Белоснежка

POV Орихиме.       Ты когда-нибудь задавался вопросом, скольких погубил ради силы? Скольких врагов принес в жертву еще одним убийцам? Волновали ли тебя их цели, причины? Или ты просто, как зверь, ждал очередной команды от своих хозяев, чтоб накинуться на выбранную жертву? Скольким твои теплые руки сжимали шеи, душили, ломали кости? Скольких ты убил не приклонившихся перед властью? Десятки? Сотни? Тысячи?       Нэ-э, Куросаки-кун... убьешь ли ты меня? Принесешь ли в жертву, словно девственницу, этому чудовищу? Как ты сделаешь это? Быстро, медленно? Больно, безболезненно? Врагов ведь не прощают. Поверь, я знаю. Прикасаюсь пальцами к твоим щекам, размазывая собственную кровь по лицу своего рыжего палача. Горькая ирония. Влюбиться в мальчика, зная о его будущей судьбе. Слишком необычный, сильный. Полукровка, рожденный на стыке двух враждующих миров - жизнью и смертью. Куинси и шинигами. И сам не жив, не мертв. Человек и пустой.       Больно осознавать, что для одной из сторон я - враг, других же возглавила.       Эта сказка могла бы закончиться на "жили долго и счастливо и умерли в один день". Но у судьбы другие планы. И как бы карты не мешала ее костлявая рука, всегда одно и тоже. Встреча. Охота. Триумф.       Я смиренно с улыбкой шепчу, прошу, умоляю закончить все, убив преступницу. Но ты сейчас сломлен, цепляешься руками за меня и обнимаешь так отчаянно и сильно, что больно. Трещат кости, еще немного и пару ребер сломаешь. Запрокидываю голову назад, с силой закусывая нижнюю губу, лишь бы не издать звука, не нарушить такой момент. Больно. Куда уж сильнее? Держусь из последних сил, только бы не заплакать, только бы не завыть от раздирающих меня чувств и ощущения разрывающегося по швам от обиды сердца. Знать слишком много и не предпринимать ничего… Прости, я не имею права просить о таком. Знал бы ты, как счастлива в данный момент, оказаться здесь с тобой, в объятьях. Вдыхать твой запах, от которого болезненно сжимаются мои внутренности, чувствовать тепло, ощущать горячее прерывистое дыхание на шее, слышать, как громко и быстро бьется твое сердце. Обнимать, нежно, едва касаться твоей кожи. Тебе больно, ты разрываешься между долгом шинигами и обещанием данным мне. Хочешь спасти? Поздно. Еще немного, и ты отступишь, бросишь все и снова будешь защищать. Не позволят. Ты им нужен. Я слышу их шаги там, за обломками некогда стоящего здания на парящем острове, принадлежавшем одному из капитанов нулевого отряда. Двое в той расщелине, где каких-то пару мгновений назад я рассекла тебе бровь. Еще дальше, за источником, я блокировала твои удары Сюн-Сюн Рикка, а потом нападала сама. Твои союзники не станут больше ждать и атакуют. Со спины. Ведь мы для них опасны. Ты - своим происхождением, я же - необъяснимым предательством.       Но никто из нас не сможем дать отпор, не убежать, не скрыться. Безвыходная ситуация. Снова поступить так же, как тогда - обмануть, спрятаться? слишком эгоистично для меня. Привыкла к людям. Хотя бы дать тебе шанс. Вру самой себе. Ты не спасешься. Ловушка захлопнулась еще тогда, при нашей встрече под дождем, у реки, где маленький мальчик со слезами толкал труп женщины, умоляя подняться. А может еще раньше, когда молодой шинигами вызвал капитана на бой. Потом еще раз. Еще. Еще. Пока не попросил об обучении. Ты хочешь силы? Дежавю. И с холодом срываются слова: - Давай же! Закончи дело, Шинигами.       Вот и все… Звериный рык, и сталь вонзается в тело. Странно и так привычно. Не кричу, когда пламя твоего занпакто окутывает меня. Сгораю. Безумно больно. Жар. Животный страх поглощает, хочу спастись и лишь сильнее прижимаюсь к бьющемуся в истерике юному богу смерти. Сейчас тебе я нужнее. Ты не сдерживаешься, кричишь, плачешь, пытаешься погасить болезненное пламя руками, сдираешь с меня клочками вещи, лишь бы остановить то, что натворил. Упрямо продолжаешь бить по рукам, ногам, бедрам, но ведь понимаешь четность своих действий. Вижу по глазам, как нарастает твой страх, как расширяются зрачки, как с силой сжимаешь челюсти, рычишь. Наблюдая за твоими попытками, как огонь обволакивает твои руки, ласкает, не жжёт, и возвращается ко мне, жаля кожу. Будто в отместку за боль своего обладателя. Заслужила. Знаешь, завидую ему. Хотела бы также прикасаться к тебе. Всегда… - В-вот и все. - Заткнись!       С трудом разлепляю губы, пытаясь улыбнуться. Плохо получается, да? Но и тебе моя улыбка не нужна. Не смотришь, не поднимаешь голову с моего плеча, сжимаешь, вдавливаешь меня в себя, пытаясь поглотить тело бывшей одноклассницы. И я непротив. Только бы быть рядом... Хотя бы так. Эгоистка. Нельзя. Чужие капли обжигают плечо. Ведь уже привыкла к жару. Сознание мутнеет, в глазах сплошная тьма. А в воздухе стоит запах горящей плоти. Всплеск силы. Черного и желтого. И в этом урагане реяцу две фигуры, отыгравшие свои роли. Скоро шахматная доска опустеет. Шах и мат. Белые разбиты, их королева умирает, уткнувшись в волосы черного ферзя. Шахматист, играющий сам с собой, улыбается новой придуманной тактике.       Охотник поднялся. Шаг назад, поворот на пятках. В одно мгновение исчезает. И в тронном зале под празднующие взгляды, с оскалом смотря на побежденного, униженного, преданного и предавшего временного шинигами. Теперь уже шинигами. Молодой парень с потухшими глазами, лицом, не выражающим ничего, находясь в прострации, опускается на колено и преподносит шкатулку безжалостному королю. Сердце Белоснежки.