Все, что нравится Артуру

Артуру нравится тело Мерлина, от самой его темной макушки до кончиков пальцев. Но некоторые части он любит больше всего. Например, глаза. У Мерлина они восхитительного синего цвета. Немного бледные, когда тот спокоен, яркие-яркие, когда Мерлин смеется и темные от раздражения, когда Артур снова ведет себя как придурок. Почти черными они становятся от страсти и возбуждения, когда поздно вечером Мерлин приходит в королевские покои. Чем темнее его глаза и чем больше в них желания, тем сильнее Артур любит их. Руки у Мерлина тонкие, но при этом жилистые и сильные, с красивыми длинными пальцами. Наверное, эти руки были созданы для того, чтобы найти все чувствительные места на теле Артура. Тонкие пальцы скользят по коже, от лопаток до внутренней стороны бедер, вырисовывая замысловатые узоры. Жар от мозолистых ладоней просто невыносим, и Артур чувствует, что постепенно сходит с ума. Он откидывается назад, широко разводя ноги, и сильнее подставляется этим ласковым рукам. Сразу же за руками следуют чувственный рот и проворный язык, и Артур стонет от удовольствия. Он любит эти влажные порочные губы, что оставляют мокрую дорожку к его члену. Короткие, легкие, нежные касания языком пульсирующей плоти, и Артур судорожно хватается за простыни. Сегодня Мерлин дразнится и явно добивается, чтобы его принц окончательно потерял голову. Но Артур даже и не думает жаловаться, что там - он просто думать не может - ведь именно в этот момент Мерлин берет в рот. Издевательски медленно кружит языком по члену и слегка облизывает, так, что Артур невольно подкидывает бедра навстречу. Но нет, Мерлин не даст ему так просто кончить. Безумный крик срывается с губ Артура, когда язык Мерлина касается входа в его тело. Это одновременно и слишком много, и совсем недостаточно. Артур дрожит, его пальцы сжимают простынь, глаза закрыты. Длинные пальцы хватаются за бедра Артура настолько сильно, что потом останутся синяки, и язык снова толкается глубоко внутрь. Артур стонет во весь голос и еще сильнее прогибается в спине. Хватка Мерлина только усиливается, а сводящий с ума язык на секунду исчезает. Прежде чем Артур успевает возмутиться, он возвращается и принц вновь дрожит и хнычет, желая быть заполненным. Боже, как же он хочет наконец почувствовать Мерлина в себе. Но слуга даже и не думает останавливаться, его язык выводит круги и снова толкается в горячее нутро. Артур пытается крепко сжать зубы, чтобы не заорать в голос, но не выходит. Его бедра вздрагивают, голова запрокинута и изо рта вырываются хриплые стоны. Но внезапно язык исчезает. Артур падает на кровать, его грудь вздымается, дыхание сбито. Он не успевает собраться с мыслями, как Мерлин вторгается в него снова, на этот раз одним из своих чудесных пальцев. Он движется медленно, и принц голодно стонет. Артур пытается сопротивляться, но его тело уже насаживается на этот палец, желая, чтобы тот проникнул глубже. Второй палец проникает внутрь, и Артур снова стонет. Его собственный каменно твердый член истекает смазкой и почти приклеивается к животу, но Артуру все равно. Самое важное сейчас - это пальцы, раскрывающие его. Артур всхлипывает, стоит только Мерлину затронуть комок нервов внутри: он никогда не чувствовал большего наслаждения. Ох, как же он любит эти пальцы. И сейчас, как никогда, статус и правила приличия кажутся неважными; остаются лишь удовольствие и желание. Мерлин снова и снова растягивает его, натирает внутри, не оставляя сомнений о том, что последует после. Артур готов дать ему все, что тот только попросит. Даже звезду с неба, стоит только Мерлину попросить. Артур любит член Мерлина, даже можно сказать - боготворит. Конечно, он видел и больше и толще, но именно этот ощущается внутри абсолютно правильно. Он словно шелковый, идеально подходящий, жаркий и твердый, создающий невероятно приятное скольжение. Артур хочет почувствовать его, нет, ему нужно почувствовать его. Будет ли Мерлин двигаться быстро или медленно, с показной грубостью вбивать его в кровать или зацеловывать каждый кусочек кожи, приводя принца в экстаз - это все неважно. Артур откровенно не заботится ни о чем, пока этот идеальный член двигается в его теле. Ему это необходимо. Он отчаянно нуждается в этом. Так сильно, что Артур уже готов умолять. Он знает, что как только Мерлин заденет членом ту самую точку, что ранее находил пальцами, Артур начнет кричать. Конечно, потом он будет смущаться от своего же поведения, но это будет завтра. Сейчас Артур хочет чувствовать. Хочет быть одержимым и покоренным. И он будет выкрикивать имя Мерлина, о да. Пока не охрипнет. Во имя всех богов. Нет. Во имя одного. Его. Другая часть тела, которую Артур просто обожает - это бедра Мерлина. Они худые и тазовые косточки проступают очень четко. И они превосходно смотрятся между ног Артура, толкаясь вперед. Несмотря на то, что Артуру сейчас удобно, завтра все равно всё будет болеть. Но эта боль даже желанна: она напоминает о медленных, размеренных движениях Мерлина. Он всегда начинает медленно, независимо как Артур проклинает его, говоря двигаться быстрее, или сколько времени у них есть. Он всегда осторожен, словно Артур может сломаться под ним. Возможно, Мерлин прав, только в его руках Артур может быть слабым. Упругие ягодицы Мерлина совершенны, по мнению Артура. Они идеально ложатся в ладони принца, когда он лихорадочно пытается притянуть Мерлина еще ближе. Небольшое сжатие - это артуровский способ сказать "Я готов, возьми меня ", когда его голос отказывается сотрудничать. Но, возможно, он любит плечи Мерлина больше. За них так удобно цепляться, оставляя ярко-красные отметины, когда Мерлин срывается на безумные беспорядочные толчки и тело Артура окончательно становится мягким и податливым. Еще ему нравится поясница Мерлина; она безупречна для Артура. Он упирается в нее пятками, когда обхватывает тонкую талию своего любовника, поощряя того проникнуть глубже, и чувствует восхитительную заполненность. Губы Мерлина прижимаются к горлу принца, и вот они уже хрипло, в унисон друг другу, стонут. Как же Артур любит этот рот. Он хотел бы провести всю свою жизнь целуя Мерлина, чувствуя его на себе, как сейчас. Ногти принца оставляют следы на спине своего любовника, ноги крепко зафиксированы вокруг талии, все тело Артура сосредоточено на их общих движениях. Каждая его частичка готова петь, всякий раз, когда Мерлин задевает комок нервов. Член Артура зажат между их напряженными телами и этого трения вполне хватает. Но Артур хочет, чтобы это никогда не заканчивалось. Он мог бы провести так вечность. Сейчас Артур кричит, он знал, что так будет. "Пожалуйста", "Боже" и бесконечное "Мерлин-Мерлин-Мерлин" вырываются из его уст непрерывным потоком. Мерлин вбивается в его тело резкими пронзительными движениями, и его неконтролируемые стоны лучшая награда для Артура. Артур любит тело Мерлина. Он любит его в такие моменты, когда они словно приклеиваются, прижимаются, что есть сил, принадлежат только друг другу. Это не сравнимое ни с чем удовольствие, когда Мерлин собственнически, грубо целует его шею, тонкие руки впиваются в дрожащее тело Артура, крики блаженства срываются с его губ. Бедра Мерлина двигаются все сильнее, и он изливается глубоко внутри Артура. Это невыносимо прекрасно и этого достаточно для Артура. Принц кричит, его тело содрогается, ногти царапают спину Мерлина, голова запрокидывается назад слишком резко и наверняка будет больно утром. Но Артуру все равно - он пылает, распадается на части, утрачивает связь с этим миром, пока единственный непоколебимый в его мире человек не возвращает Артура назад. Он чувствует его тепло, тяжесть его тела на себе, и желает навечно остаться в их общем безумии. Артур любит тело Мерлина. Его глаза, рот, руки, бедра, ягодицы, плечи, спину, член. Прошивающая насквозь дрожь, пот, струящийся по их телам, сбившееся дыхание - от этого всего Артур просто без ума. Ощущение тела Мерлина, прижатого к его собственному, - сказочно прекрасно. Артур обожает его. Но все это не сравнится с тем, как Артур любит всматриваться в глаза цвета штормового моря, когда они с Мерлином просто лежат в постели и отдыхают после всех проявлений любви и страсти. В такие моменты глаза Мерлина светятся наслаждением, заботой и любовью и смотрят на Артура, словно он что-то очень дорогое. Артур любит тело Мерлина. Но самого Мерлина он любит гораздо больше.