Про договор, горло и ненависть

Асгейр смотрел на Икки и думал, как же всё-таки это немного забавно – наблюдать за её быстрыми, слегка истеричными движениями. Она нервно двигала плечами, перебирала будто сам воздух тонкими тощими пальцами и моргала очень часто, словно пытаясь избавиться от соринки, что попала под веко. Но Икки только что вернулась с прогулки (как она сама её назвала) по Драконьему острову вместе с Дагуром вся потрёпанная, взволнованная и почти что трясущаяся. Она пыталась скрыть свою дрожь, но нервные кивки головой или ломанные движения руками выдавали её с головой. По крайней мере, именно так думал Асгейр, мечтая как можно скорее врезать по роже этого наглого Дагура. Он вообще, хотел хорошенько так врезать ему ещё в тот момент, как они случайно встретились. Икки никогда не была в хороших отношениях с нынешним вождём Берсерков – тот издевался над ней, пытался утопить, оставил на теле множество шрамов. Но то обстоятельство, что он до сих пор относился к ней как к мальчишке, коробило даже Плеваку, который лишь пожимал плечами и обречённо мотал головой. И, видимо, то, что Дагур чуть более часа назад узнал самый ужасный секрет Олуха, никак не способствовало улучшению этих отношений. Именно про это и пыталась сказать Икки вождю уже битых минут тридцать. - Ну, пойми, отец! – просила она. – Нам нужно начать укрепление острова сейчас же! - Да ладно тебе, дочь, - махал Стоик добродушно рукой. – Он не посмеет напасть на нас, ведь мы подписали договор. Икки хмурила брови, сжимала кулаки, кусала губы. - Ох, а вот с этим есть… некоторая… загвоздка… Пробормотала она, теребя правой рукой указательный палец левой. - То есть? – поднял бровь Стоик, видимо, уже понимая, что грядёт что-то ужасное. - Ум… - протянула Икки. – Понимаешь, Дагур… он… объявил нам… войну, ммм, кажется… Стоик уронил кружку с элем. - Войну? – непонимающе посмотрел он на дочь. – Когда?.. - Час с лишним назад, - Икки смотрела куда-то в сторону, приложив два пальца к губам и пожимая плечами. - Иккинг Кровожадный Карасик Третья! – завопил Стоик, вставая из-за стола, - где ты уже успела встретиться с ним? О, Один, за что мне это? – спросил он, обращаясь к потолку. Асгейр попытался сдержать смешок, когда услышал это. И кто вообще придумал давать девочке мужское имя? Но Икки нахмурилась и, начав взволнованно трясти ладонями в воздухе, запричитала. - Н-но ведь!.. Но ведь он пытался убить Беззубика! Да какая разница? – вдруг обратилась она к отцу. – Дагур бы всё равно объявил нам войну рано или поздно! Ты и сам это прекрасно понимаешь, - серьёзно и медленно проговорила Икки, внимательно смотря в глаза Стоика. – Берсерки нам больше не союзники. Асгейр вообще не понимал, что он здесь делает. На самом деле, ему просто хотелось съесть жаренную баранину, что, кстати, Хофферсон и делал, сидя за столом в Большом Зале. Но как только он, уставший и почти-что-валящийся с ног после ночной тренировки, зашёл сюда, вбежала Икки и пулей помчалась к Стоику, который решил перекусить в это же время. Приключение на Драконьем острове, где оказался ещё и Дагур, Асгейр будет помнить долго. Как и то, что Икки всю дорогу до дома взволнованно дрожала и что-то бормотала про себя. - А я надеялся выдать тебя за Дагура по нашему договору с Освальдом, - прошептал Стоик, обессилено падая на скамью. Асгейр чуть не подавился бульоном. - Освальд мёртв, отец, - спокойно проговорила Икки. – И знаешь, кто его убил? – вождь сокрушённо выдохнул. – А теперь он может спокойно направить свою армаду на нас, чтобы уничтожить. Стоик пробормотал что-то, вздохнул и кивнул. - Да, ты права, дочь. Икки сглотнула и как-то виновато растянула губы. - Извини, - прошептала она. – Я знаю, как много ты ждал от этого договора. Асгейр удивлённо моргнул. Ох, предстоит много работы по подготовке драконов к войне. Ему следовало бы разучить с Громгильдой ещё несколько финтов… - Хах, ещё не всё так плохо, Стоик, - какой-то голос отвлёк его от размышлений. Какой-то подозрительно знакомый голос. Икки ахнула и расширила глаза от удивления. - Дагур? – прошептала она, сглатывая. - Я рад, что ты ещё помнишь меня, Иккинг, - проговорил он, хитро и самоуверенно ухмыляясь. - Ну, конечно, мы же виделись совсем недавно, - пробормотала Икки, совершенно не обращая внимания на ненавистное ей полное имя. - Стоик, - снова обратился Дагур к вождю. – Мы ещё можем сохранить наше перемирие, - он сделал многозначительную паузу, отчего Икки расширила от ужаса глаза, - если ты отдашь мне в жёны свою дочь и Ночную Фурию в придачу. Асгейр чуть ли не выскочил из-за стола, чтобы хорошенько приложить свою секиру об его голову, но Стоик в гневе встал и ударил кулаком по столу. - Не бывать такому, Дагур, - сказал он, хмуря брови и подозрительно щуря глаза. - Хох, - усмехнулся Берсерк, - тогда моя армада просто-напросто уничтожит твою деревеньку, не оставив и мокрого места, - он захохотал, отчего Асгейр взял в руки свою секиру и встал, готовый накинуться на него. Внутри всё горело от гнева и злости. Он был готов зарезать его прямо сейчас, в этом зале, где, слава Одину, никого больше не было. - Д-дагур, - дрогнул голос Икки, которая медленно стала подходить к нему. Она еле заметно дрожала, чуть выставив вперёд ладони, словно пытаясь приручить дикого дракона. Асгейр расширил глаза от ужаса и крепче перехватил секиру. Женщина! Куда она лезет?! - Д-дагур, почему бы нам не решить этот вопрос мирным… путём? "Женщина! Ты должна быть позади, чтобы тебя ненароком не задело!" – кричало всё естество Асгейра. Но Икки пыталась серьёзно смотреть в глаза Берсерка, пока Стоик выжидал момент, чтобы наброситься на Остервенелого. - Иккинг, - ухмыльнулся Дагур, осматривая тощую фигурку девушки. – Я считал тебя своим братом, - продолжал он, подходя к ней ближе. - Ну… - протянула она, отводя взгляд в сторону. – Это было с самого начала в корне неправильно… если ещё считать, что я… девушка, - пробормотала Икки, облизывая свои губы. Асгейр сделал шаг вперёд, выискивая тёмное место, чтобы выскочить неожиданно. - Я вижу это, - Дагур бросил взгляд на Хофферсона, ехидно ухмыляясь. – Именно поэтому, Стоик, я милостиво разрешаю тебе отдать свою дочь в обмен на мирный договор. Асгейр дёрнул верхней губой. - Не слишком ли ты много себе позволяешь, а, Дагур? – прошипел Хофферсон, щуря глаза. Он убьёт его. Точно убьёт, если Остервенелый сделает хоть шаг в сторону Икки. Икки, которая чуть ли не трясётся от страха и волнения. Она не любит людей. Она выставляет ладони вперёд, словно перед ней дракон. Она не знает, что ей делать. Дагур лишь усмехается и бросается вперёд, на что никто ничего не успевает сделать – Стоик продолжает стоять на месте с глазами, полными ужаса. Асгейр испуганно сглатывает и гневно сжимает древко секиры так, что костяшки белеют. Дагур хватает Икки за горло. Икки непонимающе вскрикивает. Дагур сжимает свои пальцы на нежной, тощей и хрупкой шее девушки, из-за чего та протягивает дрожащие пальцы к мускулистой руке, пытаясь остановить его. Дагур громко хохочет, фанатично растягивая губы в оскале. Икки обессилено роняет руку, начиная задыхаться. - О, только попробуйте шевельнуться, - медленно шепчет Берсерк, также медленно усиливая хватку на шее, - и я прикончу её. Икки раскрывает рот, словно рыба, выброшенная на берег. Её зелёные глаза мечутся по стенам, по потолку, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Асгейр смотрит на дверь и думает, что всё было бы намного легче, будь они не в здании, а на улице. Стоик почти рычит, в гневе сжимая кулаки. - Д-д-дагур, - шепчет Икки, еле-еле шевеля губами. Тихий голос, который, казалось, можно было бы порвать, только дотронувшись до него, раздался в полной тишине. Лишь огонь на факелах вспыхивал и бросал вверх красные искры. – Зачем… тебе… э-это… Икки умела приручать драконов. Но Дагур – ужаснее. Он – человек. - Ха-ха-ха-ха-ха! – загоготал он, немного ослабив хватку. – И вправду, зачем? – Берсерк приподнял девушку над землёй, отчего та вытянула носки, пытаясь достать до пола, и приблизил её лицо к своему. – Мы стали бы отличной командой, Иккинг, - воодушевлённо прошептал-прошипел он. – Ты, кто знает драконов, и я, кто убивает их, - медленно, противно растягивая гласные, проговорил Дагур. Грудь Икки быстро и часто вздымалась, кожа побледнела, ладони покрылись мелкими мурашками. Дагур продолжал скалить зубы и с упоением смотреть в зелёные глаза. - Но ты… - он пробежал взглядом по её немощной фигурке, – отказалась. Ну-ну… ничего, - шептал он, с удовольствием притягивая её тело к себе. Асгейр проклинал себя за бессилие. Если бы он был хотя бы чуть ближе!.. Если бы он смог сразу кинуть секиру!.. Он бы смог защитить Икки, которая (пусть и пыталась скрывать это) боялась людей больше, чем люди – драконов. Хофферсон видел лишь, как Стоик, нахмурившись и сжав челюсти так, что мышцы под кожей перекатывались, тяжело дышал и пытался как можно скорее придумать выход, чтобы его дочь осталась невредимой. - Мне нужно просто… - Дагур оскалился и посмотрел в глаза, наполнившиеся ужасом, - взять тебя силой. Остервенелый резко подался головой вперёд, буквально впиваясь в губы девушки своими. Икки испуганно вскрикнула, дёрнулась всем телом, попыталась поднять правую ладонь, чтобы упереться в грудь Дагура, но тот заломил её свободной рукой за девичью спину. Асгейр расширил глаза от ужаса. И гнев захватил его. Он поднял секиру на уровне своих плеч, чтобы броситься к Берсерку и отрубить уже, наконец, его ненавистную голову, но Дагур сильнее надавил на шею Икки – послышался тихий хруст, громкий вскрик, и он только глубже проник языком в рот девушки, противно и самодовольно ухмыляясь. Асгейр остановился, тяжело дыша и не зная, что делать. Если бы… если бы… Икки распахнула глаза, её взгляд метался из стороны в сторону, ноги судорожно пытались дотянуться до пола. Вдруг она ненавистно посмотрела на Дагура и прикусила ему язык со всей силы, что ещё осталась в её теле. Берсерк от неожиданности ослабил хватку, отпустил руку, которую держал за спиной, но в ту же секунду со всей дури ударил Икки по щеке, отчего та упала на пол, и сплюнул сгусток крови. - Ах, ты, сучка! – закричал он, намереваясь достать нож. Асгейр среагировал моментально – прыгнул на стол, занёс секиру и бросил её в Дагура. Но какая-то чёрная тень кинулась перед ним, отбивая оружие хвостом. Тьма схватила передними лапами Берсерка и упала вместе с ним вниз, прижимая его руки и ноги к камням. Ночная Фурия угрожающе зарычала и оскалила свои острые зубы. Ночная Фурия была готова убить любого, кто осмелился напасть на его наездницу. Ночная фурия гневно хлопала хвостом и широко раскрыла свои чёрные крылья. Икки кашляла и хваталась за горло. Её глаза были закрыты. Её кулаки были сжаты. Асгейр уже было помчался к ней, как она захохотала, запрокидывая голову. Громко-громко, надрывисто, чуть истерично. Икки направила свой взгляд, полный ненависти и решимости, на Дагура, и Хофферсон заметил ядовитый зелёный цвет. Она тихо, утробно, рыкнула, отчего Ночная Фурия немного отвела свою шею назад, раскрыла пасть и зарычала так громко, что, казалось, словно колонны сейчас раскрошатся от этого звука. Стоик кинулся к дочери, опрокинув стол. Асгейр недоумённо смотрел на Беззубика, который оказался здесь так внезапно, но очень вовремя. Икки продолжила тихо, монотонно рычать, и вскоре в Большом Зале показались десятки драконьих голов – некоторые вышли из-за колонн, другие – из-под потолка, третьи – через дверь. Ужасное Чудовище опустилось рядом с девушкой, заботливо трясь о её бок, Жуткие Жути быстро проползли мимо Дагура и растаскали все его ножи, два Змеевика вышли из тьмы углов, неся в пастях ещё двоих Берсерков. Икки сверкала зелёными глазами, горя желанием убить Остервенелого, пальцы гладили горло, нос громко выдыхал воздух. Она не могла встать, а потому, сгорбившись и смотря на Дагура из-под опущенных бровей, сидела среди драконов, которые пришли на её зов. Асгейр встал подле Беззубика и Дагура, готовый в любой момент кинуть нож в него. Стоик склонился над дочерью и взволнованно осматривал её руки. - Убирайся… - проговорила Икки грозно и угрожающе, полная гнева и ненависти, - убирайся с этого острова, Дагур. Беззубик приблизил свою морду к лицу Остервенелого и медленно снял с него шлем с длинными острыми рогами, когда девушка гортанно рыкнула, внимательно смотря в их сторону. Дракон морщил нос, скалил зубы, царапал когти о камень. Дагур лишь усмехнулся. - О, Иккинг, - прошипел он, - будто бы ты сможешь что-нибудь сделать… Асгейр скривился и уже был готов пнуть того в бок, ухмыляясь, но, посмотрев на Икки, передумал. Девушка редко была решительной – она любила спать в лесах среди драконов, возиться в кузнице со странными механизмами, летать в небе, окунаясь в облака. Она могла днями напролёт изучать неизведанные места, вляпываться в неприятности, ругаться с отцом. Решительной Асгейр видел её лишь два раза – когда Беззубика, связанного, увезли в море, и когда Красная Смерть расправила свои рваные крылья. Икки усмехнулась, прикрыв глаза, и тихо засмеялась, что её тонкие плечи слабо затряслись. Она резко вскинула голову, и зелёные глаза горели решимостью. С гневом вперемешку. Рычащие звуки снова вырвались из её рта, хотя губы почти и не раскрылись. Ночная Фурия, смотря в упор, занёс правую лапу и молниеносно рубанул по лицу Дагура. Раздался крик. Драконы ликующе подняли головы к потолку. Икки закашлялась, хватаясь за горло, и, сгибаясь в пояснице, коснулась лбом Жуткой Жути. Ночная Фурия зло зарычала, ещё сильнее прижимая рвущегося Дагура к холодным камням. Асгейр в неверии уставился на девушку. Стоик, не понимая, что ему делать, на коленях сидел позади дочери, пытаясь погладить её по волосам. - Ах, ты!.. – ревел Дагур, пытаясь вырваться из-под Беззубика. - Ну, - протянула Икки, выпрямляясь, - мои слова всё ещё не достаточно подкреплены действиями? Дагур молчал. Кровь с его лица текла вниз, ручейком ползла по полу, собиралась в небольшую лужицу. Икки, на миг сморщившись от негодования, шумно выдохнула. - Убирайся, Дагур, пока я не передумала. Остервенелый дёрнулся, широко раскрытыми глазами глядя в глаза Фурии. Фанатично и воодушевлённо глядя. Он улыбался, и глаза его горели желанием. - Ты должна стоять подле меня, Иккинг, - проговорил Берсерк, тяжело дыша. – Такой, какая ты сейчас, должна быть подле меня. И тогда… я завоюю весь Архипелаг. Икки как-то устало и обречённо выдохнула, гладя под челюстью Ужасное Чудовище. - Я не хочу воевать, - твёрдо сказала она. – Но если ты осмелишься напасть, мы будем отбиваться всей той силой, что у нас есть, - задумалась, а потом и добавила, - и не факт, что в порыве мы остановимся лишь на защите. Дагур загоготал. Асгейр скривился, пытаясь сдержать себя от хотя бы плевка с его сторону. - Убирайся, - повторила Икки в который раз. Но потом вдруг мимолётно усмехнулась и медленно склонила голову набок. Всё её лицо светилось спокойствием, зелёные глаза внимательно наблюдали за Остервенелым из-под опущенных век. – Я контролирую драконов всего острова, Дагур. Всё ещё надеешься уйти сухим отсюда? – спросила она, почти шепча. – Каждый из них слышит меня в любое время дня и ночи, Дагур, - проникновенно, спокойно и очень уверенно говорила Икки, смотря на Асгейра. Хофферсон понял, что нужно быть наготове. Стоик тоже напрягся, сжимая кулаки. – Убирайся с моего острова, - прошептала она достаточно громко, чтобы её услышали. Вдруг позади неё что-то зашевелилось – два Берсерка, которых держали Змеевики. Они ошалело уставились на драконов, потом – на Икки, и, видимо, услышав её последнюю фразу, закивали головами, испуганно озираясь вокруг. - Вождь, да оставьте Вы эту ведьму, - проговорил один из них, сглатывая, когда зелёный Змеевик приблизил свою морду к его лицу. – Нам лучше возвратиться на наш остров. Икки усмехнулась, тихо что-то прорычав Жутким Жутям – они подползли к Берсеркам и, облепив их, разнесли всё оружие. - Видишь, Дагур? – обратилась она к Остервенелому. – Даже твои остолопы понимают, что тебе лучше убраться отсюда. Икки внимательно осмотрела тело Берсерка, беспомощно придавленное Ночной Фурией, и, вздохнув, уверенно рыкнула, грозно смотря на них. Беззубик озадаченно дёрнул головой и, хмурясь, поднял сначала передние лапы, потом медленно отошёл, освобождая свою жертву. Асгейр внимательно наблюдал за всеми движениями Дагура – он встал, хрустнул пальцами рук и, ухмыльнувшись, глянул на Икки. - Убирайся, пока я милостиво разрешаю тебе это, - повторила она, проводя ладонью по чешуе Ужасного Чудовища. Остервенелый нахально улыбался, кровь на его лице уже запеклась, оставшись уродливыми линиями на скулах, свежие царапины кровоточили и длились ото лба до подбородка. Он глянул последний раз на Икки, потом – на Асгейра, и, резко развернувшись, направился к дверям Большого Зала. Вдруг Дагур остановился и кинул через плечо: - Всё равно ты будешь моей, Ведьма, - хищно облизнувшись, прошипел он, отчего Хофферсон сильнее сжал древко секиры. – И из черепа твоей Фурии я сделаю себе шлем. Дверь хлопнула, и Дагур Остервенелый исчез. Икки устало прикрыла глаза, судорожно вздохнув. - Отец, - обратилась она к Стоику, - иди за ним. Мало ли что ему взбредёт в голову. - Но… - возразил вождь. - Отец, - медленно повторила Икки, почти падая от усталости на Громмеля, что был у неё под боком, - иди. На дворе – ночь, все ещё спят, если ему вдруг захочется повоевать прямо сейчас, я уже не улажу эту ситуацию, - она ласково посмотрела ему в глаза, пытаясь сказать, что всё хорошо. – Ты единственный, кто может остановить его, если что. Я отправлю с тобой вот этого паренька, да, Чудик? – потрепала девушка по голове Ужасное Чудовище, на что дракон ободряюще зарычал. – И вас, братишки, - два Змеевика одновременно подняли свои головы и уставились на Икки, продолжая держать в когтях Берсерков. – Хм… Скиньте-ка их в море, мм? – улыбнулась она, хлопая по их мордам. Змеевики загоготали, поднимая крылья. – Видишь, отец? Стоик кивнул и встал, целуя дочь в макушку. Драконы полетели за ним. - Я приду, как можно скорее, хорошо? – сказал он, заботливо и испуганно смотря ей в глаза. – Ты… это… будь здесь, ладно? Икки усмехнулась. - Конечно, где же мне ещё быть, - а потом толкнула ладонями его в грудь. – Всё, иди, быстрее. Стоик хлопнул дверьми и исчез вместе с драконами под покровом ночи. Асгейр стоял и смотрел на Икки, которая опустила голову на плечи подошедшего Беззубика, озабоченно лизавшего её лицо. Он принюхался к губам и провёл языком по ним, хмурясь и недоуменно моргая. - Нет, братец, - шептала она слабо, - не выходит, - первая слеза скатилась по щеке. – Не получается у тебя стереть это ощущение. Икки всхлипнула, уткнувшись в драконью морду. Хрупкие плечи тряслись и содрогались, плач становился всё громче, пока Асгейр отчётливо не услышал хрип из её горла. Он подошёл к ней и не знал, что должен сделать. Успокоить? Поддержать? Погладить по голове? Икки никогда перед ним не плакала. Она вообще редко показывала свою слабость перед кем-то. Но почему-то вся эта картина заставляла сжиматься его сердце от тоски. Он опустился перед ней на колени и обнял, показывая, что она не одинока. Икки вздрогнула, попытавшись дёрнуться – воспоминания всё ещё были очень свежи, – но успокоилась, доверчиво прижимаясь спиной к крепкой груди Асгейра. Беззубик тёрся мордой о шею, лицо, волосы девушки, словно хотел стереть тот ненавистный запах человека, который посмел навредить его наезднице. Хофферсон был с ним полностью согласен, сильнее оплетая руками её тонкое, слабое тело. Икки, ещё несколько минут шмыгая и всхлипывая, вскоре заснула. Она устало облокотилась о плечо Асгейра и дышала ему в шею. Её грудь медленно поднималась и опускалась, губы были приоткрыты, лицо – спокойное и почти умиротворённое. Только на горле алели несколько уродливых отметин. Асгейр с силой сжал челюсти. Беззубик гневно повёл носом по воздуху, угрожающе рыча и скаля острые зубы. Сегодня началась война с Берсерками. Сегодня Асгейр понял, что хочет убить Дагура даже сильнее, чем раньше, из-за кровавых пятен, что огнём горели на бледной коже.