Звездный Олень

Музыка, звучащая в ночи, заставляет меня поднять голову, хотя я даже еще не открыла глаза, и сейчас звездный свет касается моих век; музыка зовет, она манит звездной песней неба. Я почти не удивляюсь, когда начинающееся утро уходит куда-то за пределы времени, потому что ночь эта для меня, и она не кончится, пока я не захочу этого. Звенят копыта, и я слышу голос, к которому давно уже привыкла в этой черной тишине космоса; голос, зовущий меня с собой; голос, которому ты не внял однажды. А ведь ты только что снился мне, Фрэнк… Я прекрасно помню, как Людмила Быстрова почти кричала на Меркурии: «Я бы запретила космодесантникам жениться!»; она не знала, что я сижу совсем близко, и видел меня только Дэвид Нортон, муж твоей сестры, твоей нежно любимой Сильвии, урожденной Полинг, до сих пор зовущей тебя «бэби»… бедняжка Сильвия, как я понимаю ее Я люблю тебя, Фрэнк Полинг, космодесантник. Кто знает, из-за этого ли я стала слышать зов звезд, ведь ты рассказывал мне о своем Звездном Олене, и как рассказывал – он встал передо мной как живой, словно сказочный Сивка-Бурка, и в рогах его сверкали запутавшиеся звезды. Так и появилась эта звездная тоска, которую временами может утолить эта нежная ночная музыка. И звуки небес заменить не могли Ей скучные песни земли… Ты никогда не любил Лермонтова, Фрэнк, но я всегда могла читать его едва ли не страницами, совершенно не глядя в книгу. Вот насколько мы разные, но это не мешает мне любить тебя, также как и не мешает тебе не любить меня. Никогда мне не стать твоей, Фрэнк Полинг, космодесантник. А ты и не знал, какой твой Олень быстрый, и какая у него теплая и сильная спина – я чувствую это сейчас сквозь ткань моего платья. Еще ты никогда не знал, как летит он по звездам, стуча копытами, и как крепко приходится держаться за рога, боясь упасть и затеряться в этой звездной мгле, ведь один ты никогда не найдешь дорогу домой. И, конечно же, ты никогда не сможешь узнать, насколько был прав Экзюпери, потому что не услышать тебе, как смеются звезды. Прошу тебя, доверься звездному зову, ты же тоже слышишь его! Ты слышишь, но не идешь… а я уйду, чтобы вернуться. Если бы ты меня любил, твой зов оказался бы сильнее, но, увы, ты не зовешь меня, а звезды поют, и Олень уже наклонил голову, позволяя обнять себя. Прости меня, Фрэнк. Олень, когда мы вернемся на Землю? Почему-то я не хочу слышать ответ…