Изменить неизменное

«Увы, с эмоциями сложнее, чем с врагами из плоти и крови — чувства имеют препаршивое свойство воскресать даже после тысячного убийства». Александрина Бобракова

      Мы просидели в башне всё положенное время, пусть и в неплохой компании. Ирука, извинившись, сразу после лекции исчез, пояснив, что ни с кем из сенсеев мы общаться эти пять дней не должны — потому что таковы правила. Только друг с другом. Наша же группа из трёх команд пожала плечами — почти одновременно, разве что Шикамару вместо этого смачно зевнул — и единогласно решили поспать. Комнат у нас было целых три, но использовать мы решили одну, наплевав на гендерные различия. Да и спокойнее как-то всем вместе…       На последний день нас в довольно грубой форме поднял какой-то чунин и погнал в центр башни, где и находился знакомый мне по аниме и манге зал. Остальным зал знаком не был, но разглядывали мы его с одинаковым восторгом: я — от осознания того, что картинка в который раз воплотилась в реальность, друзья — потому что огромные каменные руки, складывающие печать, действительно были достойны такой реакции. Разве что Шикамару с Чоджи смотрели себе под ноги, и я прислушалась к их эмоциям. Чоджи просто хотел есть и был не слишком впечатлительным, а Шикамару… Различив, что он чувствует, я мгновенно заинтересовалась: такое дивное сочетание сосредоточенности и лени надо было ещё поискать.       Сказать по правде, из всех прошедших мы выглядели самыми презентабельными, в отличие от последней команды нашего выпуска: шерсть Акамару из белой превратилась в серую, а платье Сакуры было порвано в нескольких местах, но они прошли. Шино, кстати, словно и не через Лес Смерти шёл, настолько нормально выглядел, разве что одежда была чуть грязнее, чем обычно. Не сказать, что я прям рада этим людям, но какое-то внутреннее довольство было. Мы показали всем, что только выпустившиеся генины хоть что-то могут, хотя, боюсь, та же Сакура будет выбита на этих отборочных боях. Ино гораздо сильнее.       Я нашла взглядом нашего сенсея и пожалела, что мои глаза не слишком выразительны. Могла бы как-нибудь ему намекнуть, что с Саске очень многое не так, да только вряд ли бы он мне это позволил — я почувствовала, как заклубились вокруг него отрицательные эмоции, пробивая даже кокон, когда он понял, в поисках кого я вертела головой. Сделав ко мне небольшой шаг — я стояла между Наруто и Саске, в то время как последний был у меня за спиной — он зашипел мне на ухо:       — Даже не думай никого звать. Я хочу пройти в третий тур, чего бы мне это ни стоило, — он помолчал, а потом уже мягче и миролюбивее добавил, хотя я видела, что настроение его никак не изменилось, а значит, он притворялся: — Просто не надо. Я правда чувствую себя неплохо, а печать меня без шарингана не достаёт. Тем более, если что, то ты меня остановишь, верно?       Своё непонимание того, каким же образом я тогда смогла успокоить Саске, я решила оставить при себе. Кивать тоже не стала, но Учиху, казалось, вполне удовлетворило моё молчание: он отстранился и опять закутался в кокон, хотя заметить мелькнувшую искру довольства я успела. Если подумать, то что я тогда сделала? Отобрала его ярость, злость, его эмоции и подменила их своими, тем самым успокоив его. А ещё — начала различать новые оттенки тех чувств, смогла понять их лучше, резко поняла, что могу видеть их не только по отдельности, но и в смеси, в связке, называйте как хотите. Что примечательно, радиус не вырос, но… Научиться бы управляться с тем, что теперь есть, так же хорошо, как и раньше.       Хокаге толкнул недолгую, но прочувственную речь, которую я с чистой совестью прослушала, только схватилась за объяснения болезненного вида джонина. Имя его я не помнила и не услышала, но мгновенно преисполнилась к парню сочувствием: раньше я очень часто болела, да и сейчас иногда начинала шмыгать носом. Вообще, шиноби должны иметь очень крепкий иммунитет, наследственность обязывает, но иногда природа разводит руками.       Первый бой выпал как раз Саске и, как ни странно, с тем же парнем, что и в каноне, Йорои. Я с волнением смотрела, как Учиха, явно красуясь (только перед кем?), спрыгнул на площадку, лихо перемахнув через перила. Волновалась, впрочем, напрасно: скорость Учихи вполне позволяла ему уклоняться от слишком прямолинейных атак противника, так что под окутанную чакрой руку он не попал. Шаринган тоже не применял (а вот я наблюдала за боем с помощью бьякугана, игнорируя боль в висках — очень уж интересными мне казались способности парня), просто кинул метательное оружие с леской, связал Йорои и медленно сложил печати для огненной техники, наглядно показывая, что сделал бы со своим врагом. Йорои захлестнул мерзкий страх, и я поморщилась. Чувствовать это было неприятно, так же, как и мрачное удовлетворение Саске.       Вообще, Йорои показал себя преотвратно. Да, скорость была неплохая, но всяко ниже того, что показал Саске. Да и кто будет использовать настолько прямолинейные атаки, если твоё основное направление — тайдзюцу? А сразу же активировать какую-то непонятную технику, под которую точно никто не полезет? Лучше бы сразу бросился в тайдзюцу, где без контактов не обойтись, и уже тогда начал высасывать чакру. И подтянул бы стиль боя — мне, как довольно хорошему бойцу, было невообразимо печально на это смотреть. Даже не представляю, что чувствовал Гай…       — Какаши-сенсей, пожалуйста, посмотрите на плечо Саске. Во время экзамена мы встретили в Лесу Смерти Орочимару, и он укусил Учиху, оставив там какую-то печать, — кратко обрисовала я ситуацию учителю. Подошедший Саске сжал губы в тонкую линию, но кивнул на внимательный взгляд Какаши. В конце концов, второй этап он уже прошёл…       От Какаши веяло таким удивлением, беспокойством и сосредоточенностью с толикой злости, что я даже порадовалась: никакого намёка на серость и скуку и в помине не было. Посмотреть бы ещё на эти чувства через призму моих сегодняшних способностей. Хотя, оно и так ясно: подкосили учителя все те мерзости, что произошли в его жизни. Настолько, что затяжная и ужасная по своей черноте депрессия обосновалась в его душе очень прочно.       Ребята как раз с чувством поздравляли Саске: точнее, это делали Ино да Тентен, а остальные или молча, или явно — как Наруто — сочувствовали, что парню попался такой лёгкий противник. Я тоже поздравила, вполне искренне, и Учиха чуть кивнул и улыбнулся уголком губ Ино. Махнув на парня рукой, я отошла обратно к перилам. Какаши же позволил нам всем напоздравлять Саске, наверное, на годы вперёд, а потом недолго с ним о чём-то пошептался да и исчез в вихре Шуншина. Я вздохнула и повисла на перилах. Будем надеяться, что запечатывание Джуин уберёт этот кокон, сквозь который лишь иногда пробиваются эмоции, и то — далеко не положительные. И вообще, я надеялась, что Учиха вновь станет прежним — чувство того, что в нём что-то изменилось, не хотело меня покидать.       Пояснив всем, куда это делся Саске, я заметила, как мрачно поджала губы Ино и смогла ей только посочувствовать. Как хорошо, что Наруто выбрался из этой битвы живым и здоровым, и даже без дополнительной печати на животе. Не хотелось бы, чтобы мои усилия по прививанию ему контроля чакры прошли даром. Я активировала бьякуган. Виски вновь стрельнуло болью, но я упрямо и с интересом наблюдала за тем, как Канкуро побеждает своего противника не только по техникам, но и по тактике, и по зрелищности. Когда же шиноби впервые применил Нан но Каизо, я почувствовала, как от Хокаге потянуло удивлением. Странно, что никакого напряжения или даже подозрения не было.       То есть то, что какой-то генин применяет технику его ученика, который как бы нукенин S-ранга — это абсолютно нормально? И это при том, что Хирузену уже должно быть известно о том, что в Лесу Смерти был Орочимару (от Анко, вестимо), и наставник из Звука слишком похож на родного брата Змеиного саннина? Да ещё и ухмыляется так отвратно… Хорошо-о-о, ладно, не буду заострять на этом внимание.       Кстати, как мне показалось, Канкуро должен был драться не сразу после Саске — и, обведя взглядом зал, я поняла, что не ошиблась. Команда Звука, которая напала на нас в Лесу, так там и сгинула. С одной стороны — вот и хорошо, а с другой — нас нечётное количество, Кабуто таки отказался от участия. Неужели один пройдёт просто так? Моя любящая халяву душонка тут же взмолилась, чтобы этим «кем-то» оказалась я, но рациональная часть мозга понимала: меня в любом случае столкнут с Неджи. Двое Хьюг на последнем этапе деревне не нужны.       Как марионеточник Канкуро был… он был просто волшебен. Не знаю, может, я просто не видела других, но как можно так искусно подделывать куклу под себя! Я даже не заметила, в какой момент он поменялся со своей марионеткой, точнее, заметить-то заметила, но вот как — не поняла. А потом он ещё и заставил её говорить! Говорить точно таким же голосом, точно так же открывать рот — не зря же противник подделки не заметил! Я была в восторге, и Наруто, смотря на моё восхищённое лицо, обиженно надулся и что-то запыхтел. Меня хватило только на извиняющуюся улыбку, потому что я была очарована искусством управления марионетками. Как жаль, что я родилась не в Суне, как жаль, что предназначена для ближнего боя.       Наверное, уходя, Канкуро почувствовал что-то, так как плечами передёрнул. Да и немудрено — когда смотрят так пристально, как я, любой заметит. Парень, правда, не обернулся, только нашёл потом меня глазами и подозрительно прищурился. Я, уже с деактивированным бьякуганом, лишь улыбнулась. А потом повернулась к Наруто, который смотрел на марионеточника с жгучей смесью эмоций: любопытством, непониманием, странной злостью и ещё кучей всяких сторонних примесей.       — Кстати, марионеточники из Суны хорошо знают фуиндзюцу, не зря же запечатывают-распечатывают своих кукол. Да и многие ловушки в их оружии построены как раз на печатях, — я вздохнула. — Жаль, что он из другой деревни. Можно было у него поинтересоваться многим.       — Зачем, даттебайо? Будто тут учителей нет! — тут же вскинулся Наруто. Я покачала головой. Патриотизм — он в крови, похоже, иначе как объяснить это упрямое желание считать Коноху лучшей во всём? У каждой деревни свои преимущества и свои недостатки. И не всегда первые перевешивают вторые, но шиноби — люди скрытные, так что на вид оно может казаться замечательным.       — Просто в Суне больше мастеров фуиндзюцу. Раньше было ещё Узушио, но во время последней войны деревня была разрушена — ты же знаешь? — Наруто покивал. Историю своего клана он знал, и это было хорошо. — Странно, конечно, что в Конохе не осталось мастеров, но, наверное, таковы были обстоятельства. Лист больше славится своими медиками, а не мастерами печатей.       Я всегда думала, что все Узумаки погибли, удерживая Лиса, но что-то не сходилось. Нет, им бы просто не дали умереть, потому что фуиндзюцу — это серьёзно, а люди, которые могут научить такому других шиноби и заделать потенциально сильных детишек… Чую, на момент уничтожения Узушиогакуре в Конохе просто не было никого, кроме Кушины. Ну, или, может, была ещё пара-тройка человек — но какая это малость, право слово. Только вот почему?..       Шино неожиданно выпало сражаться с Чоджи, и они переглянулись. Даже обычно таинственный и непонятный Абураме, казалось, выглядел удивлённым, и я не могла его винить. Не часто сражаешься с однокурсником, пусть и определённым в другую команду. Впрочем, это не помешало ему переиграть Акимичи, сначала заставив того потратить всю чакру, уворачиваясь от быстрого, но прямолинейного Чоджи-шара, а потом просто залепив тому глаза и уши жуками. Что примечательно, сдался Чоджи очень быстро. Ну, оно и немудрено: когда мерзкие жуки норовят заползти в ноздри и в уши, долго не продержишься.       Хвалили обоих парней. Чоджи тоже продемонстрировал хорошее владение хидзюцу его клана, а вот Шино — Шино так и остался тёмной лошадкой. Про то, что его клан управлял жуками, знали все, но вот подробностей способностей именно этого человека захватить не удалось. Это было несколько обидно, и Неджи, кажется, был со мной согласен — в его эмоциях было довольно много разочарования, я даже прыснула. Стоящий рядом Наруто покосился странно, но тоже растерянно ухмыльнулся.       А вот на бой Ино с Сакурой я смотрела без бьякугана, но с живейшим интересом. Только вот смотреть было не на что. Яманака разделала Харуно чуть ли не подчистую, не став соваться в тайдзюцу, а просто начав методично закидывать противницу кунаями. Я, не понимая, что это должно ей дать, прищурилась, а потом Неджи тихонько заржал, старательно давя смех. Посмотрели на него как на ненормального все. Знакомые с ним — потому что ржать без причины странно, незнакомые — потому что Хьюга (!) смеялся.       — Она к кунаям прицепляет что-то вроде нитей чакры, — пояснил он мне. — Похоже, Канкуро её впечатлил так же, как и тебя. Или даже больше, — братец хитро на меня посмотрел, а я пожала плечами. Не думаю, что Ино так уж сильно впечатлилась — просто, наверное, ей нужно связать Сакуру, чтобы применить своё клановое хидзюцу, а других вариантов не было. Ведь на реальных миссиях под рукой всегда будет если не Нара, то тот, кто задержит или приостановит противника — точно.       Оказалось именно так, как я и предполагала — в какой-то момент Сакура замерла, вскрикнула, но тут же обмякла, так как Ино завладела её сознанием. Яманака упала-опустилась на колени и замерла, а Сакура начала медленно поднимать руку. Что странно, было видно, как она борется, но потом всё же отступает — и заявляет о своём намерении сдаться. Асума рядом озадаченно хмыкнул на вопрос любознательного Наруто, который звучал примерно как: «А почему Сакура сопротивляется, техника Ино ведь должна оттеснять другого шиноби».       — У неё раздвоение личности, — ответила взлетевшая раньше Сакуры на балкончик Ино. Выглядела она настолько поражённой, что я невольно заразилась этим чувством. — Не думала, что… — химе покачала головой, но тут неожиданно встрял Неджи:       — Ну, по идее, это довольно хорошая защита от гендзюцу, если она сумеет правильно воспользоваться своим вторым «Я», — он помолчал. — Только оно вряд ли. Раздвоение личности просто так не образуется. Тем более такой силы, что может сопротивляться хидзюцу Яманака.       Склонная согласиться с последними словами, я посмотрела на экран, который должен был высвечивать имена противников. Вздохнула — Темари и Тентен. Посмотрев на собранную и уверенную в своих силах куноичи, я отвела взгляд. Печально осознавать, что она проиграет просто из-за того, что старшая дочка Казекаге — слишком неприятный для неё противник. Даже не неприятный, а неудобный — ветер попросту отбивал всё то метательное оружие, что посылала в Темари Тентен. Даже со мной она бы, наверное, справилась, хотя я была не уверена: всё зависело от того, успела бы я приблизиться или нет. Нет — Тентен закидала бы меня оружием, да — я бы победила её с помощью тайдзюцу.       Сокомандница брата ожидаемо проиграла, и Неджи громко выдохнул, складывая руки на груди. Лицо его ничего не выражало, но вот в эмоциях ярким пятном светились досада, беспокойство и даже страх. Я не могла с ним не согласиться — казалось, весь зал затаил дыхание, когда Тентен приземлилась спиной на веер Темари, и я не была исключением. Не представляю, как это больно, и представлять не хочу.       Следующий бой — Наруто против Кибы, и я ободряюще сжала руку на плече Узумаки, улыбнувшись ему. Тот улыбнулся в ответ, задрал нос и спрыгнул прямо на арену, красуясь. Невольно я вспомнила Саске и хмыкнула. Ками, какие же они ещё мальчишки. Да и Киба хорош, тоже покрасовался. Так и встали друг напротив друга, все такие пафосные, важные. В Наруто я не сомневалась, он был силён, а вот на Инузуку смотрела чуть ли не с иронией. Возможно, от себя канонного он и отличается, но Наруто изменился сильнее. Хотя бы потому, что в тайдзюцу знает теперь очень много. Ли его, конечно, уделает, но побегает перед этим за клонами изрядно.       Бой закончился быстро — Наруто просто с самого начала не дал Кибе скормить Акамару подозрительного вида пилюлю, и сразу стало ясно, кто победит. Я чуть перевалилась через перила, наблюдая за битвой бьякуганом. Танкецу собаки меня очень заинтересовали — я знала, что нинкены имеют кейракукей, но никогда не задумывалась о том, что и их можно нейтрализовать с помощью ударов Небес. Наруто, тем временем, довольно унизительно поймал Акамару двумя клонами — один держал лапы, другой замотал пасть леской, завязал бантик и развеялся. Без своего никена Киба довольно быстро получил по затылку от ещё одного клона и как подкошенный упал на пол.       Экзаменатор только секунды не считал, а потом всё-таки признал Наруто победителем. Тот поднимался чуть ли не танцуя от радости, а потом спохватился и сделал клона, чтобы развязать бедному животному морду. А то мало ли, поранится ещё… Я же просто ото всей души обняла Наруто, когда он поднялся к нам. Ино тоже прокричала что-то поддерживающее, но я её не слишком слушала, тиская Узумаки. Он от смущения, кажется, не знал, куда себя деть, но радостная я всё не хотела его отпускать, и он смирился. А рядом так полыхал весельем Неджи, что мне казалось, что он снова засмеётся. Но нет, обошлось.       — Следующий бой — Хьюга Хината против Хьюга Неджи.       Я на секунду задержала дыхание и встретилась взглядом с двоюродным братом. Тот смотрел уверенно, пронизывающе, но с сожалением. Будто говорил: «Прости, Хината, но я не отступлюсь». И я не была против, только кивнула на эту фразу и спустилась вниз по ступенькам, совсем не пытаясь выпендриваться. Братец спрыгнул, так что оказался на исходной позиции раньше и уже стоял в клановой стойке, не активировав, правда, бьякуган. Не хочет тратить лишние секунды? Впрочем, не важно. Я вздохнула и встала напротив, наблюдатель дал отмашку, и мы столкнулись взглядами, не активируя, однако, додзюцу.       Слава ками, у братца хватило ума и понимания не предлагать сдаться. Это льстило, ведь, получается, он понимал меня хоть сколько-то, понимал, что я не отступлюсь. Только вот принимал ли — тот ещё вопрос. Скорее да, чем нет, ведь я довольно давно наладила с ним хоть сколько-то хорошие отношения. А с тех пор эти отношения только окрепли, и теперь ласково-насмешливое «братец» было не просто словом.       Неджи активировал бьякуган раньше, но я успела уклониться от первой его атаки, мстительно пнула под коленку и почему-то попала. Братец охнул, в эмоциях его вспыхнула злость — и начался бой. После пары болезненных касаний я поняла, что и сама постепенно начинаю раздражаться, так что удары становились всё смелее, ведь, признаться, с самого начала я совсем не хотела драться, хоть и понимала, что так нужно. Сдаться же не позволяла гордость, а потому мы пинались, мимолётными касаниями замыкали танкецу и дрались так, как не дрались ни на одном из спаррингов. Руки, по которым проходилось большинство ударов, болели, но остановиться и привести танкецу в нормальный вид было нельзя, так что я терпела. Неджи тоже терпел, только вот по нему и попадало меньше.       Удары Небес первой применила я, постаравшись сделать это как можно более неожиданно, и даже провела шестнадцать. Потом братец, опомнившись, откинул меня ударом в грудь, и я отошла на три шага, рвано вздыхая. Мне очень повезло, что Неджи применил Шотей, а не джукен, потому что джукен в грудь — это больно и очень, очень опасно. И я сейчас нисколько не преувеличиваю.       — Хината, может, стоит уже сдаться? И так понятно, что выиграю я, а в признании поражения нет ничего постыдного. Наоборот, надо уметь проигрывать, — ровно произнёс братец, а я встряхнула волосами, так как одна прядь слишком настырно норовила залезть в рот. Стоило, наверное, поддержать разговор, дать защипавшим глазам отдохнуть, но в душе будто что-то перемкнуло. Наверное, это удел всех не слишком громких и эмоциональных людей — когда-нибудь, да срываться. Не знаю даже, что меня тогда так взбесило — то ли слова, то ли жалость в эмоциях, но я откинула волосы и опять упрямо напала… И была откинута Кайтеном.       «А братец-то тоже на взводе», — подумала я, поднимаясь с пола, куда меня очень неудобно отбросило. Не думаю, что он специально продемонстрировал эту технику. Шиноби любят интригу, а теперь все знают, что он и эту фишку старшей ветви сумел выучить. Нехорошо. Но то, что я смогла вывести его из равновесия настолько, говорило о многом. Я поморгала и бросилась на брата опять, на этот раз — с Тридцатью двумя ударами Небес наизготовку… и остановилась в паре шагов от Неджи, когда он завертелся в Кайтене. Чакру, конечно, на неосуществлённую технику пришлось потратить, но оно того стоило — остановившийся братец никак не ожидал атаки. А она последовала.       — Два, четыре, шесть, восемь… двенадцать… шестнадцать… двадцать четыре… — монотонно отсчитывала я удары. В какой-то момент Неджи ударил меня в солнечное сплетение двумя пальцами, не только замыкая танкецу, но и заставляя закашляться, и уже сам ударил. И не Тридцатью двумя, а кое-чем на ранг повыше. Я пыталась вырваться, но куда мне против гения-то!..       — Шестьдесят четыре удара Небес, — холодно закончил отсчёт братец, касаясь места чуть пониже шеи, и я вдруг ощутила, какая в зале тишина. Или мне просто так казалось? В любом случае голос Неджи отдался в голове эхом, а в висках и глазах — внезапно острой болью. Во рту ощущался вязкий привкус крови, и я внезапно вспомнила то давнее-давнее, но, тем не менее, очень страшное, и сердце бухнулось в груди неожиданно-громко. Удар о машину, кровь во рту и глупая мысль: «Капилляры в лёгких, что ли, полопались?».       Я пошатнулась, растерянно моргнула, почувствовав, что бьякуган пропал сам по себе. Вроде бы и не хотела деактивировать его… А перед глазами плясали тёмные точки, и я медленно осела на пол, чувствуя, как закрываются веки и болят танкецу. Да и не только танкецу — виски и глаза всё так же пульсировали болью, и это было не только неприятно, но и страшно, хотя чувства постепенно словно накрывались мягкой пеленой безразличия. Я уже и не помнила, когда последний раз теряла сознание, и уж точно никогда не боролась с этим так отчаянно.       Струйка крови таки потекла изо рта, а я всё пыталась захватиться хоть за что-то, но такие верные в последнее время эмоции предали — я не чувствовала их, даже стоящего рядом Неджи. И это было самым обидным и непонятным. Почему?.. Перед тем как окончательно потерять сознание, я всё-таки ухватилась за чужую руку, судя по всему — брата, потому что только у Хьюг такие мягкие ладони.       — Ирьёнинов!..