There's no turning back

      Он с радостью задушил бы эту чокнутую суку её же кулоном.       Разве он не умолял её остановиться? Пришлось корчиться, просить и пресмыкаться, но она окутала его зелёным дымом и превратила в... это.       Чёртова ведьма словно издевалась, отправляя его с совершенно идиотскими поручениями, - и оттого сильнее было его удивление, когда он не обнаружил её в своём замке по возвращении. Никто не стучал каблуками, нервно шагая туда-сюда по изумрудным молчаливым коридорам, никто не отпускал ироничных шуток, глядя на отражение Регины. Спасибо извращённой фантазии художника, у Уолша теперь были крылья, которыми он не преминул воспользоваться: Зелина могла хоть провалиться под землю, но ему не хотелось всю оставшуюся жизнь провести в таком виде. В глубине души Уолш тешил мысль, что Глинда сможет помочь ему. По старой памяти.       Милая, Добрая ведьма Юга в его отсутствие успела задурить Зелине голову. Уолш от души повеселился, когда Глинда прочитала очередную задушевную проповедь и вручила ей кулон. Невинность, серьёзно? Ничему жизнь эту дурочку так и не научила - у кого повернётся язык назвать невинной ту, которая собиралась стереть с лица земли собственную сестру?       Нельзя было не отметить, что надежда на счастье шла Зелине не меньше её любимых побрякушек, яркого макияжа на светлой коже и дорогих одеяний Хозяйки Запада. Иногда Уолш даже гадал от скуки, что же заставило её мать отказаться от дочери, выросшей с истинно королевскими замашками? И вот чего уж он совершенно не мог понять, так это почему Зелина так боялась этой дурнушки, Дороти. Девочка казалась ему откровенно глуповатой, и Уолш иногда развлекался, пугая её хлопаньем крыльев в темноте. Чем только не займёшься, чтобы не сойти с ума.       Трюк с таянием Зелина провернула эффектный, Уолш даже зауважал её, так как сам всю жизнь использовал выверты и обманные ходы и стал настоящим профи в этом деле. А вот Глинду стало жалко - глупенькая, она ведь так и осталась верящей в своё непогрешимое добро. Да вот только в этом мире никому оно не нужно, и заключение ей наверняка ещё не раз позволит в этом убедиться.       А Зелина, отправив бывшую подругу в неизвестность, вместо ожидаемого коварного построения новых планов... осела на пол и расплакалась. Уолш даже удивился поначалу, - чтобы она, и рыдала, как девчонка, раскачиваясь из стороны в сторону и размазывая слёзы по щекам? Наконец, ведьма встала и, словно пьяная, пошатываясь, дошла до своих покоев, где заперлась и не выходила несколько дней. Тогда он впервые мельком подумал, что и у неё были свои слабости, кроме неудержимой ревности к сестре.       Один-единственный раз Зелина забыла закрыть ставни на окне, и Уолш долго в тишине наблюдал, как она спит. Спутанные рыжие кудри почти полностью закрывали её заплаканное лицо, не позволяя рассмотреть, но он почему-то был уверен, что во сне она куда красивей, чем когда строила театральные гримасы и ехидничала. Осознание того, что он будто подглядывает за чем-то слишком личным, словно толкнуло его в грудь, и Уолш, хлопая крыльями вылетел из её спальни прежде, чем проснувшаяся женщина открыла глаза.       Впредь окно оставалось запертым.       На пятый день тяжёлые двери распахнулись, выпустив Зелину, - безупречно выглядящую, несмотря на вновь позеленевшую кожу, по-прежнему саркастичную и ещё более собранную, - она решила прекратить размениваться на мелочи.       Он никогда не любил магию. Чёрт побери, от неё всегда были проблемы, о которых он предпочёл бы забыть. Нелюбовь, тем не менее, не мешала ему собирать ценные вещички, в конце концов, их всегда можно было бы выгодно перепродать или обменять на какие-то другие, не менее полезные вещи или услуги, хоть в последний раз это стремление любыми способами получить своё и вышло ему боком. Уолш бы обязательно разочарованно фыркнул, когда эта сумасшедшая вытолкала прибывшего Шляпника взашеи, не будь он в проклятущей обезьяньей шкуре. Он имел дело с Джефферсоном раньше - приятный, в общем-то малый, и свои обязательства выполнял безукоризненно. Шляпник юлил и уговаривал ведьму, пуская всё своё обаяние в ход, но ей слишком хотелось насолить Тёмному, а потому на предложение продать башмачки она рассмеялась и перенесла его одним взмахом руки в ближайший лес.       - Видишь, дорогой мой, - проворковала Зелина, зарывшись тонкими пальцами в его мех, отчего Озу захотелось прокусить её руку до крови. - Вот что случается, когда меня недооценивают.       О, ну ещё бы! Он действительно уже не раз пожалел о том, что не разглядел в забитой простушке, пришедшей к нему за помощью, такое непреодолимое желание добиться своего любыми путями. Зелина чётко знала чего хотела, и собиралась получить всё, даже если бы ради этого ей пришлось вывернуться наизнанку. И, впервые на его памяти, она стала той, которая так быстро распрощалась со своими глупыми надеждами на сказки и действительно семимильными шагами двигалась к цели: пока Регина постигала азы, Зелина уничижительно фыркала, глядя на её потуги, и творила куда более тёмную магию. Уолш был уверен, разгляди Тёмный это упорство в ней раньше, он бы не отказался от такой ученицы... и не только.       Сам бы он точно не отказался.       Было бессмысленно отрицать, что эта женщина, временами - лукавая и изворотливая, как змея, временами - абсолютно искренняя и отстранённо-задумчивая, полностью захватила его мысли. В ней было столько всего понамешано, что Уолшу казалось, что он никогда не сможет узнать до конца, что же из себя представляет Злая Ведьма Запада. Оказалось, например, что, дорвавшись единожды до библиотеки Тёмного, она не потеряла страсть к чтению и прочитывала одну книгу за другой уже у себя, кропотливо постигая самые отдалённые закоулки магии в поисках способа изменить настоящее. Иногда, когда она была в хорошем расположении духа, Зелина позволяла себе забыть о сестре на некоторое время и заняться другими вещами: приказав Уолшу следовать за ней, она отправлялась на прогулки. Ну конечно, ей же тоже было скучно целыми днями в замке, а безмолвный собеседник - лучший собеседник. Уолш терпеливо выслушивал её монологи, всё больше узнавая Зелину и, кажется,..       Проклятье Регины произвело эффект разорвавшейся бомбы, - границы миров были смещены, из самой канвы Мироздания был вырван немаленький кусок. Зелина, почувствовавшая это среди ночи, сорвалась и, как была, босиком, бросилась в зал.       - Нет! - в её крике было столько разочарования, что Тёмный бы наверняка поглумился над своей провалившейся протеже. - Ты не избежишь моей мести, Регина! Ты не лишишь ещё раз меня шанса на счастье!       Кивнув прилетевшему Уолшу, она торопливо спустилась вниз, едва касаясь ступнями холодных камней ступеней, в смежную с библиотекой лабораторию.       - Ничего, красавчик, она от меня не скроется, - уверяла его Зелина больше для собственного успокоения, смешивая какие-то порошки и ингредиенты. - Я слишком долго готовилась, но в этот раз я не оплошаю. Румпельштильцхен говорил о предохранителе в проклятье - ребёнке-Спасителе. Старый чёрт ни за что бы не допустил наложения проклятья, не будь он уверен в своей выгоде, а потому... Мне нужно ещё немного подождать.       Проработав над чем-то до утра, она наконец удовлетворённо кивнула и взболтала тёмно-зелёное зелье.       - Я дождусь возвращения Регины, - объясняла она Уолшу на ходу, торопясь обратно в спальню. - Откат рано или поздно произойдёт, а мне... Мне нужно быть в форме, когда сестрёнка вернётся. Зелье сохранит меня в стазисе, пока проклятье не будет разрушено. Что скажешь, дорогой, будешь ждать вместе со мной?       Ведьма выжидающе посмотрела на него, сидя на кровати. Она предлагает ему остаться вместе с ней или...уйти?       - Я даже верну тебе прежний облик. Наверное, - посулила Зелина. - Но зелья хватит на двоих.       Он долго прожигал её взглядом прежде, чем неуверенно слететь к ней на кровать.       - Мудрый выбор, - оценила Зелина, пригубив зелье. - Мне понадобится помощь, а кто мне может услужить лучше, чем ты?..       Она заснула первой, не успев даже договорить. Откинулась на мягкие подушки, раскинув руки в стороны. Над Озом, вспыхивая всполохами зелёных молний, поднимался прозрачный купол, ввергающий всё в стазис. Стеклянный бутылёк удобно лёг в обезьянью лапу - Уолш снова мысленно поморщился от собственной беспомощности и опрокинул его в пасть. Зелье на вкус было горько-сладким, с лёгкой кислинкой. В затуманенной им голове вспыхнула мысль, смешная, дерзкая, что, наверное, таким же на вкус оказался бы и поцелуй Зелины.       Засыпая рядом с ведьмой, Уолш был готов поклясться, что впервые он поступил правильно.