довольно тихо, но наконец Эледар услышал пораженный вздох и резко обернулся. Взъерошенный Кайсел в своем человеческом виде, укутанный во все ту же простыню, поднимался с пола, потирая пятую точку. – Я что, оборотень? На его совершенно обалдевшую физиономию без смеха смотреть было невозможно. Эледар и не смог. Совершенно не по-королевски фыркнув, он ответил на риторический вопрос: – Получается, что так. Зато ты узнал о себе на один факт больше. – Так-то оно так… Но теперь я горю еще бОльшим желанием пополнить свои знания. Так что, Ваше Величество, собирайся и отправляемся в город. – С тобой совершенно невозможно спорить! – А и не надо! Со мной нужно соглашаться! Рассмеявшись, Эледар принял решение поддержать эту безумную затею. Сдернув с кровати вторую простыню, он задрапировался в нее и, постучав в дверь, вызвал стражу. Седой воин в полном облачении, с каменно-серьезным выражением лица, тут же откликнулся на его зов, войдя в помещение. Не тратя зря время, король отдал ему распоряжение прислать два комплекта какой-нибудь простой одежды и никого не впускать в комнату до вечера. Спустя пять минут одежда была доставлена, но назвать ее простой язык не поворачивался. Эледар нахмурился, подозревая, что остаться в ней незаметными им точно не удастся. И ладно, что на Кайселе рубаха и брюки короля висели мешком, а сапоги были велики на пару размеров точно, но вот явно дорогой материал и замысловатый рисунок могли разрушить все планы. Единственное, что подошло, это широкополые шляпы, под которыми можно было безбоязненно спрятать приметные волосы. Не зная, что делать, Эледар в растерянности попытался присесть на кресло, но наткнувшись взглядом на то, что от него осталось, машинально прищелкнул пальцами – и комната в одно мгновение преобразилась. Все, что было уничтожено безвозвратно, просто испарилось, а у остальных предметов прямо на глазах исчезли все повреждения. Кайсел изумленно присвистнул: – Так ты маг? Эледар кивнул – глупо было спорить с очевидным. После одного интуитивного действия включились старые навыки, и магические умения сами всплыли в памяти. Жаль, что пока это было единственным проклюнувшимся воспоминанием. И еще Эледар точно откуда-то знал, что в его стране магов уважали, даже более того – перед магией преклонялись. – О! Так, может, ты тогда и с одеждой таким же способом справишься? – воскликнул Кайсел, озаренный новой идеей. Ничего не ответив, Эледар еще раз прищелкнул пальцами, четко представляя, что хочет получить. Магия, конечно, сильная штука, но все же не панацея. В итоге, король смог лишь «состарить» ткань, да сделать рисунок едва различимым. Впрочем, даже этого было достаточно, ведь выдавать себя за оборванцев они тоже не собирались. Кайсел восхищенно погладил пальцами материю, радуясь чуду как ребенок. Эледар понял, что его греет это восхищение. Когда с экипировкой было покончено, король, снова положившись на интуицию, нашел неприметный тайник за небольшой картиной и взял оттуда матерчатый мешочек с деньгами. Затем, действуя таким же образом, он закрыл глаза и создал перед мысленным взором поисковый импульс. Двинувшись вслед за ним, Эледар через пару секунд наткнулся на препятствие. Открыв глаза, он обнаружил себя стоящим в самом углу комнаты, перед совершенно непроницаемой на вид стеной. Но стоило ему положить на нее руку, как по каменной кладке пошла рябь и в стене открылся небольшой проход. – Что это? – раздалось удивленное из-за спины. – Как что? Тайный ход, естественно, – невозмутимо отозвался Эледар. – Но я не думал, что ты и правда его найдешь! – А что ж тогда предлагал? – Ну… не сидеть же было просто так, опустив руки, – смущенно пробормотал Кайсел. – А я-то думал, что ты так сильно в меня веришь, – притворно огорчился король. Тут же на его плечи опустились заботливые руки, и обеспокоенный голос прошептал прямо в затылок, а легкое дыхание пошевелило волосы: – Что ты! Я в тебя верил и сейчас верю! Король ощутил, как в ответ на эти простые слова изнутри его существа поднимается теплая волна. – Спасибо! – с хрипотцой в голосе прошептал он. Руки пропали, заставляя почувствовать сожаление. Но мгновение спустя между лопаток прижался острый подбородок. Прижался – и отстранился, но кожа Эледара, несмотря на преграду из рубашки, еще долго хранила ощущение этого прикосновения. – Подожди, а разве не опасно держать такой доступный ход в королевской спальне? – в голосе Кайсела звучало неподдельное беспокойство. – Да нет, без моего дозволения эти ходы никому и никогда не открываются, – рассеянно отозвался король. – Так мы идем? Выход находится прямо за территорией дворца. – Но откуда ты все это знаешь? Эледар повернулся к Кайселу и, внимательно посмотрев на него, настороженно пояснил: – Просто знаю... как и многое другое. Кажется даже, что я вот-вот нащупаю свои воспоминания, но потом они ускользают от меня, оставляя лишь ощущения и кое-какие фрагменты. Тебе что-то не нравится? Кайсел ответил ему серьезным взглядом, в котором не осталось ни следа легкомысленности: – Я только рад, что у тебя что-то получается. Не напрягайся. Если нужно, воспоминания придут. Будешь готов что-нибудь рассказать – я к твоим услугам. И я полностью доверяю всем твоим ощущениям. Эледар положил руку ему на плечо и благодарно сжал, отстраненно подивившись про себя, какие стальные мышцы скрывает это хрупкое на вид тело. Ход действительно вывел их из дворца, со стороны больше похожего на крепость. И хотя король не сомневался, что так и будет, все же было приятно узнать, что он не ошибся и не подвел Кайсела. Дальше Эледар провел своего спутника по малолюдным, мощенным булыжником, узким улочкам города, подчиняясь внутреннему чутью. Заняв столик в углу в одной весьма приличной на вид таверне с изображенным на вывеске дородным серым гусем и заказав себе вместе с горячими блюдами графин вина, Эледар и Кайсел принялись внимательно прислушиваться к разговорам, ведущимся внутри заведения, пытаясь вычленить из многоголосого шума интересующую их информацию. Труднее всего приходилось оборотню – его чувствительные уши еле выдерживали всю эту какофонию звуков. Поначалу ничего не получалось – собравшиеся в таверне мужики обсуждали, что угодно, только не политику: своих неверных жен, гостеприимство чужих супружниц, пьяные драки… Но вот наконец пошли жалобы на слишком высокие налоги, а за ними потянулось и остальное. Эледар весь обратился во внимание, а сидящий напротив Кайсел даже жевать перестал, вытянувшись в струнку от волнения. Пришлось королю пнуть его под столом ногой, чтобы тот не забывался. Правда, выяснить все равно удалось крайне мало. Когда один мужик попытался высказать недовольство слишком крутым нравом короля, его приятели тут же испуганно зашикали на него – и после этого вновь пошли бессмысленные разговоры. Убедившись, что больше им ничего толкового услышать не удастся, Эледар расплатился и потянул Кайсела за собой на выход. Но внезапно дорогу ему преградил огромный, со спутанными сальными волосами и бегающим взглядом, мужик. Пошатываясь, он открыл рот, дохнув в лицо Эледару невообразимой смесью запахов лука и перегара, и пророкотал: – Слышь, приятель, нам с дружками не помешает компания. Ты это, иди себе, а свою девочку нам оставь. Девочку? Только слепой идиот мог принять тоненькую изящную фигурку Кайсела в мужской одежде за девичью. Достаточно было только взглянуть на его лицо – бледное, выразительное, с аристократическими чертами, но отнюдь не женское. Да одна его поза – уверенная, с широко расставленными ногами, не оставляла никаких сомнений в половой принадлежности своего обладателя. Впрочем, судя по всему, нескольким пьяным идиотам было не до внимательного разглядывания. Да и вряд ли им удалось бы рассмотреть лицо Кайсела под низко опущенными полями шляпы, а его поза их вообще мало волновала. Король почувствовал раздражение. Смерив неприязненным взглядом поднявшихся из-за стола и присоединившихся к своему товарищу таких же нетрезвых субъектов, король процедил сквозь зубы: – Прочь с дороги! В таверне в момент воцарилась оглушающая тишина. Даже хозяин, протиравший за стойкой стаканы, испуганно замер, ощутив сгустившееся напряжение. И в этой тишине сигналом к действию раздался звук разбившейся тарелки, выпущенной из рук неловкой разносчицей. Медведеобразный громила взревел и, побагровев от ярости, бросился на приготовившегося к драке Эледара. И в ту же самую секунду, выскользнув из-за спины короля стремительным движением и пронесшись мимо порывом ветра, Кайсел оказался прямо на пути разъяренного мужика, перехватывая занесенную для удара руку. Играючи вывернув до хруста широкое волосатое запястье, сместившись в сторону от нападавшего, Кайсел отправил пинком первого противника головой в стену. Даже не потеряв шляпу, юноша спокойно обернулся к остальным, подоспевшим на выручку собутыльнику, мужикам. Не потратив на это и полминуты, Кайсел, ни разу не позволив достать себя, быстро «успокоил» четырех здоровенных мужчин. Эледар невольно залюбовался его почти незаметными глазу грациозными движениями. Королю даже не пришлось вмешиваться, и он спокойно мог наблюдать за разворачивающимся действием со стороны. Теперь можно было не сомневаться: Кайсел явно был превосходным воином, и шрамы на его теле, вероятно, были получены в военных походах. Конечно, обычная стычка в таверне с подвыпившим мужичьем не идет ни в какое сравнение с участием в сражениях с профессиональными воинами, но отточенные до совершенства, почти небрежные движения Кайсела о многом рассказали королю. Не обращая внимания на оставленный за спиной разгром, Кайсел и Эледар наконец вышли на улицу. С наслаждением вздохнув полной грудью после спертого воздуха таверны, оборотень, ни слова не говоря о произошедшем инциденте, огорченно признал: – Да, негусто. Мало же нам удалось узнать. Ума не приложу, что теперь делать. И знаешь, мне показалось, что эти люди просто боялись говорить о короле плохо. Эледар вынужден был согласиться: – Похоже, что ты прав. Но все равно, у нас слишком мало информации, чтобы делать какие-либо выводы. Придется возвращаться во дворец. Может, на месте что придумаем. Но не успели они отойти от таверны далеко, как идущий рядом с королем Кайсел вдруг насторожился и резко бросился через переулок на широкую улицу. Побежавший следом за ним король успел увидеть лишь взметнувшееся в длинном прыжке тело – прямо под колеса несущейся с большой скоростью кареты. Эледар обмер, сердце закололо, но когда осела пыль, он с облегчением обнаружил живого и невредимого Кайсела, сидящего на корточках чуть в стороне и прижимающего к себе маленького чумазого мальчугана лет четырех. Ребенок издавал приглушенный писк, постепенно переходящий в громкий рев. Неловко поставив его на землю, Кайсел кинул на короля извиняющийся взгляд и, повинуясь его жесту, быстро скрылся за ним в очередном пустом переулке. Отойдя от места происшествия подальше, король наконец слишком спокойным голосом спросил: – И что это было? Смущенный Кайсел принялся робко оправдываться, нервно крутя в пальцах оторвавшуюся пуговицу: – Я по-другому не мог… Он бы обязательно попал под колеса… – А о себе ты не подумал? – теперь тоном Эледара можно было замораживать воду. Кайсел остановился и, дождавшись, когда побледневший король повернется к нему, серьезно ответил: – Нет, в тот момент не подумал. Но это и не важно. Если бы такое повторилось, я бы снова кинулся на помощь. Тебе придется принять это – ведь я иначе попросту не могу. Эледар на мгновение прикрыл глаза и потом уже обычным голосом попросил: – Хорошо, я не вправе требовать от тебя отказываться от своих принципов. Но, пожалуйста, будь осторожнее в следующий раз. Я просто беспокоился за тебя. Прости, если был слишком резок. Кайсел расслабился и пожал плечами: – И ты меня извини. Мир? Эледар бледно улыбнулся, но кивнул. Несмотря на страх за Кайсела, король успел увидеть новую сторону его натуры. И открывшееся ему восхищало и удивляло все больше. И Эледару это нравилось. Эти ощущения были такими сильными, такими упоительно живыми. Задумавшись, Эледар повернул не в ту сторону и неожиданно вышел на площадь. Идущий позади Кайсел вдруг вцепился в его рукав, с каким-то потусторонним ужасом прошептав: – Эледар, что это? Как может быть такое? Подняв голову и увидев то, что так шокировало Кайсела, король и сам застыл на месте. Посреди площади стояла клетка, старая, жуткая. А в ней свернувшись в клубок лежало грязное, избитое существо, совершенно ни на что не реагирующее. Один из стоящих рядом стражников, заскучав, видимо, потехи ради запалил факел и прямо на глазах проходящих мимо людей просунул его сквозь прутья, и попытался ткнуть в беззащитно открытую спину зверя. Кайсел практически до хруста сжал руку Эледара, но больше ничего сделать не успел. Еще один стражник сам остановил садиста резким выкриком: – А ну, прекрати! Приказ короля – держать оборотня в клетке три дня без еды и воды, а не пытать его! Первый стражник неохотно убрал факел, проворчав: – Да какая разница. Все равно это грязное животное завтра казнят, так можно было бы хоть повеселиться напоследок. Остановивший его уже немолодой коллега даже побагровел от злости: – Это ты называешь весельем?! Да у тебя с головой не в порядке. Тебе нужно было не в стражу идти, а в палачи. Только попробуй к нему еще хоть раз прикоснуться… – И кому ты пожалуешься?– недовольный тем, что «веселье» обломалось, презрительно процедил стражник. – Король сам терпеть не может этих мразей! – Ты язык-то попридержи, пока не укоротили! Что там думает король – не нашего ума дело. А тебе я все сказал, повторять не буду. Убедившись, что на данный момент оборотню ничего не грозит, Эледар поволок прочь оцепеневшего Кайсела. Тот безвольно тащился за ним, еле слышно шепча: – За что? Я не понимаю, что мы им сделали? Как же так, Эледар? Король, скрипнув зубами, так же тихо ответил спутнику: – Обещаю, я разберусь с этим. Слышишь – я тебе обещаю. До самого дворца и далее, по тайному ходу, до покоев короля, они шли молча. Каждому было, о чем подумать. Разыгравшаяся перед их глазами эта отвратительная сценка потянула за очередную ниточку в памяти Эледара. Королю было неприятно это осознавать, но, похоже, подобных приказов он в свое время отдал предостаточно, за что-то действительно очень невзлюбив оборотней. На душе было гадко. Оказавшись в комнате, Кайсел, пряча глаза, сказал: – Мне, наверное, лучше пойти к себе: переодеться, помыться. Да и вечер уже. Только я не знаю, где мои покои. Понимая его желание остаться одному, король сухо ответил: – Это как раз не проблема. Но, – он сделал многозначительную паузу, – если захочешь, можешь ночью придти ко мне. Кайсел вымученно улыбнулся: – Возможно я так и сделаю. Эледар незаметно перевел дух – пока ему было достаточно и этих слов. Потом, наморщив лоб, он уверенным шагом подошел к окну и взял с подоконника небольшой колокольчик, встряхивая им пару раз в воздухе. Кайсел недоуменно воззрился на него: – И что это было? Он же никакого звука не издал! Эледар равнодушно отозвался: – Кому надо – те услышат. И правда, не прошло и двух минут, как в двери тихонько поскреблись. Впустив слугу, король отдал указание проводить Кайсела до выделенных ему покоев. Выйдя вместе с ними в коридор, Эледар обратился к двум стражникам, каменными изваяниями застывшим у двери: – Лорда Кайсела впускать ко мне в любое время, без предупреждения. Передайте всем своим. А сейчас вызовите ко мне начальника стражи. Кивнув Кайселу на прощание, король вернулся к себе. Начальник стражи, высокий угрюмый темноволосый мужчина, не заставил себя ждать. Не выказав ни малейшего удивления столь странной одежде короля, он молча выслушал приказ перевести оборотня из клетки на площади в сухую теплую камеру с нормальными условиями и отложить казнь до дальнейших распоряжений. Также молча кивнув, он отправился выполнять порученное. А к Эледару после его ухода вернулся новый кусочек воспоминаний. Следуя ему, король подошел к стене и приложил к ней руку. Появилась уже знакомая ему рябь, и Эледар, сконфуженно рассмеявшись, получил доступ к скрытому внутри стены шкафу с одеждой. Похоже, он все-таки был параноиком, раз даже к одежде никого постороннего не подпускал. Но тут его отвлек от размышлений шум за дверью. Кто-то визгливо, на повышенных тонах, требовал его пропустить. В голове сама собой вспыхнула картинка: невысокий изящный беловолосый юноша с фиалкового цвета глазами, всегда разряженный в пух и прах. Элемир, его младший брат. Эледар также вспомнил, что всегда доверял только двум людям из своего окружения – брату и Главному советнику, Атриану. Тому самому, который сегодня с утра так настойчиво пытался спровадить Кайсела из покоев короля. Но было что-то еще, что-то пока остающееся сокрытым в глубинах памяти, что заставляло сомневаться в прежних решениях. Решив не дожидаться, пока скандал в коридоре наберет обороты, Эледар открыл дверь и, посторонившись, сам впустил возмущенного брата. Тот, со сверкающими от ярости глазами, ураганом ворвался в комнату и тут же напустился на Эледара с упреками: – Что это значит?! Почему твои псы не хотели меня пускать?! И что на тебе за дурацкая одежда?! Эледар узнал в сопровождающем брата рыжеволосом воине, с глубоким шрамом на щеке, своего начальника охраны. Между прочим, личной охраны короля. И почему он держится тогда за спиной Элемира, мрачно опустив глаза в пол? Взбесившись от того, что Эледар не отвечает, Элемир бросился к нему и заколотил маленькими слабыми кулачками в его грудь: – Почему молчишь?! А?! Спокойно отведя от себя руки брата, Эледар немного удивленно посмотрел ему в глаза и сказал: – Просто я не вижу причин устраивать истерику. Своей охране я отдал приказ не пускать НИКОГО, а не только тебя. Элемир обиженно вырвал руки из осторожной хватки брата и, немного сбавив напор, отошел на шаг назад. Однако в его голосе, когда он снова заговорил, по-прежнему присутствовали обида и недоумение: – А вот Кайсела это наверняка не касалось! Я вообще тебя не понимаю, разве ты забыл, что эти животные чуть ли не каждый день устраивали на тебя покушения? Ты вызвал ко двору этого Кайсела три месяца назад, почему же до сих пор не указал ему на его место? Да, ты говорил, – его голос стал еще чуть тише, – что пока эта маленькая область, населенная оборотнями, прикрывает Иоланию от Диких степей, нашей стране это очень выгодно. Но они ведь и обязаны нам служить! – его голос снова сорвался на визг, – Это ведь вообще полулюди, животные, да они нам только благодарны должны быть, что мы им разрешили устроить поселения на нашей территории! Эледар нахмурился, попутно отметив, как дрогнули понуро опущенные плечи начальника его личной охраны. А Элемир, набрав в грудь воздуха для новой тирады, продолжил: – Ты же собирался лишить этого ублюдка Кайсела всех титулов и привилегий, – надрывался он чуть не плача, – а вместо этого три месяца держал его рядом, три долгих месяца! Да весь двор видел, как вы друг друга терпеть не можете, как постоянно оскорбляете, но ты все чего-то ждал! А теперь, что я узнаю? Вы стали любовниками, и ты привечаешь его! Что изменилось за одну ночь?! Эледар был удивлен. Получается, что с Кайселом их связывали раньше вовсе не такие отношения, как они полагали. Но… король принял решение, что ни за что не поделится с ним своим открытием. А вот все остальное, сказанное Элемиром, было гораздо более неприятным. Это надо было осмыслить. К тому же, у короля зверски разболелась голова, а память наотрез отказалась отвечать, выдав напоследок только еще один факт – имя начальника охраны. – Элемир, поверь, у меня есть причины так поступать. Разве я когда-нибудь подводил тебя? – вопрос наугад, заданный неестественно спокойным тоном, оказался удачным. Элемир, растеряв все свое возмущение, как нашкодивший щенок опустил голову и пробормотал: – Нет, брат. Но я все равно… Прервав его, король так же спокойно закончил: – Мы не будем больше обсуждать эту тему, если ты не хочешь рассердить меня. Ты ведь не хочешь? – Нет, брат, – еще ниже опустив голову, прошептал Элемир. – Я сделаю вид, что не наблюдал твою истерику, и что ты не врывался в мою комнату с обвинениями. Но теперь у меня появился вопрос. Правда, к твоему спутнику. Почему Лейрил, начальник МОЕЙ личной охраны, ходит за тобой как на веревочке? – Да, скажи ему! Почему он все время за мной таскается! – решил поддержать брата Элемир. Под тяжелым взглядом короля Лейрил вскинул голову с полной безнадежностью в глазах. Но было в них кое-что еще, заставившее Эледара улыбнуться про себя. Кажется, теперь он понял, почему начальник охраны так внимателен к его брату. Да и тот, судя по слишком показушному возмущению и еле заметному смущению, тоже не так уж и равнодушен к своему «сопровождению». Непорядок, конечно. Но, пожалуй, Эледару стало спокойнее от мысли, что о его неугомонном брате есть кому позаботиться. – Ладно, я не стану сейчас с этим разбираться. Вообще-то я уже собирался ложиться, так что поговорим потом. Выдворив недовольного брата и дезориентированного Лейрила, который явно все никак не мог поверить, что гроза прошла стороной, Эледар и правда лег спать. Голова болела уже просто невыносимо, не давая ни на чем сосредоточиться, и даже сквозь сон он продолжал чувствовать эту боль. Посреди ночи король вскинулся от звука тихо скрипнувшей двери и привычно запустил руку под подушку в поисках своего кинжала. Но когда ладонь ощутила лишь пустоту, Эледар понял, что это его память шутит с ним шутки. А еле слышные легкие шаги принадлежат Кайселу. Не выдавая своего пробуждения, король замер в ожидании. Спустя несколько мгновений раздался шелест одежды, и к Эледару прижалось теплое тело и блаженно засопело, уткнувшись носом в его локоть. Удивительное дело, но головная боль вскоре отступила, словно испугавшись этого теплого дыхания. С умиротворенной улыбкой Эледар вскоре заснул, на этот раз – крепко и до утра. Пробуждение было непонятным. С одной стороны, король чувствовал, что даже просто присутствие Кайсела рядом, в постели, будто освещает светом его душу. С другой стороны, его эмоции и мысли были в беспорядке – потому что он вспомнил, вспомнил если не все, то очень многое. И сейчас он даже жалел об этом. Неужели он действительно был таким жестким, более того, жестоким правителем, которого боялся собственный народ? Да, покушения, бесконечные покушения и предательство близких людей с самого детства наверняка сыграли свою роль в формировании его характера, но слишком много он совершил крайне неприглядных дел, чтобы это могло оправдать его сейчас перед самим собой. А как он преследовал оборотней! Но за что? За то, что они слишком отличались от обычных людей? За то, что среди них многие покушались на его жизнь? Но он сам довел их народ до такого состояния, притесняя и не давая возможности пробиться в жизни, отмахиваясь от их разумности, предпочитая считать тупыми мстительными животными. Эледар не понимал, когда злоба начала руководить его мыслями и чувствами. В настоящий момент ему все это казалось совершеннейшей глупостью. Словно, проснувшийся вчера без памяти человек был каким-то иным, новорожденным Эледаром, очистившимся от всей наносной шелухи и умеющим непредвзято смотреть на окружающий мир. А Кайсела, занимающего не последнее место в своем племени, он и правда три месяца назад вызвал ко двору, чтобы поглумиться, а потом лишить всего. Но уже тогда что-то пошло не так. Несмотря на то, что они постоянно скандалили и доводили друг друга до бешенства так, что только искры летели, и от прямого смертоубийства их удерживали только вбитые в подсознание правила приличий, Эледар все никак не решался избавиться от ненавистного оборотня. И впервые он не внял совету Атриана разом прекратить этот фарс. Советник бился и бился, но осознав, что все его усилия не приносят результата, вынужден был отступиться. Поняв, что единственная причина, по которой он раньше терпел оборотней под боком, это защита территорий от набегов степняков, Эледар пришел в ужас от самого себя. Они были для него всего лишь расходным материалом – и такого о себе король предпочел бы не вспоминать. Очень многое казалось ему теперь надуманным, а чужие поступки оценивались совсем иначе. Похоже, Эледар вчерашним утром проснулся не только обновленным, но и изрядно поглупевшим. Чего только стоила эта безумная вылазка в город! Но все же теперь он предпочел бы остаться непоследовательным и нелогичным, чем быть таким циничным как раньше. Конечно, он не собирался ударяться в бесконечные самоистязания, удаляться от реальной жизни в какой-нибудь отдаленный храм замаливать свои грехи. Наоборот, желание исправить свои ошибки, насколько это возможно, стало особенно сильным. Все-таки несмотря на все произошедшие с ним изменения, стальной стержень характера короля оставался прежним. Правда, опрометчиво действовать было все же слишком рано – в мозаике воспоминаний не хватало какого-то очень важного кусочка. И все же – как можно было быть таким слепым! Ведь Атриан, которому он доверял даже больше чем себе, постоянно подталкивал его к конфликту с оборотнями, подпитывая мысли, что им нельзя доверять. Эледару он заменил отца, которого тот слишком рано потерял в результате попытки государственного переворота. Атриан всегда учил его, что только жесткая рука правителя сможет привести народ к благоденствию, и что никому нельзя давать спуску. Его слова звучали очень разумно. К тому же, стоило Эледару чуть ослабить «вожжи», как обязательно случалось что-то, неизменно доказывающее правоту Атриана. А сейчас, сейчас король был уже не так уверен в верности и преданности этого человека. Выныривая из мрачных размышлений, от которых хотелось выть, Эледар переключился на любование спящим Кайселом. Тот, как и сам король, спал обнаженным, и нескромному, жадному взгляду Эледара представилось многое, в момент напомнившее ему о том, что он здоровый мужчина в расцвете сил. Особенно по утрам. И в то же время, осознавая наличие огромной силы, дремлющей в этом изящном теле, было страшно нарушить любым неосторожным движением эту кажущуюся хрупкость. Да и шрамы на коже Кайсела теперь воспринимались не просто чем-то инородным на совершенной, обезличенной красоте, а тем, от чего когда-то было больно близкому и родному существу. И это ранило короля в самое сердце так, будто это его плоть сейчас разрывали чьи-то когти и клинки. И пусть Кайсел не нуждался ни в чьей защите и мог сам за себя постоять, Эледар дал себе слово, что никому больше не позволит его обидеть. Только подумать – всего сутки он провел рядом с ним, а уже кажется – ближе нет никого. И терять этот драгоценный дар судьбы король не собирался. Перекатившись на бок и подперев кулаком голову, Эледар потянулся погладить Кайсела по плечу – ему нестерпимо захотелось снова ощутить кончиками пальцев эту восхитительную гладкость бархатистой нежной кожи. Но стоило ему ее коснуться, как Кайсел резко распахнул глаза, будто и не спал вовсе. Переведя чуть затуманенный взгляд на Эледара, он перехватил его руку и легонько потерся щекой о раскрытую ладонь, жмурясь от удовольствия. Король не смог сдержать улыбку. Кайсел солнечно улыбнулся в ответ, но потом скривился, дотронувшись пальцами до виска. Эледар насторожился: – Ты что-то вспомнил? Нет, только не сейчас! Слишком рано! – Да, кое-что… Теперь я знаю, кто я и зачем прибыл во дворец, – все еще морщась, ответил Кайсел. – Правда, это мало что проясняет. Даже странно, такое ощущение, будто за крепкой надежной плотиной беснуется ревущая река, и вдруг через крохотную микроскопическую трещинку внезапно просачивается тоненькая струйка. Но вопреки всем законам природы, она иссякает, а барьер остается непроницаемым. У меня аж голову разрывает! – И что ты вспомнил? – сердце замерло от страха, а губы бесстрастно произнесли страшные слова. – Не так уж и много, на самом деле. Кажется, я был главой одного из крупных родов оборотней, и еще кем-то вроде военачальника, – Кайсел скривился, – только у нас это по-другому называется. Мой отец недавно погиб в стычке со степняками, и я вынужден был принять власть в роду. А во дворце я хотел поднять вопрос о выплате жалованья своим собратьям за службу по охране границы Иолании, но… Я помню только, как выехал из дома, а потом – туман, больше ничего. Да и до этого остались белые пятна. Король тайком перевел дух. – Не страшно. Главное, воспоминания постепенно возвращаются. Так что надо просто еще немного подождать. – Знаешь, там, на границе, я уверен, моему народу живется очень несладко… – задумчиво протянул Кайсел, но затем, на секунду сжав челюсти, счел за благо сменить тему: – А у тебя что-нибудь прояснилось? – Кое-что. Так, государственные дела, – уклончиво ответил король и теперь уже сам предпочел заговорить о другом: – Тебе пора собираться, скоро здесь появится Мориус. Кайсел перевернулся на живот одним легким движением и, рассматривая короля сквозь полуопущенные ресницы, с неподдельным интересом спросил: – А кто такой Мориус? – Королевский лекарь и алхимик, он проводит осмотр монаршей особы каждое второе утро. – Ой, а ты и это вспомнил? Извини, можешь не отвечать, я уже ничему не удивляюсь! Но почему так часто, ты разве болен? – забеспокоился Кайсел. – Нет-нет! Видишь ли, – король попытался объяснить, осторожно подбирая слова, – на меня часто совершали покушения, вот он и проверяет нет ли в моем организме следов какого-нибудь яда, к примеру. – Ничего себе! – присвистнул Кайсел. – А это, ну, не слишком похоже на… – он замялся. – Паранойю, ты хочешь сказать, – со смехом закончил за него король, заставляя юношу смущенно улыбнуться. – Да я уже и сам так думаю! – А мне обязательно уходить? – Почему же? Ты можешь остаться. Только я не стану возражать, если ты решишь одеться, – с улыбкой поддел Кайсела Эледар. Тот, рассмеявшись, тут же скатился с постели и принялся разыскивать где-то на полу свою одежду, приговаривая под нос: – И где же она? Нашел. Ой, нет, это только рубашка, а остальное… Хм, ладно, немного помятое, но, думаю, никто не обидится. Наблюдая за его суматошными поисками, Эледар все никак не мог согнать с лица улыбку. Когда же наконец все нашлось, он тоже встал и «открыл» в стене шкаф, подбирая не слишком вычурную, но соответствующую случаю одежду. Роясь в вещах, он прямо-таки спиной чувствовал изумление Кайсела. Казалось, если резко повернуться, то можно увидеть, как юноша наблюдает за ним с раскрытым от удивления ртом. Едва король успел одеться и отдать необходимые распоряжения, как в комнату прошмыгнул – иначе и не скажешь – невысокий сухонький старичок в длинной темно-бордовой мантии. – Доброе утро, Ваше Величество. А… мы сегодня разве будем не одни? – с недоумением посмотрел он на Кайсела. Тот фыркнул и отвернулся, предоставляя Эледару возможность выкручиваться. Король кашлянул и со смешком ответил: – Нет, Мориус. Кайсел нам нисколько не помешает. Делай, что должен. Пожав плечами, алхимик потерял всякий интерес к юноше и, приблизившись вплотную к Эледару, внимательно осмотрел его ладони, уши и глаза, а затем заставил показать язык. После, удовлетворенно кивнув самому себе, он заключил: – На первый взгляд все в порядке. Но мы можем провести более тщательную проверку. Король отмахнулся: – Не надо, этого достаточно. И в будущем, Мориус, мы больше не будем проводить такие частые осмотры. Только если что-то случится. – И перевел лучащийся весельем взгляд на внимательно наблюдавшего за действиями алхимика Кайсела. Мориус в крайнем изумлении воззрился на короля, но потом, проследив за его взглядом, с достоинством поклонился, пряча понимающую усмешку. – Тогда не смею Вас больше задерживать. Если я понадоблюсь, пошлите за мной в Северное крыло. А Вам, наверное, уже не терпится прогуляться по внутреннему саду, как Вы обычно и поступаете перед завтраком, – с намеком сказал он. Эледар насторожился. Уставившись на склоненную перед ним седую голову, он спросил: – Тебе есть что сказать? – Нет-нет, Ваше Величество, я уже все сказал. Прошу меня простить. – И алхимик попятился к выходу, так и не поднимая глаз. Проследив за Мориусом подозрительным взглядом, пока тот не скрылся за дверью, король устало вздохнул, поправляя манжеты. Похоже, старик что-то знает. Но приказывать ему бесполезно. Захочет – сам расскажет. Выбросив временно эти мысли из головы, Эледар обратился к Кайселу, все это время простоявшему у окна: – Ну что, в сад? – В сад, в сад, – улыбнулся тот. В саду оказалось солнечно, тепло и… многолюдно. Прогуливающиеся под ручку пары с недоумением смотрели на степенно шествующих среди буйства зелени и экзотических цветов, по аккуратным ухоженным дорожкам, невозмутимого короля и его спутника. Золотистые волосы Кайсела, распущенные и свободно ниспадающие по спине до самого копчика, так сияли под лучами яркого летнего солнца, что становилось больно глазам. Тем глазам, что с чрезмерным любопытством неотрывно следили за сумасшедшим танцем золотых искр на тяжелых шелковистых прядях. Волосы же короля, напротив, казалось, поглощали солнечный свет, отдавая взамен еле заметное серебристое мерцание. На мощном запястье короля лежала тоненькая изящная ручка его спутника. Мужчины, глядя на это, неловко отворачивались, а дамы прятали порозовевшие щечки за перьями вееров, смущаясь от пришедшей в их головы мысли о том, что эти двое слишком хорошо смотрятся вместе. Тем временем Кайсел шептал Эледару, практически не размыкая губ: – Ну что, нагулялись? Мне кажется, они так смотрят, будто хотят нас сожрать. Еле удержавшись от смеха, Эледар так же тихо ответил ему: – Потерпи еще немного. Давай, вон, на скамеечку присядем. Отыскав резную деревянную скамейку в относительно удаленном уголке сада, Эледар повел туда Кайсела. Когда они присели, юноша, смешно скосив глаза, пробормотал: – Нет, они все же как-то странно смотрят. Может, это потому, что мы ведем себя не так, как обычно это делают любовники? Король с интересом посмотрел на него: – И как, по-твоему, они себя ведут? Кайсел, решительно встретил его подначивающий взгляд и, лукаво улыбнувшись, придвинулся вплотную, положив ладонь на обтянутое зеленым бархатом королевское колено: – Может, вот так? Эледар судорожно сглотнул, когда мягкие прохладные губы накрыли его собственные, а настойчивый юркий язычок скользнул в его рот. По контрасту с этим горячая ладонь на колене обжигала даже сквозь ткань. И этот жар пикантной ноткой вплетался в общий вихрь ощущений. Эледар растерялся лишь на пару мгновений, но вскоре перехватил инициативу, положив руку на затылок Кайсела и прижимая его к себе еще ближе, а языком с напором исследуя новые территории. Поймав губами стон удовольствия, Эледар почувствовал, как внутри словно натягивается тонкая вибрирующая струна, а нежность по отношению к этому невыносимо прекрасному созданию захлестывает все существо. Вся сила, вся независимость Кайсела без малейшего сопротивления сдавалась сейчас на волю Эледара, и это заставляло короля, действуя все с той же страстью, принимать все, отданное ему на откуп, с величайшим трепетом и осторожностью, показывая, как важен для него этот бесценный дар. Легкие нежные руки прошлись по плечам, оплели мощную шею. Шаловливый язычок то послушно скользил в восхитительном парном танце, который с каждой секундой становился все безумнее, то, словно испуганно, ускользал, вырывая из груди Эледара стон, больше похожий на рык. Не выдержав долго этой пытки удовольствием, готовым вот-вот перехлестнуться через край, король схватил Кайсела за плечи и потянул на себя. Мгновенно сориентировавшийся юноша тут же оседлал колени Эледара, теперь получив возможность беспрепятственно прижиматься к нему всем телом, чуть привставая, а затем вновь опускаясь. Ладони короля обхватили его талию и судорожно сжались, то ли желая остановить эти сводящие с ума движения, то ли наоборот пытаясь ускорить их. Но скользкий шелк рубашки Кайсела раздражал, не давая сосредоточиться на восхитительных ощущениях, – и спустя несколько секунд руки короля, задрав мешающую ткань, легли на горячую, умопомрачительно нежную кожу Кайсела, заставляя того ощутимо затрепетать. Неизвестно, чем это все могло закончиться – самоконтроль Эледара давно улетел в бездну – если бы над самым ухом короля не раздался громкий, многозначительный кашель. С трудом оторвавшись от страстных, ненасытных губ, Эледар перевел затуманенный взгляд на источник шума. Прямо рядом со скамейкой стоял Атриан с очень недовольным видом и сжимал в руках серую папку: – Ваше Величество! Нам необходимо срочно обсудить дела – вчера меня к Вам так и не пустили! – раздраженно проговорил он. – Вы закончили? Эледар осторожно вытащил ладони из-под рубашки Кайсела и тяжело вздохнул: – Полагаю, что да. – Отлично! – Атриан поджал губы. – Тогда жду Вас в кабинете.– И, смерив напоследок хмурым взглядом золотистую макушку Кайсела, резко развернулся и пошел прочь. – А тебе не кажется, что с королем так не обращаются? – задумчиво сказал Кайсел, вскинув голову. Эледар внимательно посмотрел на его лицо, удовлетворенно отметив припухшие, зацелованные губы, легкий румянец на скулах и все еще немного блуждающий взгляд. Заставляя себя не думать об этом провоцирующем на продолжение безумства зрелище, король ответил: – Атриан мне как отец, так что ему всегда разрешались некоторые вольности. Да и потом, нам стоит быть ему благодарными – не думаю, что скамейка в саду, полном народа, подходит для того, к чему мы с тобой чуть не перешли. Кайсел с улыбкой огляделся, приглаживая растрепавшиеся волосы: – Ну, я людей здесь не вижу вообще. Наверное, они разбежались от смущения. Эледар усмехнулся. И правда, эта часть сада в настоящий момент была совершенно пуста. Кроме них двоих здесь никого не было. – А тебе такое чувство как смущение что, незнакомо? – поинтересовался он. Кайсел фыркнул: – В данном случае не вижу для него ни малейших причин. Жаль только, что пришлось остановиться, – он легонько пощекотал прядью своих волос шею короля, заставляя его рассмеяться. Эледару совершенно не хотелось уходить, но дела откладывать больше было нельзя. С явным огорчением ссадив с колен Кайсела, он встал, поправил одежду и, мягко прикоснувшись губами к кончику аккуратного носика, прошептал: – Приходи через час ко мне в кабинет. Попросишь слугу показать тебе дорогу. – Ради этого я готов сам дорогу вспомнить, – тряхнув головой так, что в золотом водопаде волос снова вспыхнули на солнце тысячи ярких искр, с озорной улыбкой ответил Кайсел. Насильно заставляя себя сосредоточиться и не думать об оставшемся в саду Кайселе, таком непосредственном и соблазнительном, Эледар решительным шагом вошел в кабинет. И то, что он увидел там, немедленно заставило его нахмуриться. Атриан, сидя за рабочим столом короля, перебирал бумаги. Отреагировав на скрип двери, он поднял голову, но ни стыда, ни неловкости в его взгляде, обращенном на вошедшего Эледара, не было. Король медленно подошел ближе, облокотился ладонями о край стола и напряженно сказал: – Не желаешь освободить мое место? Советник молча дернул плечом и после секундного промедления поднялся, обошел застывшего короля и нарочито неторопливо опустился в стоящее поодаль кресло. Хмыкнув, Эледар отмер и сел за стол. Мрачно покосившись на бумаги в руках Атриана, он холодно поинтересовался: – Что это? – Это договор на предоставление рабочей силы руководству угольных шахт на севере Иолании, – таким же холодным тоном ответил советник, – Вам надо его подписать. Эледар иронично приподнял правую бровь: – А может, мне сначала надо его прочитать? Атриан, однако, нисколько не смутился: – А что здесь читать? Или, Ваше Величество, страсть совсем затуманила Ваш разум? – ядовито сказал он. Эледар, сдерживая гнев, просто вытянул руку вперед и припечатал советника тяжелым взглядом: – Не забывайся, Атриан. Тот, нахмурившись, отдал королю договор. Эледар быстро пробежался по содержанию документа глазами и принялся раздраженно постукивать кончиками пальцев по поверхности стола. Что ж, чего-то подобного он и ожидал. – Я не собираюсь это подписывать. Да, поселения оборотней сосредоточены на северной границе Иолании, но отдавать свободных жителей моего государства фактически в рабство на шахты я не собираюсь, – жестко сказал он наконец. Атриан дернулся. – Вот как ты заговорил, мальчик мой! А раньше ты относился к этим животным совершенно иначе. Чего такого особенного этот выскочка Кайсел умеет в постели, что ты готов поступиться всеми своими принципами? – прошипел он. И, не обращая внимание на явное недовольство короля, продолжил: – Уже забыл, как эти твари устраивали на тебя охоту, как, подкупив охрану, прятались в твоей собственной спальне?! И если бы не твоя осторожность, быть тебе с разорванной глоткой?! Не ты ли соглашался со мной ранее, что ЭТИХ даже людьми называть нельзя? Это же просто звери, меняющие свою ипостась так мерзко, что смотреть на их судороги, на то, как выламывает их кости, как шерсть покрывает их тело, без отвращения невозможно! Сама природа обозначила им определенное место, – плевался слюной советник. Эледар, содрогаясь от омерзения при мысли, что и сам еще недавно разделял эти фанатичные взгляды, вдруг насторожился. Что-то в сказанном советником было не так. Поймав ускользающую мысль, он прервал словоизлияние Атриана: – Ты сам видел, как они обращаются? Атриан поперхнулся от неожиданности. Откашлявшись, он изумленно ответил: – Нет, конечно. Оборотни никогда не меняют ипостась перед теми, кому они не доверяют. Звериный инстинкт. А людям они никогда не доверяли. Только раз нашим соглядатаям в одном из их поселений удалось увидеть это. Но я не понимаю, к чему этот вопрос? Зачем объяснять прописные истины? Давай вернемся к… – Нет, на сегодня наш разговор окончен. Увидимся завтра на Совете, – отрезал король, всем видом показывая, что спорить с ним бесполезно. Атриан, побледнев от негодования, поднялся и, отвесив королю издевательский поклон, покинул кабинет. А Эледар, устало откинувшись на спинку кресла, принялся задумчиво массировать пульсирующие болью виски. Ситуация складывалась нелепая. Но не успел он как следует обдумать открывающиеся перспективы, как дверь с грохотом распахнулась, пропуская внутрь Элемира и его бессменного сопровождающего. Поморщившись от нового всплеска головной боли, король поднял на вошедших усталый взгляд. Судя по недовольству, написанному на лице младшего брата, он снова явился с претензиями. – Ты обидел Атриана! – прямо с порога набросился с обвинениями Элемир. Лейрил за его спиной только виновато опустил глаза в пол. Не помни его Эледар решительным и бесстрашным, то сейчас, судя по последним событиям, вполне мог бы принять за бессловесный предмет интерьера. – И позволь же узнать, чем именно? – сухо обратился король к брату, положив подбородок на переплетенные пальцы. Элемир смешался: – Ну… Да какая разница! Главное, ты его обидел, – наконец нашелся он. – Давай ты не будешь вмешиваться в вопросы политики и оставишь разбираться с государственными делами нам самим. Сколько можно это повторять? В этот момент укол боли в висок оказался настолько сильным, что перед глазами короля все поплыло, и он судорожно схватился за голову. Сквозь шум в ушах он отстраненно слышал обеспокоенный голос брата, но ничего не мог поделать. Наконец сознание немного прояснилось, а в губы ткнулось холодное стекло. Проморгавшись, Эледар вцепился дрожащими пальцами в протянутый испуганным братом стакан и залпом выпил восхитительно прохладную воду, оживляющей волной прокатившуюся по пересохшему горлу. Король благодарно кивнул Элемиру, но внезапно его зрачки расширились, и обрушившиеся тяжелой волной воспоминания затопили его память, заставляя заиндеветь от пришедших на ум выводов. Король неимоверным усилием воли принудил себя сохранить невозмутимый вид и успокоил суетящегося брата: – Со мной уже все в порядке. Просто голова резко заболела. Но мне необходимо отдохнуть, так что… Элемир обиженно нахмурился, закусив губу, и, отвернувшись вполоборота, пробормотал: – И вот так последние два дня. У тебя все время нет возможности со мной поговорить. Ладно, делай, что хочешь! Элемир развернулся и, понурившись, побрел к двери. Эледар впился пристальным взглядом в суровое лицо Лейрила и вполголоса бросил: – Головой за него отвечаешь. Начальник охраны кивнул и последовал за своим подопечным. Едва за ними закрылась дверь, король осел на кресле так, словно из его тела разом выдернули все кости. Он никак не желал поверить в реальность того, что несколько минут назад подкинула его память. От осознания, что это может быть правдой, хотелось выть. Теперь белым пятном оставалась лишь собственно позапрошлая ночь, да неясны были причины всего произошедшего. Эледар принялся нервно теребить верхнюю пуговицу на рубашке, снова мысленно возвращаясь к событиям того вечера. Тогда он вызвал в свои покои Кайсела, который перешел все границы строптивым поведением. Это сейчас Эледар понимал, что молодому гордому оборотню, который только недавно возглавил род, но уже успел добиться уважения и почитания в своем племени, и на которого собратья возлагали большие надежды, здесь, во дворце, приходилось очень тяжело. Каждый считал своим долгом унизить его, подчеркнуть его ничтожность, а более всех – сам король. И Кайсел изо всех сил пытался доказать свою независимость, доказать, что он чего-то стоит и добиться для своих собратьев хоть каких-то уступок. Но никому это было не надо, и отношения Эледара и Кайсела все больше накалялись. Но это сейчас все было кристально ясно, а тогда… тогда король вызвал оборотня, чтобы еще раз поиздеваться над ним. В разгар беседы, больше напоминавшей прелюдию к битве смертельных врагов, появился Элемир с кувшином вина, который он так настойчиво предлагал испить спорщикам. Эледару бы тогда насторожиться – ведь брат, против своего обыкновения, ни разу не оскорбил Кайсела, да и слишком настырно предлагал напиток, но король так был захвачен азартом, что ничего не замечал. Не желая ни в чем уступать друг другу, враги выпили по бокалу, а дальше – темнота и последующее пробуждение с отсутствием памяти. Неужели Элемир намеренно опоил его? Его взбалмошный, капризный, но такой любящий младший брат? Эледар заскрежетал зубами. И все же, Элемир никудышный актер, как он мог себя потом ни разу не выдать? Однако сомневаться в том, что к этой истории он приложил свою руку, не приходилось. Мир вокруг словно утратил материальность, став зыбким и прозрачным: то, что для Эледара составляло его основу, единственное, что в любой ситуации было надежным и прочным – его брат, который был не способен предать – сейчас рушилось прямо на глазах. И вдруг в реальность короля вернуло всего лишь легкое прохладное прикосновение ко лбу. Но оно будто пронзило током все внутренности, высветив всего одну мысль – здесь осталось еще кое-что, способное удержать его мир от распада. Эледар открыл глаза и утонул в теплом зеленом омуте. Утонул, чтобы вырваться на поверхность. Развернувшись вместе с креслом к Кайселу, король притянул несопротивляющегося юношу к себе и уткнулся лицом ему в живот. Нежные, острожные пальцы легли ему на голову и принялись ласково перебирать серебристые пряди, а тихий мелодичный голос с непоколебимой уверенностью произнес: – Не знаю, что случилось, но все обязательно будет хорошо. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. От этих простых слов и нехитрых действий король наконец смог расслабиться, возвращая себе ясность мысли. Кто знает, возможно, все не так, как кажется? И отчаиваться точно не стоит. Вдыхая тонкий, еле заметный аромат тела Кайсела, Эледар почувствовал, как постепенно его размышления поворачивают не в ту сторону. И словно в унисон им, движения пальцев юноши стали сильнее и настойчивее. А когда Кайсел случайно царапнул ногтями его затылок, Эледара аж подбросило на месте. Согревая живот Кайсела горячим дыханием, король осторожно расстегнул на его рубашке пару пуговиц – так, чтобы можно было касаться носом мгновенно покрывшейся мурашками обнаженной кожи. Ладони Кайсела опустились королю на плечи, не давая отстраниться, и Эледар, дурачась, лизнул кончиком языка напрягшийся живот юноши. Оценив реакцию и раздавшийся над головой стон, король принялся покрывать короткими поцелуями четко проступивший пресс, спускаясь все ниже, расстегивая пуговицу за пуговицей. Стоны прекратились, но участившееся хриплое дыхание Кайсела было Эледару хорошо слышно. А ощутив под опустившейся на брюки ладонью скрытую под тканью твердость, он самодовольно усмехнулся. Но торжествовал Эледар недолго. Кайсел резко сменил позу. Втиснувшись между креслом и столом, он накрыл губы короля настойчивым поцелуем, изгибаясь невероятным образом, чтобы одной рукой пробраться под рубашку короля и теперь слегка царапать его грудь, а второй опуститься на его пах, поглаживая явно требующую к себе внимания область – то мягко, то яростно. Эледара накрыло. Его пальцы вцепились в подлокотники кресла, грозя превратить их в щепы, а сердце так истошно забилось в груди, что, казалось, вот-вот выскочит. Кайсел отпустил его губы из плена только тогда, когда им обоим уже катастрофически не хватало воздуха. И Эледар тут же воспользовался этой передышкой, чтобы хрипло простонать: – Если ты сейчас не притормозишь, то все произойдет прямо на этом столе. Кайсел так же хрипло рассмеялся в ответ: – А я не возражаю. Между прочим, мы любовники, а я так и не помню, каков ты в постели. Пора исправлять эту оплошность. Эледара словно окатило ледяной водой. Что-то очень похожее на совесть зашевелилось внутри. И он понял, что просто не может поступить с Кайселом так бесчестно. Возможно, потом, когда они решат свои проблемы, тот позволит ему быть рядом, но сейчас, подло используя его неосведомленность, обманом вырвать этот момент близости… Нет. Отстранив недоумевающего оборотня, Эледар поспешно встал и отошел в сторону, подальше от искушения. Тяжело дыша, он сказал: – Это не самая лучшая идея. Потом… Кайсел, опустив пушистые ресницы, задумчиво проговорил: – Надеюсь, у тебя есть для этого веская причина. Что ж, позже возьму долг с процентами. – И хищно улыбнувшись, он застегнул рубашку. – Ну, и какие у нас дальше планы? – У меня сейчас будет много дел, хочу хорошенько подготовиться к Совету. Идея одна появилась, но для ее осуществления придется многое сделать, да и твоя помощь мне завтра может понадобиться, – с трудом усмиряя возбужденный организм, попытался отвлечься Эледар. – Конечно, сделаю, что нужно. Ну, раз ты не собираешься пока посвящать меня в детали своего плана… ты ведь не собираешься? – дождавшись чуть виноватого кивка короля, Кайсел продолжил: – Тогда я пока погуляю по дворцу, понаблюдаю… – в его речи отчетливо послышалось мурчание, – а на ночь к тебе вернусь. – Ты только поосторожнее. Во дворце… – король замялся. – Меня не слишком любят, – помог ему Кайсел. – Не беспокойся, я могу за себя постоять. – В этом я и не сомневаюсь, и все же не расслабляйся. – Да, Ваше Величество. Кайсел подошел к королю вплотную, уставившись на его губы плотоядным взглядом, тревожа своими действиями самоконтроль Эледара, и, огорченно вздохнув, внезапно несильно прикусил кончик его уха, тут же мгновенно отходя на безопасное расстояние. Полюбовавшись на перекошенное лицо Эледара, Кайсел удовлетворенно улыбнулся: – Ну, я тогда пошел. Пожалуй, перекушу для начала – обещанного завтрака мне ведь так и не досталось. А ты не скучай! Король мог только промолчать в ответ, унимая в теле невольную дрожь. Провокатор! Да какая рысь – котяра это самый настоящий! Наглый, уверенный, но… такой родной. Спустя десять минут после ухода Кайсела Эледар развил бурную деятельность: он вызывал к себе людей, изучал и подписывал бумаги, раздавал распоряжения. И так до самой ночи, делая лишь небольшие перерывы на еду и прочие естественные потребности организма. Вечером, утомленный тяжелым днем, король практически ввалился к себе в комнату и настороженно замер. У окна, освещенный лишь светом луны, стоял Кайсел. Но что-то в его напряженной позе было не так. Король шагнул вперед: – Кайсел… Тот резко развернулся, и Эледар поразился тому, как заметна бледность на его лице даже при таком скудном освещении. – Не приближайся. Я практически все вспомнил. И то, как ты издевался над оборотнями, и то, как издевался надо мной. И много чего еще другого, не менее «приятного»… – Кайсел! – король никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным. Рано или поздно все должно было открыться, но он с какой-то иррациональной надеждой пытался не задумываться об этом. А теперь Эледар даже не знал, как подступиться к закаменевшему Кайселу. – Не надо, Эледар, – устало выдохнул Кайсел, – я узнавал, ты и правда сдержал слово и позаботился о том оборотне на площади. Спасибо. Но остальное… Не представляю, как мне теперь быть с этим. Словно я знаю двух совершенно разных людей. Вернее сказать, одного помню, а второго вижу перед собой. И что страшнее всего – я сам будто раздвоился… Только прежнего меня уже нет, он остался лишь в моей памяти. Пока я не могу подпустить тебя ближе – я должен подумать. Мне просто надо немного времени. Ты все еще ждешь меня завтра на Совете? – в его голосе звучало глухое отчаяние, разрывая сердце Эледара на части. – Да. – Тогда там и увидимся. Стараясь обойти застывшего короля так, чтобы оказаться как можно дальше от него, Кайсел ушел. А Эледар остался, разбитый и потерянный. Бездна снова раскрылась у его ног, но до нее оставалось еще несколько шагов – и на этот раз король был не намерен поддаваться ее зову. У него еще были дела. Если он сейчас все бросит, значит, все было зря, и его ошибки будут и дальше приносить чудовищные плоды. Утром король надел церемониальный наряд, тщательно заплел волосы в замысловатую косу, воспользовавшись для такого случая помощью слуг, и отправился на Совет. У входа в зал он успел перехватить Кайсела, непривычно серьезного и тоже торжественно одетого. Зеленые шелковые свободные одежды необыкновенно шли ему, гармонируя с золотистыми волосами и выгодно подчеркивая цвет глаз. Король с неудовольствием заметил на его лице следы тяжелой бессонной ночи и измученный взгляд. Не прикасаясь к Кайселу, чтобы не давить на него, Эледар тихо сказал: – Ты вправе ненавидеть меня, но прошу – всего один раз доверься. Клянусь, все, что я сделаю, пойдет на благо тебе и твоим собратьям. Затаив дыхание, король с замирающим сердцем ожидал ответа Кайсела. Тот помолчал немного, механически разглаживая ладонями несуществующие складки на одежде, а потом поднял взгляд и, казалось, заглянул королю в самую душу. Эледар боялся предположить, что он мог там увидеть. Наконец, поправив длинную тонкую заколку с изумрудами, которая удерживала его волосы закрученными в узел на затылке, Кайсел заговорил: – Знаешь, что-то в моей голове так и не укладывается. Но одно могу утверждать наверняка – все, что я говорил тебе раньше в эти два дня, остается в силе. А мое доверие к тебе так никуда и не исчезало. Бездна у ног короля с разочарованным воем захлопнулась, а сам он позволил себе осторожную, немного неловкую улыбку одним уголком рта. Хотя даже если бы он закричал во весь голос, то и тогда не смог выразить всю полноту накатившей волны облегчения. Кайсел практически зеркально отразив улыбку короля, посерьезнел, и они наконец вошли в зал. Совет собрался в полном составе: двенадцать младших советников, все человеческой расы, среди которых была только одна женщина, Элиана, преклонного возраста, и Атриан, Глава Совета. Все уже сидели за большим столом, пустовало только одно место – для короля. Эледар решительно подошел к нему и, игнорируя недоуменные взгляды, жестом подозвал слугу, распорядившись поставить еще один стул рядом с собой, для Кайсела. Когда с этим было покончено, король заговорил: – Возможно, сегодня вы все собрались здесь, чтобы обсуждать другие вопросы, однако я буду говорить только об оборотнях. Члены Совета принялись удивленно переглядываться, Атриан нахмурился, и только Элиана положила ладони на стол, смотря прямо на короля, всем своим видом выказывая готовность внимательно слушать. – Итак, сначала я хочу, чтобы вы обстоятельно изучили документ, который предоставил мне на подписание советник Атриан. Речь в нем идет о шахтах на севере Иолании. Вытащив договор из папки, которую принес с собой, Эледар пустил бумаги по кругу. Десять минут в зале стояла почти полная тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц, да поскрипыванием мебели, но король внимательно наблюдал всю гамму чувств, отражавшуюся на лицах советников. И увиденное там недоумение, а затем и возмущение его радовало. Беспокоил только напряженно выпрямившийся на стуле Кайсел, но сейчас Эледар ничем не мог ему помочь. Оставалось только надеяться, что Кайсел не забудет своих обещаний. Выдержав многозначительную паузу, король заявил: – Уверяю, этот документ никогда не будет подписан. Многие из вас, вероятно, будут шокированы, но я намерен кардинально изменить политику нашего государства в отношении оборотней, – поймав заинтересованный взгляд Элианы, Эледар пояснил: – Отныне все они получат права граждан, а вместе с ними и соответствующие обязанности и привилегии. За службу, – он жестко выделил интонацией последнее слово, – на границе оборотни будут получать приличное жалованье, а их семьи – государственные дотации. Те же, кто станут продолжать разжигать рознь между нашими народами, будут сурово наказаны соответственно законодательству. На следующей неделе мы соберемся вновь, чтобы детально проработать все моменты. А сейчас я желаю услышать ваше мнение. Советники потрясенно молчали, и один лишь Атриан поднялся, чтобы сказать свое слово: – Это неслыханно! Равнять этих зверей с людьми! Я категорически не согласен! Возможно, наш король находится немного не в себе, раз собирается устроить такое, – Атриан с намеком посмотрел на Кайсела. – Что ж, советник, Вы все сказали? – лениво осведомился Эледар, никак не реагируя на очевидную дерзость. – Тогда я хочу кое-что добавить. На мой взгляд, неслыханно унижать другие расы по не вполне, признаться, понятным признакам. Думаю, советник слишком много берет на себя, а в связи с его явной неадекватностью, должность Главы Совета с данного момента становится вакантной. Атриан рухнул на стул, не в силах поверить услышанному. Да и остальные, судя по шокированным лицам, подобного не ожидали. Да, короля опасались, и даже советники никогда не рисковали спорить с ним, по сути лишь формально выполняя свои функции. И только Атриан мог говорить все, что угодно, а король всегда с ним во всем соглашался. Все привыкли к такому положению вещей, а вот сейчас на их глазах происходило что-то невероятное. И как к этому относиться, они пока никак не могли взять в толк. Дождавшись, когда в глазах советников паника сменится хоть какой-то осмысленностью, Эледар продолжил: – Впрочем, насколько я знаю, единственное, на чем основывается такое брезгливое и уничижительное отношение к этой расе, это момент перемены облика, вызывающий у всех такое брезгливое отношение и возможность огульно отнести всех оборотней к животным. Позволю себе процитировать слова советника Атриана, думаю, как нельзя более «полно» описывающие данный процесс: «смотреть на их судороги, на то, как выламывает их кости, как шерсть покрывает их тело, без отвращения невозможно, сама природа обозначила им определенное место». Насколько я понимаю, это единственный аргумент. Ах да, еще оборотни не могут пользоваться магией, а что еще ждать от «животных»? Что же, во-первых, хочу напомнить, что почти никто из людей не видел, как они оборачиваются. Ну а во-вторых, а во-вторых, вы сейчас все поймете сами. Кайсел, – Эледар повернулся к юноше и ободряюще коснулся кончиками пальцев его ледяных рук, сжатых в кулаки на коленях, – настало время продемонстрировать мне свое доверие. Я прошу, – мягко сказал король. Кайселу не надо было объяснять, что от него требуется. Он все понял сразу. Поднявшись со своего места под настороженными взглядами людей, он прошел на свободный участок комнаты, замер, и тут же его фигуру охватило мерцание. Спустя несколько секунд перед обалдевшими зрителями на полу совершенно невозмутимо сидела золотистая рысь. Дав всем как следует налюбоваться на себя, рысь насмешливо фыркнула и снова скрылась за мерцанием, возвращая себе человеческий облик. У стоящего со скучающим видом Кайсела не растрепался ни один волос в прическе, не помялся ни один сантиметр одежд – и это, по-видимому, больше всего поразило людей. Удовлетворившись их реакцией, Эледар спокойно отметил: – Даже странно, почему никто раньше не задумывался о таких вещах. Конечно, оборотни не владеют магией, просто они САМИ и есть магические существа. Если учитывать, что в нашей стране просто-таки культ магии, то, похоже, теперь нам предстоит перед ними преклоняться, – Эледар жестко усмехнулся. – Впрочем, не бойтесь, на этом я все же не настаиваю. Некоторые зациклились на мысли том, чтобы лишить оборотней титулов. Теперь, думаю, это неактуально. Кайсел, взглядом испросив у короля разрешение вставить слово, с достоинством обратился к советникам: – А вот титулы нас нисколько не интересуют. Предыдущий король Иолании разрешил нам селиться на своих границах, он же пожаловал эти самые титулы некоторым из нас. И мы благодарны. Но для нас – это всего лишь пустой звук. Лорды, князья, можете называть нас как угодно, или никак не называть вообще – у моих соплеменников для определения места в роду есть совершенно другие, отличные от ваших, понятия. Боюсь, что человеческим языком это передать невозможно. И если для того чтобы люди относились к нам иначе, нужно отказаться от титулов, если вас это так раздражает – мы готовы сделать это в любой момент. Эледар с трудом сдержал улыбку. Все же Кайсел не мог не продемонстрировать свою независимость, хотя бы и таким способом. Правда, вместо того чтобы разозлить советников, похоже, его речь их несколько пристыдила. За исключением Атриана, конечно же. Тот по-прежнему кипел негодованием. – Этот вопрос мы рассмотрим позднее. Вам еще многое предстоит осмыслить, но свое решение я менять не буду, – завершая собрание, произнес король. В наступившей тишине отчетливо прозвучали одинокие хлопки Элианы. Поднявшись, она отвесила королю короткий, но уважительный поклон. – Браво, Ваше Величество! Признаться, я рада, что Вы решили принять такое решение. Уверяю Вас, большинство советников и простых людей на Вашей стороне. На самом деле, мало кто разделяет взгляды господина Атриана, однако до нынешнего момента высказываться об этом было несколько… опасно. Все мы надеялись, что однажды все изменится, и раз уж Вы сами настояли на переменах, то теперь наши надежды наконец осуществятся. Благодарю Вас, Ваше Величество. Для меня всегда было большой честью служить Вам. Неожиданно, но приятно. То, что Элиана никогда не лгала, Эледар знал прекрасно. Когда она была чем-то недовольна или просто не согласна с ним, тогда предпочитала промолчать. Тем ценнее в его глазах было ее сегодняшнее выступление. Распустив на сегодня Совет, демонстративно не замечая ненавидящего взгляда Атриана, выходившего последним, Эледар повернулся к Кайселу. Все еще не решаясь дотронуться до него, но чувствуя, как от почти непреодолимой жажды прикосновения покалывает кончики пальцев сложенных на коленях рук, король, боясь поверить в то, что глаза его не обманывают, и оборотень действительно все еще здесь, смотрит на него с нежностью, надломленным голосом произнес: – Ты не в обиде на меня? Кайсел фыркнул, словно таким образом пренебрежительно отозвавшись об умственных способностях короля, и сам потянулся к нему, в мгновение ока переместившись за его спину, и принялся уверенными быстрыми движениями расплетать серебристую косу. Эледар попытался что-то сказать, но тонкая, изящная ладонь легла на его рот. Король не выдержал и поцеловал ее, ладонь тут же исчезла, а Кайсел довольно сильно дернул Эледара сзади за волосы. Королю надоела неизвестность и, рискуя лишиться нескольких прядей, он вскочил, резко разворачиваясь к «мучителю». Впрочем, Кайсел отпустил его косу за мгновение до того, как король перешел к активным действиям. Эледар молча вглядывался в лицо Кайсела, пытаясь прочитать на нем ответ на самый главный для себя вопрос. Но юноша, похоже, решил наконец облегчить его задачу. Положив руки на плечи Эледара, он с чувством прошептал: – Хватит мяться, Ваше Величество... Уже за то, что ты сделал на Совете, я могу простить тебе что угодно. Но ты разве забыл, что свое решение я озвучил еще раньше? Да, я знаю, что ты совершил много плохого, но не мне тебя судить. Ведь, похоже, что и я был тем еще подарочком. Хотя решает тут, конечно, то, что реальный ты для меня тот, с которым я общался последние дни, а прежнего Эледара я не знаю. Впрочем, как и прежнего Кайсела. И теперь тебе придется изрядно постараться, чтобы от меня избавиться. Он совершенно кошачьим жестом потерся о плечо Эледара щекой, пряча порозовевшие скулы. А король, внезапно наконец осознав, что самое страшное позади, судорожно вздохнув, так сильно сжал в объятиях Кайсела, что сам испугался. Он опасался открывать рот, боясь, что все, что сейчас может произнести – это невразумительный романтический лепет, не подобающий не только королю, но и просто мужчине. Кайсел понимающе не стал требовать от него ответных признаний и лишь громко дышал, уткнувшись носом в широкую грудь короля. Спустя пару минут Эледар взял себя в руки и, отстранившись, пытливо заглянул в зеленые глаза: – Не знаю, как ты отреагируешь, но у меня есть для тебя кое-что интересное. Ты ведь все еще со мной, несмотря на то, что я собираюсь спровоцировать того, кто виноват в нашей потере памяти на решительные действия? – Конечно! В этом случае, я тем более с тобой! – Тогда пойдем в Северное крыло, навестим Мориуса. Пока воздержавшись от вопросов, Кайсел послушно отправился за королем. В лаборатории алхимика оказалось довольно светло, прибрано и легко дышалось. Сам Мориус явно ожидал посетителей, с уютом устроившись в большом кресле-качалке. Эледар не стал долго тянуть и с порога обратился к алхимику: – А теперь расскажи Кайселу то, о чем вчера поведал мне. Мориус скрипуче рассмеялся и, не предложив гостям присесть, не стал отпираться: – Это я подлил в ваше вино три ночи назад специальный эликсир. Вернее будет сказать, это я его изготовил. Советник Атриан был очень убедителен, когда предлагал мне создать зелье, приняв которое, люди перестают сдерживаться, и все, что они в себе подавляли, выходит наружу. В первую очередь то, что занимает все их мысли. Да, он был очень убедителен, – старик снова рассмеялся, но вскоре закашлялся. Отдышавшись, он продолжил: – Да… а у меня внуки. Не получилось отказать. Само по себе это зелье не является чем-то сверхъестественным, но его очень сложно приготовить. Атриан был уверен, что ненависть, которую вы так явно демонстрировали по отношению друг к другу, которую подавляли из государственных соображений, – вырвется наружу волной агрессии. Он думал, что либо ты, мальчик, убьешь короля, – Мориус ткнул в сторону напрягшегося Кайсела узловатым тонким пальцем, – а, поверь мне, шансы на это были, и Атриан успел оценить тебя со всех сторон, либо вы так друг друга покалечите, что даже королевский лекарь, ваш покорный слуга, ничего уже не сможет поделать. Ха-ха, я не смог отказаться, но чуть изменил рецептуру, убрав из нее все, что дурманило разум и вызывало бешенство. В тот вечер правда выплыла наружу, но Атриан сильно просчитался – это была не ненависть, а страсть. Ну, а кратковременная потеря памяти просто побочный эффект. Я надеялся, что Эледар успеет разобраться со всем, пока Глава Совета не предпримет новую попытку избавиться от него. – Уже нет, – заметил Кайсел. – Что «уже нет»? – встрепенулся Мориус, в его глазах заблестел интерес. – Атриан, говорю, больше не Глава Совета. Эледар его сегодня снял с должности, – пояснил юноша. – А, чудесно-чудесно, – удовлетворенно пробормотал алхимик, погружаясь в свои мысли. – Ты все сделал, как я велел? – вырвал его король из размышлений. – Да, я сообщил Атриану, что ты все еще практически не владеешь магией, а твой оборотень слаб как котенок. Последствия зелья. Кайсел развернулся к Эледару и, требовательно потянув его за рукав, спросил: – Зачем? И почему Атриан все это подстроил? – А тут все просто. Пока я был послушной марионеткой, дела Главы Совета процветали. Мной, на самом деле, легко было манипулировать, искусственно подогревая ненависть к оборотням. Один главный враг, виновный во всех моих бедах, – и я почти не обращал внимания на другие дела, творящиеся прямо у меня под носом. Оборотни и правда покушались на мою жизнь, но у них ведь тоже были слабые места, которые советник виртуозно использовал, зная, куда надавить. Однако его главный проект – фактически продажа в рабство оборотней на шахты, санкционированная самим королем, все никак не желал воплощаться в жизнь. Я сопротивлялся, сам даже не зная, почему. Атриан пытался исподволь, потихоньку подвести меня к этой мысли, уговаривая на предварительные варианты проекта, но все было бесполезно. А господин советник слишком многое поставил на результат. И тогда он решился меня убрать. Ведь управлять Элемиром, посадив его на трон, было бы не в пример легче. А мой глупый братишка повелся на сказки о том, что нехорошие оборотни околдовали короля, и только одно лекарство способно вернуть ему ясность мысли. Вот он собственноручно и угостил нас этим вином. Кайсел вздрогнул и с сочувствием посмотрел на Эледара, сжав своими сильными пальцами ладонь короля. Но тот спокойно улыбнулся в ответ: – Все в порядке. Главное, я знаю, что ему просто заморочили голову. Хуже, что начальник моей личной охраны узнал об этом на следующий день, когда мы с тобой уже проснулись беспамятными, но ничего не сообщил из опасения за жизнь Элемира. А еще ужасает глупость моего братца, – Эледар раздраженно дернул себя за кончик растрепанной, наполовину расплетенной косы. – У него совершенно нет мозгов! Всей стране известно, что оборотни не владеют магией, а то, что ты меня околдовал, он принял без малейшего сомнения! Хотя, может и правда околдовал? – ехидно улыбнувшись, король приобнял Кайсела. Тот в долгу не остался. – Конечно, околдовал. Правда, несколько позже. Всю ночь «околдовывал», а наутро у тебя память отшибло. – И мстительно ущипнул Эледара за бок. – Как бы то ни было, на Элемира я сердиться долго не могу, но проучить бы не отказался. Но сначала нам надо разобраться с Атрианом. Теперь, практически все потеряв, он медлить не станет. У него осталась последняя попытка переломить ситуацию. Но я не хочу все время ожидать удара в спину. Пусть лучше Атриан придет тогда и туда, куда мне нужно. К тому же, так нам удастся определить всех его людей разом. Тебе я даже не предлагаю отойти в сторону, знаю, что не согласишься. Да и мне, признаться, будет спокойнее, если ты останешься прикрывать мою спину. Кайсел польщенно улыбнулся. Если он и был удивлен рассказом Эледара, то никак этого не показал. В конце концов, к спокойной жизни он не привык и теперь с легкостью принимал новые правила игры. Кайсел не скрывал от короля свой настрой, и тому это нравилось. Дальнейшие события подтвердили правоту Эледара. Через пару дней король и официальный посланник оборотней при дворе лорд Кайсел отправились на охоту в близлежащий лес, взяв с собой очень мало охраны. Да и чего королю было опасаться в собственных владениях? Однако стоило ему и его сопровождающим углубиться в чащу, как все они попали под власть обездвиживающего заклинания, а группа из двадцати воинов-магов, во главе которой неожиданно оказался бывший Глава Совета Атриан, окружила оказавшихся в ловушке людей. Эледар нахмурился, скрывая торжествующую улыбку. Ему понадобилась всего лишь пара секунд, чтобы освободиться самому и освободить своих людей. И не успели нападавшие понять, в чем дело, как сами оказались обездвижены. Король, сильнейший маг в государстве, оставил им только возможность говорить. Подойдя ближе к застывшему и неподвижному Атриану, он хмуро спросил: – И ради чего все это было? Ты действительно очень разочаровал меня, пойдя на поводу у жажды наживы. Теперь тебя будут судить по обвинению в государственной измене, за попытку переворота, а также пострадавшие от твоих действий семьи оборотней смогут предъявить свои претензии. Я относился к тебе как к отцу. Жаль, ошибался. Король отвернулся от хранящего молчание Атриана, но в этот момент сбоку мелькнуло что-то невозможно быстрое, сверкнув золотым росчерком и врезалось в Эледара со страшной силой. Король мгновенно вскочил с травы, на которую его отбросило, и с разрастающейся, охватывающей все его существо яростью увидел, как на том самом месте, где он был секунду назад, стоит Кайсел с отвращением, написанным на красивом лице, и зажимает ладонью пораненный бок. Наверное, Эледар стер бы довольную усмешку с презрительно кривящихся губ Атриана раз и навсегда, вместе с самим этим человеком. Но в последний момент его остановил решительный голос: – Успокойся. Ты же сам сказал – его должны судить. А я все-таки оборотень, для меня это – царапина. А вот этого гада я бы на твоем месте спеленал как следует, раз уж он так быстро сумел освободить свою руку с кинжалом. – Кайсел невозмутимо опустился на землю. Сначала Эледар старательно «упаковал» Атриана, возможно, даже чересчур старательно. Потом он поднял лежащий на земле окровавленный кинжал, и лишь затем повернулся к Кайселу. Вполне себе живой оборотень, пожалуй, разве что излишне бледноватый, вольготно раскинулся на земле, мечтательно уставившись своими колдовскими зелеными глазами в небо. Рука по-прежнему лежала на ране, но кровотечение уже прекратилось. Эледар с облегчением выдохнул и опустился рядом с Кайселом, заставившим его немного поволноваться. В этот миг он как никогда прежде отчетливо понимал, что им обоим друг от друга больше никуда не деться. И, судя по всему, для престола Иолании придется подыскивать наследника из уже рожденных бастардов. Это не казалось такой уж трудной задачей – среди прежних любовниц короля хватало очень знатных дам. Луч солнца пробрался сквозь кроны деревьев и заиграл ярким бликом на рассыпавшихся по травяному ковру ухоженных волосах цвета золота. Но король только пошире раскрыл глаза, с наслаждением укладывая этот момент в копилку памяти. – Знаешь, Кайсел, судьба подарила нам второй шанс быть вместе, и я ей за это несказанно благодарен. Кайсел повернул голову и посмотрел на Эледара долгим, серьезным взглядом. Охрана короля замерла, не смея тревожить этих двоих. Даже они понимали, что сейчас, здесь, они стали свидетелями чего-то очень важного. Ну, а спеленутые магией заговорщики помешать не могли по определению. Немного помолчав, Кайсел твердо ответил: – Нет, Эледар. Тогда нам никто – ни судьба, ни боги – не давал этой возможности. Так что сейчас у нас с тобой самый настоящий ПЕРВЫЙ шанс. И такая убежденность была в его голосе, что король даже и не подумал возразить. Неделю спустя – Эледар, а это не слишком жестоко? – задумчиво протянул Кайсел, потираясь щекой об обнаженное плечо короля. Эледар перевернулся на спину, заложив руки за голову, и, изображая равнодушие, ответил: – По-моему, в самый раз. Рецептуру Мориус восстановил точно такую же, что досталась нам, так что Элемира и Лейрила ждут такие же последствия. И судя по тому, что стража больше не бегает к нам, докладывая о грохоте, доносящемся из покоев брата, – они наконец угомонились. – Но потеря памяти… – пробормотал Кайсел, переползая на грудь Эледара и отбрасывая за ненадобностью свою любимую темно-синюю простынь, – мне все же кажется, это слишком жестоко, сообщить им, что Элемир – любимый наложник Лейрила, который, к тому же, должен ему еще и прислуживать. Он опустил руку и как бы между прочим принялся поглаживать бедро короля. От его действий Эледар стал упускать нить беседы. – Да это… всего на несколько дней. А там либо память к ним вернется, либо сами поймут, что это фарс. – Думаешь, слуги не проговорятся? – Кайсел опустил и вторую руку. – Нет, мои распоряжения никто не нарушит. К тому же… – Эледар замолчал, с трудом обуздывая дыхание. – Что, «к тому же»? – провокационно лизнув короля в шею, промурлыкал Кайсел. Эледар сделал последнюю попытку сосредоточиться: – Должен же я был проучить своего глупого и капризного братца, а Лейрил, по закону, вообще заслужил смертную казнь. Но не буду же я с ним так поступать! Станет потом телохранителем Элемира. И, право, даже не знаю, какое наказание страшнее… И все же, эти двое явно небезразличны друг другу, вот и… Кайсел засмеялся, щекоча дыханием чувствительную шею Эледара и в очередной раз лишая его последних остатков самоконтроля: – Да, чувствую, утро у них будет незабываемым. Эледар фыркнул и, схватив Кайсела в охапку, резко перевернулся, подминая юношу под себя. Хищно улыбнувшись, он потянулся к его губам со словами: – А у нас осталась еще половина ночи, так давай наконец воспользуемся этим временем с пользой! КОНЕЦ