Шарлатанство

      Шерлок резко вошёл в гримёрную после удачного выступления. Он был не в лучшем настроении, потому что занятия шарлатанством никогда не вызывали у Холмса положительных эмоций, он всегда хотел быть детективом. – И как ты это делаешь? – спросил вошедший Джон Уотсон, ассистент «ясновидящего». – У пожилого мужчины в синем костюме чужая губная помада прямо на щеке, и не только на щеке, везде, а его жена, видимо не заметила, так как когда я сказал об этом, она выказала удивление. Следовательно: у них разлад в семье и они мало общаются, у него любовница, молодая, любит деньги, а жене всё равно. – А почему она любит деньги? – Он же богат. – Восхитительно! – воскликнул Джон, эмоции переполняли его, и он не знал как их выразить. – А про... – и он замолк на этом. – Про кого? – Про всех! – К чёрту! – крикнул Шерлок, сдёрнул яростно бабочку и закрыл лицо руками. – Не... – но Уотсон не нашёл нужных слов успокоения.       Он просто подошёл к Холмсу и положил руки на плечи «провидца». Вдруг в висках у него застучало, а лампы на на столиках засветили ярче, но тёмная гримёрная стала ещё темнее... потом перед глазами появились разноцветный пятна, и Джон увидел как он опускается к Шерлоку, чтоб поцеловать его щёку, а тот повернулся, их губы случайно соприкоснулись. Наступило полу-секундное замешательство, они молча смотрели в глаза друг друга, а затем поцеловались с жаркой любовью...       Уотсон похлопал страдающего по плечу и быстрыми шагами вышел вон. Сердце сидевшего неподвижно Шерлока билось часто-часто, не сравнимо не с чем. Ему мечталось то же, что и Уотсону, тот же самый случайный поцелуй. Непонимание того, что Джон так резко покинул комнату охватило его голову, чистую и светлую, думающую, до той секунды, как его верный помощник положил руки на его плечи, стараясь утешить добрым отношением и дружбой, в эту злосчастную секунду душа Холмса будто затанцевала в теле, мозг отключился — раньше было ощущение горения лампочки в мозге, она будто подсвечивала нейроны и давала энергию для мыслей, заставляющих работать гениальные дедуктивные методы, но вдруг эта волшебная лампочка погасла, и вся энергия перелилась в другие части тела — сердце билось сильнее и сильнее, он закрыл глаза от этого, и перед глазами пронеслась не совсем целомудренная картина: Шерлок целовал Джона, держа его крепко в своих объятьях, прижимаясь к нему всем телом. Холмс открыл глаза, на лице его были ужас, негодование и непонимание.       «Ясновидец» вышел из маленькой гримёрной и осмотрелся по сторонам, его ассистент сидел на полу, съёжившись. Холмс подошёл к нему, осторожно присел, не зная что сказать другу, которого он ,казалось, обидел. – Что-то не так? – Нет, – спешно ответил Уотсон, очнувшись от каких-то своих мыслей. – Ты так резко вышел...ушёл, мне показалось, будто я сделал что-то не так, обидел чем-то... – Нет, – повторил Джон ещё раз, – нет, мне просто тяжело смотреть на твои мучения, и всё... – Прости, я не думал, что это принесёт тебе боль или вызовет какие-либо чувства... – Если бы это не вызывало у меня чувств, то я бы не был твоим другом. – Тебе стоило сказать, я б придержал эмоции. – Тебе плохо, как можно. Я мог только сопереживать. – Может мне было бы легче, если я сдерживал ужас... – Врачи говорят, эмоции нужно выражать, чтобы сохранить здоровье. Только без мата, да, Шерлок? – Жаль, что ты не стал хорошим врачом, я был бы рад. – Если бы я стал хорошим врачом, то я бы не познакомился с тобой, а если бы я не познакомился с тобой, то у меня не было бы такого хорошего друга, как ты... – В этом ты прав, – улыбнулся Шерлок. – А тебе детективом стать не поздно, и, главное, у тебя получится. можно попробовать прямо завтра. – Нет, уже не выйдет... – Да, я знаю, – сокрушительно ответил Джон. – Ну и чёрт с ним, – ответил с улыбкой Холмс, – пошли ужинать.       Общение друг с другом доставляло им много удовольствия, приятно общаться с человеком, которого любишь. Они познакомились полгода назад. Холмс и Уотсон жили в одной квартире, в квартире Шерлока; для Джона это было, конечно же, бесплатно. Одна кухня на двоих, одна ванная комната на двоих, но две разные спальни. Два первых пункта радовали обоих, а последний сильно огорчал. Каждый раз засыпая они думали друг о друге и хотели засыпать вместе. часто они пили из одной кружки и брали поносить одежду, у них были очень близкие отношения, но это была всё же дружба, а не любовь. Пока они скрывали чувства, они становились сильнее... – Майкрофт всё ещё не доволен твоей работой? – спросил за ужином Джон. – Конечно, нет. И это не работа, это жалкое мещанское шарлатанство. – Кстати, соседи... – Что им ещё надо? – перебил Холмс, недовольно сморщившись. – Просто перестань стрелять в стену и в час ночи играть на скрипке! Представь себе, они сразу отстанут! – иронично ответил друг. – Слишком много хотят... Идиоты... – Это и меня напрягает, мне это совсем не нравится... – У нас сегодня день открытий... – Может и ты скажешь что-нибудь, о чём раньше молчал? – О чём ты говоришь? Ты просто ангел! – По сравнению с тобой, да.       Шутя и смеясь, они продолжили ужин. Сев у камина, Шерлок открыл коньяк и налил себе полный стакан. – Сегодня больше, чем обычно. – Сегодня хуже, чем вчера. – Налей-ка и мне немножко, – промолвил Джон, садясь в соседнее кресло.       Через двадцать пять минут они были пьяны. – А вот ещё один, – промяшкал Шерлок с улыбкой, лёжа в кресле и глядя в потолок, – «Движение – это жизнь!» сказала моя крыша и поехала... В комнате раздался смех двух пьяных мужиков, такой смех, что огонь чуть в камине не погас. После установилась тишина. В тишине были выпиты ещё бокалы коньяка, вина... – Помочь тебе добраться до кровати? – спросил заботливо Джон, выпивший намного меньше Холмса. – Если тебе не будет сложно...       Уотсон взгромоздил на себя пьяного гения и понёс. В комнате его было не убрано. Джон положил ношу на кровать и сам случайно упал, при попытке встать, он ещё раз упал, коснувшись своим лицом лица Шерлока. Получилась неловкая ситуация, но она соответствовала ночным мечтам этих двух. – Тяжело будет встать, – пожаловался ассистент своему шарлатану. – Да, – сонно ответил тот, – а оставайся здесь. – Ты совсем-совсем пьян, больше так не пей, – сказал Джон, грозя пальцем. – Не буду. – Не будешь, – повторил Уотсон, поцеловал своего друга.       Это ночь была для них лучшей в истории Земли.