Будь ты проклят, Роджер!

В честь дня рождения Хайнца я решил наведаться в гости к своему злобному братцу. Да, я понимаю, что его день рождения только через два месяца, но другого повода я не могу придумать... А также я понимаю, что Хайнц будет, мягко говоря, не рад моему визиту, но эти бесконечные скучания мне до жути надоели! К тому же, они отвлекают от работы. Я глубоко вздохнул и постучал в дверь массивным кулаком. За дверью послышалось недовольное ворчание и спустя несколько мгновений мне открыли. Хайнц, как всегда с недовольным лицом. — Ну кто там ещё... — бормотал он. Он поднял глаза на меня, его лицо вытянулось, в глазах застыло недоумение, которое, впрочем, скоро сменилось злостью. — Роджер?! — И тебе привет, Хайнц. — Что тебе нужно? Зачем ты прийти?! Думать, у меня есть время на тебя?! Чего улыбаться?! — Я тоже рад тебя видеть, братишка. — мой тон сохранял непоколебимую доброжелательность. Лицо моего брата перекосило от злости. — Могу я войти? — робко спросил я, опасаясь еще более агрессивной реакции. Хайнц недовольно скривил рот, но всё же отошел от двери, чтобы я мог пройти. — Спасибо. Дверь за мной закрылась. — Ты идти, Перри Утконос, мы продолжить позже. Как видеть, ко мне явиться мой брат! Странно, да? До завтра, и будь ты проклят! — он дружелюбно помахал улетающему из окна маленькому врагу, затем повернулся ко мне. Улыбка моментально сползла с лица. Он выглядел усталым и напряженным. — Что же... Хайнц... У тебя скоро день рождения, ведь так? — с заискивающей улыбкой спросил я. — Нет. — хрипло и кратко ответили мне. Я растерялся. Тот план действий, что у меня был, рухнул. А я так спешил к нему, что не успел продумать возможные диалоги! Было очень неловко, а молчание очень напрягало. — Чаю? — вдруг непринужденно спросил брат, будто я не являюсь объектом его ненависти на протяжении последних лет. — Не откажусь! — как гора с плеч. Мой брат чудаковат, но в этом есть и свои плюсы. За чашечкой чая мы, признаться, разговорились, что было очень неожиданно для нас двоих. Я рассказывал ему о своей жизни, в основном это работа мэром, а он мне — о своей, в основном это инаторы и битвы с бирюзовым агентом. Жизнь у него была хоть и несчастной, но очень насыщенной, и явно интереснее моей. Но об этом я ему ,конечно, не сказал. К вечеру мое присутствие его не раздражало и почти не напрягало. Однако нужно было, казалось, уходить. Казалось. Но я же не за чаем приходил и даже не за душевным разговорами. Тяга к брату — безусловно нечто из ряда вон выходящее в моей жизни, но с этим я поделать ничего не мог. Все зашло слишком далеко, нужно было что-то делать. А я привык получать то, что хочу. Доктор встал и уж было пошел открывать мне дверь, говоря со своим прелестным акцентом, что уже поздно и мне пора. Я схватил его за руку. Худую, с длинным пальцами. Он уставился на меня: — Что ты делать? Я быстро и безумно смущаясь поцеловал его в щеку. Хайнц в свою очередь, немного покраснел. — Кретин. — сказал мне хрипловатый голос. Я улыбнулся и решил не отвечать. Держа его за плечи, я притянул его к себе, и несмотря на все его упирания, нас разделяли всего несколько сантиметров. Я наклонился и очень нежно чмокнул его в губы. Он вздрогнул и прикоснулся рукой к губам. — Ты...Что ты... — его голос был тихим. Я посмотрел в его глубокие синие глаза и снова поцеловал его. Сначала робкий, затем все более страстный, этот поцелуй просто накрыл меня с головой даже не смотря на то, что Хайнц не отвечал на мои усилия. Тонкие мужские руки уперлись мне в грудь, пытаясь оттолкнуть, поэтому я прижал его сильнее к себе. Вскоре воздуха стало не хватать и я нехотя оторвался от него. Хайнц тут же попытался выбраться из объятий. — Роджер, это неправильно... — еле слышно лепетал ученый. — Плевать. — себя я уже почти не контролировал. Едва помня себя, я принялся целовать его в шею, вырывая у партнера сдавленные стоны. Я всем телом чувствовал, как он дрожал и прогибался от каждого моего движения. — Роджер, не надо... Остановись. — сжимая зубы, просил он. Он ослаб в моих объятиях, и я, пользуясь этим, стянул с него лабораторный халат. Затем, откинув ученого на диван, я принялся стягивать с него штаны, за которые он, кстати, пробовал побороться. — Нет, Роджер! Я говорю нет! Но вскоре, не смотря на все его усилия, штаны все таки полетели в сторону, а их обладатель лишь испуганно проводил их взглядом, затем перевел его на меня. Я расстегивал рубашку, а пиджак уже полетел вслед за штанами. — Ты же... Ты же не... — Хайнц, ты можешь помолчать? — я шлепнул его ладонью по бедру, от чего у него вырвался очередной стон. Я улыбнулся смущенному и бледному от страха брату. Тот лишь поджал тонкие губы. Я быстрым движением руки стянул с него трусы, оставляя его совсем без одежды. Пока он, смущенно сдвинув ноги, заикаясь, пытался меня вразумить, я снимал с себя последнюю одежду. Тело горело огнем от возбуждения. Доктора я не слушал. Я лег на его и резко вошел. Он вскрикнул от боли и слезы покатились до красным от стыда щекам. Он вцепился в меня мертвой хваткой, от чего становилось сложнее дышать, и это безумно заводило. Я медленно начал двигаться, давая доктору привыкнуть. Постепенно выражение боли покинуло лицо моего брата и о моих ушей стали доноситься негромкие стоны. Я прижал его к себе, со всей нежностью, боясь сделать еще больнее. — Пожалуйста... Быстрее. Я поцеловал его и, на этот раз, он ответил взаимностью. Тепло приятно разлилось в груди. Я начал двигаться быстрее, вырывая у него до неприличия громкие стоны. Вскоре я кончил, а следом за мной и Хайнц, обхватывавший мою шею руками. Мы рухнули без сил. Я обнял его, мы оба тяжело дышали. — Я люблю тебя. — прошептал я ему на ухо. — Будь ты проклят. — пробормотал доктор. Я лишь с улыбкой притянул его к себе ближе и заснул. И лишь сквозь сон я почувствовал, как Хайнц обнял меня в ответ.