Знаешь

Знаешь, знаешь, знаешь, Часики стоят, И минуты с нами не говорят. Видишь, видишь, видишь, Все вокруг молчит, Непослушно сердце в глубине стучит... Новый рабочий день, допросы, выезды и болтовня, от которой голова идет кругом. Тебе было бы приятнее помолчать и подумать о своем, но службу никто не отменял. Рогозина ставит тебя в пару с Граниным, от этого факта становится еще хуже. Ревность, запоздалая и неуместная, буквально раздирает изнутри. Она так и осталась твоей, хотя вы не вместе уже три недели. Сердце стучит с перебоями, когда видишь копну рыжих волос, мелькнувших в коридоре. Круглов видит твое состояние, но вопросов не задает – ты благодарен другу. А если и рассказывать, то что? То, что ты по собственной вине потерял такую женщину? Не боишься насмешки или непонимания, тебе не хочется проговаривать это еще раз. Кажется, если произнесешь вслух, то все станет необратимо. Глупо. Ты когда-нибудь меня простишь, Грозовые тучи с неба снимешь и не улетишь. Тебя не покину... Я когда-нибудь тебя прощу И прижмусь к тебе обыкновенно, и не отпущу, И останусь, наверное, Если я когда-нибудь тебя прощу. Если я когда-нибудь тебя прощу... Ты пытаешься начать новую жизнь, но получается скверно. Тот же кофе по утрам, зарядка, сын, собирающийся в школу, дорога в контору. Находиться в ФЭСовских стенах тебе не так приятно, постоянно кажется, что ты столкнешься с Сергеем. Эта нервозность заметна, а скрыть получается не всегда и не со всеми. Твой напарник теперь Гранин, раздражает своей многословностью, как раз в те моменты, когда ты обдумываешь что-то свое. После того вечера вы так нормально и не поговорили. Ты просто ушла, хлопнув дверью, а перед этим оставила ключи на тумбочке. Теперь в твоем внутреннем календаре вечная осень, с затянутым тучами небом и лужами под ногами. Твоя большая двуспальная кровать кажется огромной, ты бы все отдала, чтобы снова оказаться в объятиях майора. Но не признаешься ни за что. Выезды, отчеты, строго, сухо, ничего лишнего. А так хочется вернуться к себе прежней и просто решиться на один единственный разговор. Тебе хочется простить и быть прощенной. Когда-нибудь. Иногда тебе кажется, что все произошедшее – огромная чудовищная ошибка. Та девица в твоей постели, разбитая бутылка вина, Рита, окаменевшая от вида твоей любовницы, твои суетливые объяснения, кажется, были не с тобой, случились в другой жизни. Только с уходом Власовой ты осознал, насколько она тебе дорога. Но сейчас, похоже, ничего не исправить. Ты максимально загружаешься работой, уже Рогозина косо посматривает, а Петрович только вздыхает и качает головой. Наверное, это когда-нибудь пройдет. Сейчас ты сидишь над очередными отчетами, изредка поглядываешь на часы. Кажется, что они остановились, настолько медленно ползут минуты. Ты не знаешь, кто еще в конторе, кроме тебя и Галины Николаевны, да это, по сути, и неважно. Ты отдалился от ребят, о чем и не жалеешь. Заканчиваешь писанину, откладываешь ручку, потягиваешься – от долгого сидения затекла спина. И тут же жалеешь, что поднял глаза. По коридору шла Рита вместе с Павлом, они что-то активно обсуждали. Снова ревность когтистой замшевой пятерней оставила след, который быстро не затянется. Ты все еще любишь. Бесишься от собственной дурости и бессилия. Если бы ты смог вернуть Власову, то уже никуда никогда бы не отпустил. Паша провожает тебя домой – время позднее, а ты особенно и не сопротивляешься. Попытки заполнить пустоту общением с Граниным оказались провальными, ты все же настроена на майскую волну. Злишься на себя за то, что все равно любишь. Ненавидишь и продолжаешь любить. Видишь, что Сергей сидит в переговорной, обложившись документами. Первый порыв - подойти и поговорить. Но тут же «поднимает голову» обида, и ты проходишь мимо, улыбаясь Паше, хотя шутка ни на йоту не смешная. Ты не веришь, что когда-нибудь простишь Сергею ту девицу. И все больше скучаешь по его уютным, «медвежьим» объятиям.