Девушка из Ипанемы

Осенью листья опадают так, словно пожилой человек в очередной раз прощается с ещё одним ушедшим старым другом. Тем ноябрём двухтысячного года листья опадали медленнее, чем обычно. Привычных дождей на этот раз не было, и последние листочки обрывались кротко, безропотно и обречённо. Картина не из весёлых, что уж скажешь. Шумный Лондон вне зависимости от погоды казался ему душным, тесным местом. Наверное, поэтому он так часто уходил загород, аппарировал в неизвестные места, случайно выбранные из маггловских альбомов с неприметными названиями вроде "Природа нашей Англии". Будто бы говорилось не о сердце Англии, а о каком-нибудь захолустном промышленном городке, Мерлином забытой местности. На вопрос о том, зачем он это делал, Рон Уизли вряд ли смог бы ответить. Никто из его знакомых об этом несомненно странном увлечении даже не догадывался. Да и, впрочем, некому было: Гермиона погрузилась в работу — вся, полностью, без остатка, и работа с радостью её поглотила. Гермиона, любящая жена и ответственный начальник, прекрасно управлялась и дома, и на работе. Джинни тоже не сидела на месте. Также, как и нынешняя миссис Уизли — в девичестве Грейнджер — новоиспечённая миссис Поттер стремительно начала вспоминать свои навыки игры в квиддич, с легкостью открывая новые горизонты своего поистине безграничного характера. Гарри... Гарри стал настоящим героем магической Англии. Бесконечные интервью, постоянные вспышки фотокамер, невероятно быстрый карьерный рост молодого, но талантливого аврора — всё это было лишь толикой того, что сопровождало Победителя Тьмы, Всенародного Героя Гарри Джеймса Поттера, сейчас, кажется, пишущего мемуары, на которых в будущем он заработает ещё одну кучу галеонов. А Рон... а Рон жил. Жил, как все живут. Ходил на работу, выезжал в командировки, составлял отчёты. Покупал мебель, обустраивал комнаты в новом доме, стриг газон, как стрижёт его каждое утро каждый респектабельный мистер в каждом респектабельном районе, пил виски жаркими летними ночами, выходил в отпуск, отдыхал на лучших курортах Франции и чувствовал, что жизнь постепенно теряет смысл. Сейчас он уже не мог сказать, когда впервые аппарировал в случайно выбранное место в Англии. Кажется, это было побережье. Типичное английское побережье, серое и меланхоличное. Вокруг не было ни души, совсем никого, кто верещал бы о том, что сегодня нужно купить, куда съездить по работе и сколько ещё раз необходимо написать об успешном изъятии незаконных волшебных артефактов у приезжих ирландцев или болгар. Только прибой волн, что ударяет скалы и постепенно уносит всю суету с собой в далёкое безграничное море... В одном из таких путешествий Рон Уизли встретил её. Вначале та поездка не предвещала ничего необычного. Он по привычке вытащил очередное фото и увидел неясное изображение холма, залитого светом, откуда открывался прекрасный вид на необъятный хвойный лес. — Может быть, там встретятся охотники, — бормотал себе под нос Рон, — наверное, нужно взять с собой что-то вроде походной сумки. Так... Где-то посреди барахла, которое его заставила купить Джинни, обязательно должна была быть походная сумка. У них в доме можно было найти абсолютно всё, что в обычной ситуации не требовалось — но на то она и обычная. Найдя сумку и положив туда пару бутылок пива — обычного, маггловского, сливочное пиво он с годами пить перестал — Рон аппарировал. Вряд ли встречные люди будут проверять содержимое сумки — да и в конце концов, Уизли был аврором, а это располагало к тому, что и медведь был не особо опасен. Лес казался совершенно таким же, как на фото, разве что ветки деревьев гнулись от встречного ветра по-настоящему, не искусственно. Аромат леса, доносившийся отовсюду, заставлял чувствовать жизнь, жизнь, так просто ускользавшую из пальцев, жизнь, которая тратилась зря каждый день... Рон сел прямо на траву, достав бутылку с пивом и неторопливо его потягивал. Единственное, что слышал Уизли, были птицы; на фоне тонко поющих жаворонков — впрочем, Рон не поручился бы за это утверждение, уж больно плохо давалась ему зоология — ритмичным стуком выделялся одинокий дрозд. Мир вокруг становился расплывчатым, мысли оставляли сознание, а внутри медленно, но верно зарождалось чувство умиротворённости... — Прекрасное место, не правда ли? Рон неторопливо обернулся на мягкий женский голос позади. Казалось, что она спросила его прямо у уха, но когда он посмотрел на неё, то понял, что девушка в светлом платье стояла примерно в десяти метрах от него. Девушка внушала доверие. Непонятное чувство, будто бы она не просто не несла в себе опасность, но идеально сливалась с окружающим миром. — Хотите выпить пива? Девушка молча улыбнулась и подошла. От неё не пахло духами, скорее, это был аромат, созвучный лесной хвойе; непринуждённый, лёгкий аромат. — Давно вы здесь? — Рон передал ей пиво. — Давно, — сказала она, благодарно кивнув в ответ, — куда дольше, чем вы себе можете представить. — Вот как, — растерянно ответил он, — интересно. Казалось, что её хрупкие, нежные руки отдавали магической белизной. — И... надолго планируете остаться? Вместо ответа она просто рассмеялась чистым, светлым смехом, который слышен лишь от детей. — На самом деле, нет. Ровно до того момента, как вы отсюда уйдетё. — Вот как, — ещё растеряннее произнёс Рон. — Это... странно. — Вы думаете? — спросила она, пригубив бутылку. — Безусловно. — Вы мне не верите, — опять рассмеялась она. — Да, если честно, — признался он, — немного необычно встретить вас... здесь. — Давайте представим, что меня нет, — мягко улыбнулась девушка. — Давайте представим, что я вам просто приснилась. — Кхм... — А вы представьте. Это ничуть не сложно, уверяю вас. Положите голову на траву, прислушайтесь к окружающей вас природе... Это так же просто, как ребёнку выдумывать всё новые и новые фантазии в голове. — Неужели? — Чистая правда. Думайте, что я — просто воображаемая девушка, которая сидит с вами в воображаемом лесу и пьет воображаемое пиво. Вы, кстати, тоже воображаемый. Рон засмеялся. Впервые за долгое время он смеялся, смеялся, как маленький мальчик. Он последовал её совету и лёг на траву, отдаваясь невыносимой лёгкости бытия. Где-то вдалеке витали облака, упивающиеся своей независимостью ; где-то вдалеке летели в синем, наэлектризованном свободой небе птицы. — Вот видите, как всё просто! — в её голосе звучали одновременно радость и удовольствие. — Мир становится куда проще, если дать волю воображению. — Верно... Здесь не было никаких забот, никакой суеты, никакой тревоги, спешки, работы и усталости. Лишь один раз девушка коснулась его: длинными бледными пальцами она аккуратно провела по его рыжей макушке, и он чувствовал, как постепенно покидает его чувство реальности. В воображаемом мире остался лишь он и воображаемая девушка из леса. — И пиво! — прошептала она. — И пиво, верно... Рон закрыл глаза, не заметив, что она озвучила его мысли. Он вообще предпочёл тем днём ничего не замечать. В конце концов, иногда следует отдаваться воображению. В школьные годы и после он так не умел — видимо, на такое была способна только Луна, вот только она в этом состоянии пребывала постоянно... И это, наверное, было прекрасно. Когда Рон Уизли проснулся, девушки уже не было рядом. В конце концов, это была воображаемая девушка. Когда Рон вернулся домой, он уже никогда не чувствовал себя как прежде. В этот лес он больше не возвращался, как, впрочем, не уходил он больше в неизвестные походы по неизвестным местам.