«Хороший дипломат всегда помнит, что он должен забыть». Гарольд Макмиллан
Хиаши ждал меня в совершенно незнакомой мне комнате. Что было ещё более странным, привёл меня сюда не Неджи и даже не Ко, а лишь смутно знакомый член младшей ветви, с которым мои родственные связи стремились к нулю. Я подозрительно посмотрела на отца, но тот лишь кивком головы указал на место напротив себя. Перечить я не стала, просто церемонно уселась за чайный столик, выпрямила спину и, чуть подождав, взяла в руки чашку, которую подал мне Хиаши. Кажется, сейчас начнётся «серьёзный разговор», которого мне всеми силами хотелось избежать. Почему я общаюсь с джинчурики? Какого чёрта так изменилась? Что за более-менее тёплые отношения с Неджи, который пару месяцев назад терпеть меня не мог? А самое главное — как на все эти вопросы ответить, никого не подставив и ничего не рассказав? Я немного отпила, спокойно дожидаясь, когда же Хиаши начнёт разговор. Он пригласил — его и первое слово. — Как твоя память, Хината? — неожиданно спрашивает он то, чего я не предполагала. Лицо удержать было легко, так что я просто с тихим стуком поставила чашку на стол. Не хочу пить, но потихоньку волью в себя чашку, как и нужно. — Она ко мне вернулась окончательно около недели назад, — тонко улыбнулась я. Идём ва-банк? Идём ва-банк, потому что долго гонять чаи с Хиаши мне совершенно не хочется. Лучше уж побыть с Ханаби: не так давно младшая сестра начала оттаивать, и я не видела смысла не помогать ей в этом. Человек, со всеми его эмоциями и ошибками, в сотни раз лучше бездушной куклы. — Но Вы же меня позвали не для этого, верно, отец? — я выгнула бровь. Мы помолчали, а Хиаши сделал почти неразличимый глоток и тоже аккуратно поставил чашку на столик. Сложил руки на коленях. Равнодушно посмотрел куда-то в мою сторону, а я всё не могла понять: он смотрит на меня или куда-то в стену за мной? Зрачок, мне нужен зрачок. — Твоё общение с джинчурики нежелательно для нашего клана и может оказаться опасным для тебя самой, — беспристрастно проговорил он. Я вскинула брови в немом удивлении, и Хиаши понял меня правильно: усмехнулся, кивнул сам себе, но начал объяснять: — Джинчурики — это те люди, что хранят внутри себя демона. Четвёртый запечатал Кьюби в мальчишке, чтобы деревня жила, но он опасен. Мои глаза были полуприкрыты, а руки сами потянулись к чашке, и я на автомате сделала глоток. Если думать так, будто я ничего не знаю, то... Опасен, значит.. Вряд ли отец будет мне врать, это не его стиль. Скорее всего, он просто повернул правду так, что та стала похожа на ложь, и уже это выдал мне. Мысли, что шебутной мальчишка с яркими глазами может быть опасен, даже не появилось. — Он — не опасен, опасен Кьюби, — мягко озвучила свои мысли я. Мне нужно всего лишь убедить Хиаши, что навязывать мне чьё-либо мнение, пусть даже и своё, — плохая идея. Потому что я не поддамся, а зачем понапрасну тратить слова? — Пусть я и не вижу танкецу, но чакра Наруто всегда в одном состоянии и не является враждебной. Так с чего бы он должен быть опасен? Вряд ли Кьюби вырвется, ведь его запечатал Четвёртый. Его жена была Узумаки, и вряд ли Йондайме упустил возможность пополнить свои знания в области фуиндзюцу. Я умолчала о том, что чакра Наруто разительно отличалась от чакры других людей, и дело было даже не в её количестве, стихии или перекосе в сторону инь или ян — просто она была другой. До сих пор не могу понять, что это значит, но раз всё хорошо, а Наруто, пусть и неуверенно, но меняется местами с деревянным бруском, причин для паники нет. — Кьюби не вырвется, но Лис коварен и вполне может успеть выплеснуть свою чакру во внешний мир, — возразил Хиаши. По его лицу и голосу ничего нельзя было понять, так что я сделала ещё один маленький глоток, пряча глаза за чёлкой. — И даже малая капля его чакры может причинить вред тем, кто находится рядом с джинчурики. Кьюби не зря зовётся самым сильным биджу. — Почему тогда этого всё ещё не произошло? Я не верю, отец, что зверь может победить фуиндзюцу, — я отрицательно мотнула головой. — И я не боюсь его. Неджи всегда со мной, поверь, он сможет помочь, если что-то всё же случится. Да и не стоит забывать, что джинчурики — это не демон, джинчурики — это прежде всего человек. Хиаши задумчиво покрутил в руках чашку, а потом кивнул чему-то своему. — Вижу, тебя не переубедить... — он помолчал. Я прикрыла глаза. Нет, отец, не переубедить. — Тогда этим займётся клан. Ненадолго замерев, я залпом допила чай и поднялась с места. Слова благодарности за чаепитие, церемонный кивок в ответ, поклон. Из незнакомой мне комнаты я вышла задумчивая, но ни капли не напряжённая. Подумаешь, клан. Пусть в моих жилах течёт чистейшая кровь Хьюга, духовно я полукровка. И, уверена, это мне когда-нибудь поможет. Не зря же именно я победила крошку-Хинату, а не просто оставила ей свою память? Солнце говорило о том, что уже вечер, а я неожиданно свернула не в свою комнату, а к выходу из поместья. Мне нужно что-то придумать, потому что лёгкость лёгкостью, а просто так меня не отпустят незаклеймённой. Несколько обидно, конечно, что Хиаши решился на это, но в его моральных качествах я никогда не сомневалась. Спустя пару истыканных метательным железом мишеней на полигон явился Неджи. Угрюмый, злой Неджи. Даже несмотря на свою задумчивость, его я заметила сразу: спина горела от его взгляда, и мне не оставалось выбора, кроме как обернуться и приветливо помахать ему рукой, выдирая из деревяшки кунаи. Говорить я не спешила, Неджи был слишком на эмоциях, чтобы что-то произнести и не спалиться, я же размышляла о том, с чего это мне кажется, что кузен зол: равнодушнее лица я у него ещё не видела. Первым не выдержал братец, хватая меня за руку и сжимая пальцы на запястье. Я послушно выпустила из рук сюрикен, который собиралась бросить. Ну нет — так нет, зачем столь нервно-то? — Собрание. Клана, — сквозь зубы прошипел Неджи. Я кивнула. Ага, собрание клана. Судить меня будут. Как жаль, что адвоката нет и не будет. — Ты понимаешь, что они просто поставят на тебя печать подчинения — и всё? И тю-тю, свободная воля, — он разжал пальцы, а я помассировала запястье. Свободу я люблю и никому не позволю её у себя отобрать. С другой стороны, подчинись я тогда Хиаши, свободы бы тоже не было. — У меня есть план, — уверенно махнула рукой я и посмотрела на небо. Солнце — лучшие часы — подсказывало, что сейчас около восьми вечера. А завтра надо быть свежей и без синяков под глазами, не то вцепятся и не отпустят, трусливые шакалы. — То есть импровизация? — саркастично уточнил Неджи. Я отрицательно мотнула головой и уверенно пошла прочь от клановых полигонов. — Мы идём в библиотеку, — заметив облегчение кузена, я закатила глаза и пояснила свою мысль: — Нужно найти информацию о консортах, а то я почти ничего про них и не знаю, не дело это. Неджи поперхнулся и сдавленно ругнулся сквозь зубы, но на этом проявлять своё возмущение закончил. Приятно, что он не лезет ко мне с советами, за кого же лучше выйти замуж: клянусь, я бы их не выдержала. А ведь надо запасаться терпением, иначе — всё, крах.***
Я нисколько не удивилась, заметив на своём пути к еде нескольких человек с равнодушными позами и цепкими глазами. Чуть позже в огромной комнате в меня вперились такие же цепкие, оценивающие взгляды. Вряд ли кто-то из клана Хьюга перечил главе собственного клана, по совместительству отцу — и на меня смотрели ещё и с любопытством. Старейшины, отец, Ханаби, самые близкие ко мне родственники из младшей ветви, по этой же причине имеющие большее влияние в клане. И все смотрят и ждут. Я повела плечом, оставаясь внешне равнодушной. Какое мне дело до того, как на меня смотрят, верно? Пусть не ждут, а задают вопросы, пытаются принудить. Я же пришла сюда отвечать и отбрыкиваться от ошейника и клетки. Начал Хиаши, старейшины — подхватили, Ханаби сидела, уставившись в пол, а младшая ветвь хранила молчание. Я вдруг почувствовала к ним такую благодарность, что еле удержала беспристрастное выражение лица. Видимо, то, что я никогда не пользовалась печатью и никогда не принижала их, играло роль в моей маленькой войне против клана. — Почему же вы так против моего общения с джинчурики? — вдруг с интересом спросила я. Хиаши замер на полуслове, а уже знакомый мне Бенджиро хитро прищурился. Мне же с огромным трудом удалось изобразить вежливый интерес. — Потому что он — зверь, он — опасен, — ответил старик неожиданно жестким голосом. Меня, впрочем, это не смутило. — Да ну? — пустить в голос недоверчивость, чуть сменить позу, немножко вскинуть брови. — А я думала, что выносливость, сопротивляемость к любым видам воздействия и огромная сила, в том числе и духовная, клана Узумаки — это правда. Не зря же в нашей библиотеке такое есть. И! — я повысила голос, так как меня явно захотели перебить. — И вот ещё о чём подумайте: а не нужна ли нам в клан свежая кровь, да ещё и Узумаки? Спешу напомнить, что дети от них всегда наследовали улучшенный геном другого родителя, а часто ещё и усиливали его. Так что лучше: бултыхаться в болоте, или же пустить туда чистую воду? Мне кажется, консорт клана Хьюга был бы предпочтительнее, — буквально промурлыкала я последние слова. Хех. Мне нет одиннадцати, а я уже могу устроить такой шум в своём клане, что никому и не снился. Забавно. Я сложила мелко подрагивающие руки на колени и выпрямила спину. Сейчас — только ждать, мне больше и слова вставить не дадут, как и другим, не достигшим звания чунина. Хотя Неджи что-то мутит и перешёптывается со своими... Я прикусила губу. Лишь бы не печать. Лишь бы не эта чёртова «птица в клетке». Спустя час я смогла встать и поклониться всем присутствующим, чувствуя, как бешено бьётся в груди сердце. Слова Хиаши, равнодушные и холодные, носились в голове, путались и мешались. «...в старшей ветви... Одобрено... будущий консорт... в тайне от верхушки деревни...». Без печати. Без печати! Я чувствовала на своём затылке, спине множество глаз, а ещё — накатывающее со всех сторон одобрение, любопытство, досаду, злость, интерес. И ещё много, много чего — приходилось жмуриться и стараться отвлечься на что-нибудь другое. Так что не удивительно, что, быстрым шагом направляясь в собственную комнату, я и не услышала Неджи. Он тронул меня за плечо, я же остановилась и вздрогнула. Повернулась к нему, слабо улыбнулась и, картинно прижав руку тыльной стороной ко лбу, пошатнулась. Кузен дёрнулся ловить, а я, невинно хлопая глазками, осталась на месте. — Не для тебя моя малина цветёт, — показала ему язык я. Отходняк от долгого напряжения накатывал толчками, руки тряслись, глаза бегали и хотелось смеяться. Долго и со вкусом. Истерика? — Ты не представляешь, насколько это... — я внезапно серьёзно покачала головой, прижимая руки к груди. Стук сердца отдавался в ушах, а я пыталась подавить неестественное веселье. Только истерики мне не хватало. Нет, можно, конечно, но не в чьём-либо обществе. — Не для меня, — покладисто согласился Неджи. — Спать? — участливо спросил он. Я моргнула, смотря на него, а потом закивала. Сон — то, что мне сейчас очень нужно, и к Шинигами то, что проснулась я всего пару часов назад. Такой шок стоил и двух бессонных ночей, так что отсыпаться я буду долго и со вкусом. Только бы поесть сначала... Я облизнулась и направилась к кухне, поманив за собой Неджи. Сто процентов, он тоже с утра ничего не ел.***
Когда ко мне заявился Хиаши, я чуть в обморок от удивления не упала, благо эта способность всё ещё была со мной. Отец. Собственной персоной. Да ещё вне квартала Хьюг! Кажется, у Неджи и Ино были такие же мысли, так как они смотрели на моего папу с непониманием и разрывом шаблона во взгляде. Наруто с философским видом пытался заставить листик двигаться по руке. Получалось рывками, что его совершенно не устраивало. Да, контроль чакры — он такой, проблематичный очень. И тем обиднее ему было видеть, что и я, и Ино, и Неджи без проблем гоняем этот чёртов листик по всему телу. Кузен даже три. — А не мог бы ты зайти... — я грустно посмотрела на пустое место рядом с Ино. Солнечная полянка, которую мы давно выбрали для своих посиделок, была очень уютной. А ещё можно было легко сбежать незамеченным, просто скрывшись в лесу парка Конохи, что эту полянку окружал. — Впрочем, уже не важно. — Спугнули Учиху, — проворчал Неджи, а потом ухмыльнулся. Ино замерла, медленно повернувшись в его сторону, а я накрыла лицо рукой. Наруто в сердцах выбросил листочек одним толчком чакры и уставился на начинающееся представление. — Хотя, чего это я. Всё просто прекрасно, этот ирод ушёл. — То, что ты не любишь Саске, не даёт тебе права его оскорблять, — рассерженно прошипела Ино. Наруто, словно болельщик какой-то игры типа бадминтона, перевёл взгляд на Неджи. Я же нашарила на земле мелкий камушек и кинула в Яманаку. Та мгновенно очнулась, мимолётно посмотрела на моего отца и перекинула длинные светлые волосы за спину. — Потом поговорим, — многообещающе протянула она. Кузен кивнул. Наруто вздохнул, скрещивая ноги в позе лотоса, а Хиаши с явным скептицизмом во взгляде смотрел на нашу дружную компанию. Я мигом изобразила из себя пай-девочку, невинно улыбнувшись и состроив милые глазки. Я — не я, и лошадь не моя, я вообще в хате с краю живу, вы о чём вообще. И чего отцу от меня только понадобилось? — Я забираю тебя в клановый квартал, — спокойно проговорил Хиаши и буквально взглядом усадил Неджи на место. — Нет, твоё присутствие не нужно, племянник. Я поднялась с места, гадая, что же всё-таки могло понадобиться от меня этому человеку. Вряд ли ему просто захотелось увидеться с любимой дочерью, нарушая тщательно и долго выстраиваемую атмосферу добра и мира, которой мы и заманили к себе Саске. Настороженный, словно какой-то мелкий хищный зверёк, Учиха одаривал нас всех странными взглядами, но сидел рядом, не участвуя в разговорах, а только слушая. Иногда вставлял несколько фраз, но строго по делу и очень нужные вещи. Насмешливо плюнул в кузена словами о том, что додзюцу надо иногда устраивать однодневные-двухдневные передышки, чтобы оно могло восстановиться и усилиться, когда тот бурчал о рези в глазах; мимолётно посоветовал Ино не стонать насчёт своей стихии Земли, а изучить техники, которые помогут ей удержать противника на месте; буквально закидал Наруто листочками, на удивление — молча, но мы с Неджи и Ино в три голоса объяснили, что за упражнение на контроль чакры можно сделать с этим листочком. Мне ещё совета не перепало, но я видела, как задумчиво Саске сверлил меня взглядом, хмыкал в Академии и чуть ли не играючи заваливал во время боёв в Академии, хотя у самого одна рука совершенно не двигалась. Я шипела, щурилась, словно рассерженная кошка, но достигала только насмешливо приподнятых бровей. И это было ужасно. Как никогда я понимала Наруто с его хотением переплюнуть Учиху, стать сильнее, показать, на что способен: потому что, несмотря на всё, Саске бесил неимоверно. И как Ино умудрилась в него влюбиться? — Зачем Вы пришли за мной, ото-сан? — поинтересовалась я, шагая за отцом в клановый квартал. Живот закрутило в тугой узел плохого предчувствия, особенно когда Хиаши очень многообещающе на меня посмотрел и — ничего не сказал. Я прикрыла глаза, выровняла дыхание и попыталась успокоиться. Просто будь спокойнее, Хината. Не резать же он тебя будет.Отступление
Хиаши шёл неторопливо, но краем глаза заметил, как шагающая рядом с ним Хината на секунду закатила глаза. Она была существенно ниже его, и, что для самого Хиаши было неторопливым шагом, для девочки означало шаг быстрый. С другой же стороны — насколько глупо будет выглядеть наследница клана, почти бегущая, словно преданная собачка, за своим отцом? Тем не менее его дочь каким-то образом умудрялась и вровень идти, и выглядеть невозмутимо и спокойно. «Неплохо», — в мыслях протянул мужчина, довольно отмечая, что его дочь уже совсем не мямля. Странно было после болезни вдруг узнать, что Хината потеряла память, но одновременно с этим обрела совсем другой характер. Как считал Хиаши — обмен равноценный. В памяти его дочери не было ничего важного и архинужного, того, чего нельзя было бы узнать ещё раз. А потом Хината вдруг опять стала мягче, и в движениях опять появилась та неповторимая плавность, что вроде бы была присуща всем членам его клана, а вроде бы и только Хинате. «Вернулась», — с разочарованием выдохнул он, увидев знакомый жест двух соединённых указательных пальцев. «Да только не она», — понял Хиаши, когда увидел безмятежность в почти бесцветных глазах напротив себя. Спустя же несколько дней он открыл глаза на все странности, что происходили с его дочерью и племянником. И если про Хинату он уже более-менее знал, то изменившийся Неджи стал шоком. С делано-искренней гримасой на лице он тащил свою кузину обратно в особняк, а потом придерживал её за руку, когда она на одной ноге прыгала к ирьёнинам: подвернула лодыжку; кисло наблюдал за пытающейся разглядеть танкецу Хинатой и только закрывал рукой глаза, когда она громко возмущалась и говорила, что он своим присутствием портит ауру полигона; меньше пропадал на полигонах, тренируясь в одиночку, и больше — с Хинатой и девчонкой-Яманака. Хиаши было подумал, что это отличный шанс породниться с менталистами, как услышанная краем уха шутка про Учиху и дочь Иноичи всё опровергла. Общение с химе клана Яманака, небольшие тёрки с Инузука Кибой, общая лень с Шикамару Нара. Хиаши со всё возрастающим интересом следил за дочерью через членов младшей ветви, которые по совместительству и охраняли принцессу, как одно сообщение заставило бросить эти игры в шпионство и принять крайние меры. Какого чёрта его дочь обожает Узумаки Наруто, пусть и не безродного, но нищего хулигана-джинчурики? Разговор ничего не дал, и Хиаши, скрипнув в душе зубами, заявил о собрании клана. Собственная мудрость и умение понимать настроение по мельчайшим движениям, без которых он бы давно уже не был главой клана, показали, что Хината даже не обеспокоилась, только обрадовалась избавлению от ненужного ей разговора. И он решился. Не понимает слов: будут действия. Он просто покажет дочери, что рыпаться не надо, по крайней мере в тех делах, что касаются благополучия клана. И объявил о своём решении клану, готовя речь, которая должна будет поставить Хинату под печать подчинения, а потом, в последний момент, выдернуть её из-под этого дамоклова меча. Но Хината неожиданно обыграла его и, смотря на чуть подрагивающие руки дочери, Хиаши оставалось приберечь свои аргументы и рьяно выступать против, так, чтобы получилось, что все остальные начали думать о решении Хинаты как о достойной перспективе. Опыт интриг и правления в только на вид равнодушном клане помогал неимоверно. И вот теперь он галантно пропустил Хинату в клановый квартал первой, отлично видя, что она перебирает в голове варианты. Проверить её силу? — нет, они уже прошли то место, где можно было свернуть к полигонам. Прочитать лекцию? — нет, тогда он бы просто дождался её дома. Что-то срочное? — тогда почему они шли так неторопливо? Что? Что? — Что мы сейчас будем делать? — мурлыкнула, щуря глаза, Хината, но Хиаши даже бровью не повёл. В такие моменты дочь всем напоминала какую-то кошку, обманчиво-ласкового хищника, но мужчина умел избавляться от навязчивых образов лишь силой желания. Будто гендзюцу снимаешь. — Ты должна учиться не только воевать, но и правильно говорить, действовать и даже молчать, — наконец, протянул Хиаши и заметил, как задумчиво кивнула Хината. Понимает, это хорошо. А потом она вдруг дёрнула уголком губ, но ничего не сказала. — Учителя по этикету, игре на сеямисене, вышиванию*... я долго упускал из виду этот пласт знаний, которые тебе нужны, но, надеюсь, ты сможешь хотя бы догнать Ханаби. Старшая дочь покивала, но создавалось ощущение, что она не особо вслушивается в слова, находясь «в себе». — Прямо сейчас? — рассеянно спросила она, на что Хиаши утверждающе хмыкнул. — Времени у меня останется, как я понимаю, только на сон, еду и тренировки, да? — как само собой разумеющееся спросила она, и Хиаши в немом удивлении приподнял брови. Она правда думает, что он упустит выгоду в виде союза с Яманака, возможностью подсунуть под Учиху кого-нибудь из клана и ручного джинчурики? Теперь, когда две из задуманных выгод стали возможными, то будет очень глупо их упустить. — Конечно же, нет, — Хиаши кивком указал на дверь, где произошёл тот самый памятный разговор за чашкой чая. — Иди. Твои навыки в церемонии чаепития и просто понимания скрытых смыслов оставляют желать лучшего. Он развернулся и ушёл, провожаемый поражённым взглядом дочери, и чуть ухмыльнулся. О да. Теперь понятно, почему Хината так любила рвать шаблоны людям: чтобы насладиться этим ощущением поражённого взгляда и чужой беспомощности перед твоими действиями. Часто такое не сделаешь, особенно ему, главе клана, но опыт приятный.