Внезапно

      Вылетев из гримёрной, Флоран буквально побежал по коридору, желая оказаться как можно дальше от Берси, от прошлого, от ссоры, от него – ото всех и вся. Он несся, сжав руки в кулаки и низко опустив голову, а ярость застилала его мысли. Но Фло было не суждено добраться до выхода так быстро, как он того хотел. Не затормозив на повороте, он налетел на девушку, всем своим весом прижав ее к полу. - Эй, осторожнее! – недовольно воскликнула она, пытаясь вылезти из-под француза. - Бегемот! Флоран встал, отряхивая джинсы, и поднял взгляд на виновницу его падения. Это была высокая стройная девушка с темными волосами, подстриженными под каре. Она была одета в белое платье в тёмно-синюю полоску, а не её шее болтался бэйдж с надписью “Staff. Press.” - Смотри, куда прёшь, дура тупая! – зло прошипел Флоран. Он хотел идти дальше, но путь ему преграждала его случайная “жертва”. - Какой же Вы нахал, месье Мот! Шланг махровый! – девушка не на шутку рассердилась. – Если у Вас какие-то проблемы, это не даёт Вам права срываться на других! - Это у тебя с головой проблемы! – не оставался в долгу артист, пытаясь отодвинуть брюнетку, которая все также стояла перед ним и с вызовом смотрела ему в глаза. При других обстоятельствах он бы помог девушке подняться и извинился бы, но во Флоране до сих пор кипела ярость от ссоры с итальянцем, и он готов был срываться на всех и каждом. - Да ладно?! – саркастично ответила девушка. – Тут кого-то звездой долбануло! Тебя бы в психушку и на подольше! Или в цирк! О да! В цирке тебе самое место! - повысила голос брюнетка, переходя на “ты”. Флоран бросил разгневанный взгляд на ту, что посмела его оскорбить. В нем зарождалось непреодолимое желание хорошенько проучить нахалку. “Нажаловаться на неё что ли?” - промелькнуло у него в мыслях. Однако где-то в глубине души он восхищался умением девушки постоять за себя. Именно этим восхищением он потом и оправдывал свои дальнейшие действия: Флоран резко впечатал девушку в стену и грубо поцеловал, прервав её гневный словесный поток. - Извини, - выдохнул он ей прямо в губы, отстранившись, и быстрым шагом пошёл прочь. - Мудак! – крикнула вслед девушка и метко швырнула в его голову рацию. - Истеричка! – потирая ушибленный затылок, крикнул Мот и побежал дальше.       Микеле шёл по пустынным улицам Парижа, окутанным ночной тьмой. Редкие машины пролетали мимо, тусклый свет фонарей отражался в витринах закрытых магазинов. На тёмном небе сверкали холодные звёзды. Локонте любил бродить в одиночестве по городу. Это давало ему возможность остаться наедине со своими мыслями, всё обдумать, усмирить свои чувства. Прохладный ветер обдавал свежестью, отрезвляя. Он не думал, куда шёл – ноги сами вели его. Голова была тяжела от мыслей, внутри всё горело от переполнявших эмоций. Микеле не знал, что делать дальше. Он прокручивал в своей голове всё то, что произошло, и ему становилось тошно. Как он мог верить этому человеку? Почему тот его предал? Да, Локонте считал, что поступок Флорана не что иное, как предательство.       Микеланджело и не заметил, как пришёл к одному бару. Тот находился в центре Парижа, но о нём мало кто знал, поэтому народу там было немного. “То, что нужно”, – подумал мужчина, заворачивая во двор домов. Спускаясь по крутой лестнице в подвальное помещение, итальянец услышал музыку, доносившуюся изнутри, и начал успокаиваться. Попав в бар, Микеле оказался в совершенно другом мире. Интерьер представлял собой смешение нескольких стилей, тем самым погружая посетителей в невероятную атмосферу: деревянный пол, каменные белёные стены, на которых в некоторых местах “отвалилась” штукатурка, оголяя кирпич, удобные тёмно-коричневые кожаные диванчики, расположенные у стен, маленькие круглые столики и деревянные стулья в зале. В углу была расположена сцена, на которой в данный момент выступал jazz-band. Удивительная вещь – сидящие музыканты использовали деревянные грузовые ящики вместо табуретов, а несколько ящиков просто украшали сцену. Посреди зала был танцпол. На стенах в массивных резных позолоченных рамах висели картины, перемешанные с авангардными афишами, шаржами и чёрно-белыми фотографиями в простых деревянных рамках со стёклами, в которых играли блики. Освещение было представлено чёрными потёртыми витиеватыми люстрами в стиле барокко с хрустальными каплями. Свет был приглушён так, что в помещении был полумрак. Кое-где в стенах были углубления, в которых находились полки с книгами. У одной стены был маленький квадратный столик с изогнутыми ножками, на котором стоял граммофон с большой медной трубой. Когда не выступали музыканты, ставили пластинки. Проходы к туалетам и служебным помещениям были занавешены тяжёлыми портьерами, перевязанными плетёными шнурками. Вдоль одной из стен растянулась барная стойка с высокими табуретами. За спиной у бармена высились полки с бутылками.       Мике присел на свободный табурет и устало протер глаза. Ему надо было подумать. Хорошо подумать. Что делать дальше? По сути, Флоран был единственным близким ему человеком. Нет, конечно, оставались еще остальные участники труппы, но это было уже не то. Фло понимал его, как никто другой. Порой Микеле казалось, что ему достаточно о чем-нибудь подумать, как Мот тут же подхватывал его мысль. Они всегда были заодно, они всегда были вместе. Что будет теперь? Размышления Локонте прервал голос, раздавшийся над самым ухом: - Выпьешь? - симпатичная блондинка присела рядом с Микеле и легонько толкнула того в плечо. Локонте встрепенулся: - А? Что? Нет, спасибо, я не... – начал было итальянец, но девушка его перебила: - Парень, ты уже полчаса сидишь тут и смотришь перед собой отсутствующим взглядом, так что, на, выпьешь, - уже утверждала, а не спрашивала незнакомка. Микеле усмехнулся и принял бокал с виски из рук девушки. Он попытался ее лучше разглядеть, но освещение в баре не позволяло этого сделать. Блондинка еще пару секунд вглядывалась в лицо Локонте и почему-то хмурилась, а потом ее осенило. Девушка даже подскочила на месте, округлив глаза и возбужденно затараторив: - Погоди, ты же этот, как его… Ну, этот… Леонардо! – новоиспеченная знакомая резко спрыгнула с табурета, указывая пальцем на Микеле. - Ааа, нет, да как же тебя... Рафаэль! Ай, нет! - она щелкала пальцами, пытаясь вспомнить имя Локонте. - Ми... – собрался было уже помочь итальянец, но блондинка снова не дала ему договорить: - Точно! Микеланджело! Ты же еще Бетховена играл! - Моцарта, - рассмеявшись, поправил ее Микеле. – Я играл Моцарта. - Прости, после второго стакана в голове каша. Приятно познакомиться, - девушка протянула руку Локонте. – Адель. Однако вместо того, чтобы ответить на рукопожатие, Мике вскочил с места и крепко обнял девушку, расцеловав в обе щеки. - Взаимно, - весело проговорил он, сверкая улыбкой и радуясь, что вечер, наконец, налаживается. “Ничего, - подумал про себя Локонте, - все пройдет, и это тоже”.       Хорошенько выпив, Микеле с Адель отправились гулять по ночному Парижу. На улице итальянец смог разглядеть свою новую знакомую. Адель была очень привлекательной. Стройная блондинка с волнистыми волосами и серо-голубыми глазами, глубину которых подчёркивал макияж. Она была одета в чёрное платье, которое сидело на ней как влитое, и кожаную куртку. На ногах девушки красовались туфли на высоком каблуке, поэтому она ежеминутно норовила упасть. Это дало повод Микеле держать Адель за руку. Им было невероятно весело вместе. Мике осознавал, что так же хорошо ему было только с одним человеком. Воспоминания о Флоране вызывали в итальянце приступ злости вперемешку с обидой. - Эй, чего грустим? - весело проговорила Адель. - Нет-нет, что ты! - воскликнул Микеле и в доказательство расплылся в широкой улыбке. – Я хочу побыть с тобой еще немного, давай я тебя провожу? - вызвался он. - О, это было бы круто! Без твоей "руки помощи", - девушка сжала ладонь итальянца, показывая, что вот она, эта рука помощи, - я точно где-нибудь упаду. Не надо было столько пить, я теперь на этих каблуках еле держусь, - хихикнула Адель. -А ты сними туфли! - вдруг предложил Локонте. Девушка кинула на него удивленный взгляд и приподняла брови, как бы вопрошая: "Ты сейчас шутишь или да?" - А почему бы и нет? - рассмеялся Микеле. – Хочешь, я тоже пойду босиком? С тобой за компанию. - Нет, спасибо, – отказалась Адель. - Не хочу, чтобы нас задержали за неподобающее поведение. Тем более, мы почти пришли, – девушка лучезарно улыбнулась своему спутнику. Дом Адель находился всего в паре кварталов, поэтому дошли они довольно быстро. Локонте понимал, что сейчас ему необходим кто-то рядом, кто-то, кто хоть немного способен заменить его бывшего друга. Микеле отвык быть один, но видеть Мота не было ни сил, ни желания. - Может, встретимся еще? Скажем, завтра? И пусть это будет свидание, – неуверенно проговорил итальянец. - Ух ты! Сам Микеланджело Локонте зовет меня на свидание! - Адель прикрыла рот ладошкой в притворном жесте удивления. - А твои фанатки не разорвут меня на части? Микеле залился искренним смехом и вопросительно посмотрел на спутницу. - Я согласна, - дала свой ответ Адель. - Я заеду завтра в семь, - серьезным тоном сказал Мике. Девушка ничего не ответила, она лишь улыбнулась и, поцеловав Локонте в щеку, скрылась за дверью подъезда. Итальянец проводил Адель взглядом, подпрыгнул на месте своим фирменным “моцартовским” прыжком и, сжав кулаки в победном жесте, тихо проговорил: “Йес”.       Флоран не помнил, как доехал до дома. Он припарковался около подъезда, но из машины выходить не спешил. Француз просидел в салоне еще около десяти минут, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. До дома он гнал, превышая мыслимую и немыслимую скорость и нарушая все возможные ПДД. "Странно, что в столб не въехал, - отстраненно подумал Фло. - Теперь, наверное, штрафы придут". Он отстегнул ремень безопасности, вышел из машины и направился в сторону подъезда. Мот был настолько мрачен и потерян, что даже злобная консьержка воздержалась от своей любимой фразы: "Вытирай ноги, идиот!"*.       Взлетев по лестнице и ввалившись в свою квартиру, Фло двинулся прямиком в кухню, где его ждал виски. Откупорив бутылку, он плеснул янтарной жидкости в стакан. Сделав глоток, Мот осознал, как сильно его мучает жажда, и, казалось, что только виски может её утолить. Немного поморщившись, Флоран начал пить из горла. Единственным его желанием сейчас было напиться и всё забыть. Забыть сегодняшний вечер, забыть Колет, забыть причину ненависти, обуревавшей его, забыть себя… *цитата из интервью с Флораном