Чего хотят...

– Твою мать! Парень! – у меня просто плавился мозг. – Открыл Америку! – прокричал он и натянул на себя футболку. – Не смотри. – Да поздно уже… О Господи. – Ну вот… Теперь ты знаешь, – прошептал он и с горьким вздохом сел на край кровати. – Можешь говорить, что хочешь. А я и не знал, что именно сказать. Это было просто огромным потрясением для меня. Нет, я и раньше замечал странности поведения Леры, да и некоторые мысли ее, то есть, его, тоже были подозрительны. Но вот о таком объяснении я даже и не думал. Если приглядеться, парень действительно смахивает на девушку. Даже по голосу не определишь настоящего пола Берто. Но вот теперь, с собранными волосами, смытым макияжем и в мужской футболке, точно можно было сказать, что передо мной действительно существо мужского пола. – Но как?! И почему? – все еще не укладывалось в голове у меня. Я видел, что «Лера» очень огорчился, на его лицо упала тень. Нет, надо быть все же деликатней. Видимо, тут может крыться что-то такое… Я подошел к кровати и тоже сел чуть поодаль. Не успел я ничего сказать, как Берто бросил: – Наверное, ты теперь считаешь меня психом и извращенцем. – Нет, это не так, – попытался успокоить его я. – Только вот почему? Почему ты притворяешься девушкой? – Хах. Это долгая история, вряд ли тебе будет интересно. – Это случилось после смерти твоей матери и брата? – неожиданно осенило меня. Ведь именно после этого отец Берто отправил ее… его к психологу. Не это ли переодевание послужило причиной? – Брата? Ха-ха, – кисло рассмеялся парень, а потом развернулся ко мне. – Да не было у меня никакого брата. Меня зовут Валера. Приятно познакомиться. – О. Мне тоже, – ляпнул я. Повисла тишина. – Так в школе знают? – Ага. Только, по личной просьбе директрисы, учителя это тоже скрывают. Но в журнале все равно так и написано: Валерий Берто. – Так вот почему ДД так на тебя взъелась! – очередная догадка посетила меня. Я-то думал, что это из-за цвета волос и стиля одежды девушки. А на самом деле она была в курсе того, что перед ней парень в платье. Вот ведь противная старуха. – Ты заметил? Ну да, наверное, из-за этого. Многие не понимают меня, считают каким-то ненормальным, трансвеститом, гомиком. Хотя моя ориентация тут абсолютно ни при чем. – Так в чем же дело? Расскажи мне. Валера подозрительно покосился на меня. В голове его бушевали мысли, стоит ли мне доверять или нет. Но, наконец, он вздохнул и начал. - У меня была хорошая семья. Не сказать, чтобы идеальная, но я ее любил. Папа, конечно, почти все время пропадал на работе вне дома, но рядом со мной была мама. Она была потрясающей женщиной, фантазия у нее била через край. Она была начинающей писательницей, но всегда находила время для меня. Например, гуляла со мной по саду, рассказывая всякие истории, или учила играть на фортепиано. И когда мне стукнуло десять, она умерла. За несколько месяцев до этого она все больше времени проводила в своей комнате, иногда даже не вставая с кровати. И как-то вечером ко мне зашел Герман и сказал, что ее не стало. Я плохо помню все последующие дни. Мне не верилось, что это произошло, казалось, что это просто чья-то глупая шутка. Но нет. Она исчезла, исчезли все ее вещи, даже фотографии. Словно бы отец хотел навсегда избавиться от памяти об ее существовании. Он почти сделал это, не смог избавиться только от главного напоминания – меня. Мы с отцом и раньше близко не общались. Теперь же нам надо было учиться жить только вдвоем. Но это ничего не изменило, наоборот, казалось, что отец старается как можно больше времени проводить вне дома. Так прошел год. Он был очень долгим, но как-то плохо запечатлелся в моей памяти. Было очень тяжело привыкнуть к новой жизни. Жизни без нее. Тогда я думал, что все вещи мамы пропали без следа. Но однажды Регина позвала меня к себе. Она открыла шкаф и вытащила оттуда несколько маминых сарафанов. Горничная знала, что я спрашивал и про одежду мамы. Она сказала, что хозяйка завещала некоторые свои вещи и прислуге, в том числе, ей. Женщина, наверное, сжалилась надо мной, поэтому решила подарить мне хоть какое-то напоминание о матери. Конечно, вся одежда была перестирана, но аура мамы оставила свой отпечаток на каждом платье. Я поблагодарил Регину и взял один из сарафанов, которые она мне показала. Он был самым старым из всех платьев, большинство из которых были даже не ношены. Но и в этом я видел маму только пару раз, когда она сидела за рукописями. Он был цвета морской волны с рукавами-буфами и пояском на талии. Когда я вернулся в свою комнату, положил его на кровать. Сначала смотрел на него, потом лег рядом, сжимая в руках. А затем словно в моей голове что-то щелкнуло, и я надел его. Подойдя к зеркалу, я вздрогнул. Мои волосы тогда еще не успели сильно отрасти, но были достаточно объемными. Лицо еще не утратило детских черт, а в них всегда была какая-то женственность. Поэтому на мгновение мне показалось, что с той стороны зеркала на меня смотрит моя мама. С тех пор я изредка начал надевать это платье и просиживать перед зеркалом. Где-то в глубине души я понимал, что это сумасшествие. Но мне было это нужно. И как-то раз отец застал меня за этим занятием. Он ничего не сказал по этому поводу, словно бы не обратил внимания. Это вызвало во мне какие-то странные чувства. В следующий раз я уже нарочно показался перед отцом в таком виде. Но снова это не привело ни к каким эмоциям на его лице. Не знаю точно, что это было: злость, досада, обида или непонимание. А может, всего понемногу. И, возможно, дело не только в отце. Просто… когда я переодевался девушкой, чувствовал себя более счастливым, более свободным. Я был другим человеком, который не стесняется себя. Так и появилась Лера. Почему-то я всегда стремился к людям, но, оказавшись в толпе, тут же чувствовал себя очень некомфортно. Но с Лерой все было иначе, окружение зажигало ее как фитиль. Она могла быть какой угодно, но всегда при этом оставаться собой. В среднюю школу перевелась уже она. Почти никто не догадывался, что я парень. С возрастом мягкие черты почти не исчезли, да и я научился пользоваться косметикой. Правда, типичные «девчачьи» манеры поведения я копировать не хотел, поэтому и слыл «пацанкой». Но кому-то это нравилось, и некоторые парни оказывали мне знаки внимания. Тогда я и понял, что мальчики мне все же ближе, чем девочки. Да, это был просто улет. Если бы отец узнал и об этом, то точно выгнал бы меня на улицу. В первое время он вообще игнорировал мои выходки, но я вытворял такое, что не могло не вызвать у него хоть какие-то эмоции. Наконец, папа начал выказывать первые признаки недовольства. Сначала он только морщил нос, а потом стал отпускать комментарии и делать замечания. Тогда я начал отпускать волосы, к тому же, перекрасил их в другой цвет. Последнее было отчасти из-за того, что мне не хотелось видеть в зеркале маму. Хотя, меня забавляло, что и отец видел ее во мне, периодически я замечал это по его лицу. Но это было так редко. В основном я переодевался девушкой только в школу, изредка на прогулки и перед отцом. В остальное время я предпочитал носить обычную одежду. Было интересно наблюдать, как мои одноклассники и знакомые, которых я мог встретить, не узнавали меня или считали за родственника Леры. Но я старался избегать таких встреч. У меня было несколько друзей, которые знали мой настоящий пол. С парочкой мы были знакомы с детства, они только крутили у виска, наблюдая мои причуды. Видимо, считали, что я точно помешался. Потом с возрастом стали узнавать и другие. В основном, я открывался ребятам, которые шли по жизни легко, а таких в моем окружении было большинство. Наверное, они посчитали это интересной шуткой. – Олег тоже знает, да? – перебил я Валеру. И все же с каким спокойствием он рассказывает мне о таких вещах. – Да, он узнал одним из первых. Но принял это с его привычным хладнокровием. Между нами ничего никогда не было, хотя у него тоже были тесные отношения с парнями. Что сказать о моем опыте… Хотя, тут не о чем говорить. Некоторые парни, когда узнали мой пол, чуть не плюнули мне под ноги и исчезли. Но были и те, кому было интересно пообщаться с мальчиком-трансом. Хотя, далеко наши отношения не заходили. Видимо, у моего отца два года назад в голове что-то щелкнуло. А может, это назревало у него уже давно. Короче, он отвел меня к психиатру. Ему, наконец, надоел этот цирк, и сказать мне об этом он решил через доктора. Не знаю, может, он надеялся, что меня признают невменяемым и сдадут в психушку? Но сеансы не показали никаких видимых нарушений моего мозга. Психотерапевтом оказался довольно молодой мужчина, он был очень добр ко мне. Сказал, что понимает причину такого поведения. Мол, у меня детская травма, отсутствие отцовской и материнской любви и все в таком духе. – Но ведь с ним… ой, нет, ничего, – я захлопнул рот. Валера подозрительно на меня покосился. Так, ну, он ведь уже признался в своей ориентации, и мало какой там доктор ему попался. Это вообще не мое дело. – Я даже не знаю, что еще можно рассказать, – вздохнул парень. – Теперь ты и так почти все знаешь. С возрастом все труднее притворяться девушкой. У меня уже сломался голос, да и прочее… Я не знаю, что буду делать дальше. Вряд ли отцу нужен такой наследник, как я. – Да брось, – немного растерялся я. – Все будет нормально. И… я никому ничего не расскажу. – Я знал это, – улыбнулся Валера, и его искренняя улыбка убрала морщинки со лба. – Знаешь, думаю, между Лерой и Валерой нет особой разницы. Поэтому тебе можно прекращать этот маскарад, – я покосился на валявшийся на покрывале сарафан. – И просто быть самим собой. Про отца я, конечно, ничего тебе посоветовать не могу. – И не надо. Ты и так… Черт, ты так крут! – рассмеялся Берто и повис на моей шее. – Воздуха… Воздуха мне! – Ой, извини-извини, – поднял руки Валера, а потом повалился на мои колени. – Эх, как же мне жаль, что ты не мой тип. … много желающих… – Кстати, – стараясь не заострять внимание на последней его мысли, я спросил. – А как же Женя? Он не знает?! – Нет! – воскликнул Берто, а потом в мольбе сложил руки. – Пожалуйста, не говори ему! – Но так нельзя! Это обман. Он же думает, что Лера – девушка. – Я знаю, – захныкал парень. – Но он такой классный, я просто не удержался, когда он сам предложил. Думаешь, он сильно рассердится, когда узнает? – Рассердится?! Да как бы он в окно от шока не выпрыгнул. Я точно знаю - он не гей. – Ну… Может, все можно исправить? – Как ты собир… – начал я, но осекся. В прошлом месяце и я считал, что гетеросексуален. Нет, конечно, Женек - это другое дело. Он типичный бабник. Именно это я и сказал Валере. – Но, может… – Никаких «но». Ты должен ему все рассказать, и чем скорее – тем лучше. Иначе закопаешься так, что потом не выберешься. – Да, ты прав, – вздохнул Валера, а потом щелкнул меня по лбу. – А ты умный. Если бы со своими проблемами мог разбираться так же, как с чужими. – Проблемами? У меня нет никаких проблем, – непонимающе пожал плечами я. – Ну-ну. Ладно, мы завтра с Женей гулять собрались, тогда я ему и расскажу. Но в школу все равно надо будет ходить девушкой, а то не представляю, как к этому другие отнесутся. Кстати, у тебя какие на завтра планы? – У меня никаких. Поеду домой, приберусь, уроки сделаю, в комп поиграю. – Да, бедняжка, все тебя кинули. Но порой побыть одному тоже важно. Можно поразмыслить о разных вещах, – приподнял бровь Валера. – Решись… Я вновь сделал вид, что ничего не понял. Глянул на часы: восьмое мая уже закончилось. – С праздником тебя, что ли, – Берто проследил за моим взглядом. – Тебя тоже. Хотя, не такой уж это и праздник. Скорее, день скорби или памяти. Ладно, я тогда пойду к себе. Еще раз извини. – Нет, я, правда, рад, что ты тут. Останься, пожалуйста. – Где? – не понял я. – У меня большая кровать, ложись со мной. Не бойся, приставать не буду. – Да я и не боюсь… А если зайдет кто? – Папы еще дня два в городе не будет. А прислуга… не все ли равно? Пусть думают, что хотят, а я хочу жить так, как хочу. Ну уступи мальчику-трансвеститу, – он сделал жалобные глазки. – Так, последняя фраза меня взволновала, а я ведь почти согласился. – Нет-нет-нет, забудь, я выпущусь из школы и перестану притворяться девушкой. Ну оста-а-анься. Stay with me! – Черт с тобой. Но предупреждаю, что могу пихаться во сне. * * * Число: девятое мая. День недели: среда. Настроение: меланхоличное. Состояние: нормальное. Я думал, что могу помешать кому-то во сне, но увидев, как спит Валера, понял, что ошибался. Под утро он чуть не сделал полный оборот вокруг своей оси. Но каждый раз, когда он пытался лечь поперек кровати, я переворачивал его обратно. Так я просыпался за ночь раза три. С одной стороны, было странно лежать с кем-то в постели. Я ведь единственный ребенок в семье, как-никак. С Денисом мы тоже всегда спали по отдельности: кто-то на полу, на матрасе, а кто-то на кровати. Не могу представить, чтобы мы спали на одной кровати. Хотя, если постараться… К моим щекам почему-то прилил жар. После завтрака Валера сказал, что Степан отвезет меня домой. Я пытался отказаться от этого предложения, но парень настоял. Да и мне подумалось, что на автобусе отсюда до моего дома пилить порядочно. Поэтому я и согласился. Когда я уже собирался уходить, Берто выгребал из шкафа тряпки. Тут было всего вперемешку: платья с рубашками, брюками, футболками. Ясно, почему он надевает только юбки, ведь в штанах гораздо сложнее скрывать свой пол. – Ты точно решил все рассказать Женьку? – спросил я Валеру, наблюдая, как он прикладывает к себе серое платье. – Ага, лучше это сделать. Но… – Берто сжал губы. – Я так боюсь. Какой же я идиот - так обманывал его. – Ну, в конце концов, не ты же к нему подкатывал. – Да все равно. А что, если он… даже представить боюсь, что он может сделать. – Думаю, Жека нормальный парень, – попытался успокоить его я, но и сам понятия не имел, чего можно ожидать в данном случае от Леонова. Он немного гомофоб. Честно говоря, поэтому я и не хочу ему рассказывать про себя. Хотелось бы, чтобы мы остались друзьями. – Просто ты не торопись, подготовь почву, – посоветовал я и удержался, чтобы не сказать «если что – беги». Ведь парень и так весь как на иголках. Да поможет ему Бог. Степан уже ждал меня внизу. Это был тот самый водитель, что забирал Леру из школы. Кхм, Валеру. И все же, как я не догадался? Ведь было много знаков, хоть и почти незаметных. В самый первый день появления в школе новичков ходили слухи, что придут именно два парня. Да и мысли Леры, которые я улавливал, по ним сложно было определить пол говорящего: они были или слишком запутанными, или от первого лица. А вот в ситуации с фотографией. Как же ловко он придумал представить себя в детстве как своего умершего брата-близнеца. В общем, я уже почти смирился с этим. Ну, парень Лера или девушка - сути не меняет. Конечно, он считает, что Лера более открыта и свободна, но я при общении с ним убедился, что он такой же веселый парень, пусть и немного зажатый. М-да, и где нормальные люди в моем окружении? Хотя, до меня им всем далеко. Жалко, что я такой старый, и мне не придет письмо из Хогвартса. Кстати, Гарри Поттеру оно пришло в день его рождения. Может, и мне завтра повезет?

Конец 3 части