Гости из будущего

Двоя сидели на асфальтовой дорожке. Первый был коренастый, среднего роста, плотного, крепкого телосложения, чёрные волосы, лежали в хаотичным беспорядке. У него были грубые черты лица преисполненные хищной, но мужественной красотой. Он изрыгал ругательства и со злобой смотрел на второго: — Если бы не ты, то мы бы не оказались чёрт знает где! — перестав ругаться, горячился он. Его собеседник был более спокоен. Он встал, огляделся, оценивая ситуацию, от его взгляда не ускользала ни одна мелочь. В отличие от своего от первого он был землянин. Высокий человек, богатырского телосложения. Светлые, почти белые волосы, светлые то ли голубые, то ли серые глаза. Грубые черты лица, заломы у губ, морщинистый лоб. По нему было видно, что он пережил многое. Он был относительно молод, ему было где-то тридцать шесть лет. За свою жизнь он успел повидать многое, сначала служил в разведке, был агентом в пиратской среде, а потом стал капитаном на военном судне „Офицер“. — Всеволод, я тебя виню, — продолжал первый. Внимание капитана привлекла сначала деревянная скамейка, а затем в урне он заметил газету, на которой в верхнем правом углу была напечатана дата. Он взял её в руки и удостоверился, что это была правда. — Батька, да какой ты батька без своей банды, ты даже не пират Дерзкий, мы не своём времени. Тогда так. Джеймс, прекрати меня злить, в первый, это ты набросился на меня, а не наоборот, во вторых, не время выяснять личные отношения, — ответил Всеволод и указал своему спутнику на число: „01.06.2014 года“. *** А всё началось обычно для обоих. Всеволод Святославович сидел на мостике и отдавал приказы. Корабль вёл погоня за не большим пиратским судном — „Паинькой“. Пираты бежали быстро, но по расчётам их топлива могло хватить ненадолго, их корабль в полёте уже месяцы, а „Офицер“ заправлен только две недели назад и может продержаться месяцы без дозаправки. Вот, наконец, не пришлось ждать долго, подвернулся удачный случай и двигатели пиратского судёнышка бесполезны против гравитатора военного корабля. Дальше была обычная ситуация принудительной стыковки и небольшого боя. Если бы не одно обстоятельство, то бы всё обошлось бы, но на корабле пиратов находился глава их государства, глава пиратского союза — Батька, давний враг Всеволода. Ну и понеслось, о таком рассказывать не хочется, о мордобои, личном поединке, который начал Батька. Только почему в моей лаборатории?! Почему их угораздило сломать мою первую рабочую машину времени?! Они разрушали то, что ещё только начинало работать! *** — Значит. Не стоило махать кулаками в лаборатории Лоджи. Машина времени у него, наконец, заработала. Хотя мы её вновь сделали неработающей, — пират огляделся и встал. Стояла жаркая погода. Раскаленное солнце неподвижно плавало в небе. Притихшие деревья прятали свои листья от палящего зноя, создавая теньки в которых прятались люди, от жары, и даже порой налетающий ветер не приносил прохлады. Неутомимые роллеры сидели на скамейках, и пили прохладные напитки. Батька оглядывался по сторонам, пытаясь понять и освоиться в том мире, куда их забросило. Его приступная сущность вскоре поняла, что этот мир ничем не отличается от пиратского. Ему хотелось пить, и он хотел решить вопрос, как привык и как мог — украсть. Двоя вышли с боковой аллеи. Они были одеты явно не по пагоде. На них были плотные рубашки, а в руках они несли куртки. Блондин улыбался и щурился на солнце, а его спутник был не доволен, он отвык от света солнц, он уже год не посещал не одной планеты. Эта жара была для него невыносима, ему хотелось пить, а здесь, как и в прочем у пиратов, существовало такое явление, как деньги. Он пытался умыкнуть бутылку воды, но его честный собрат по несчастью заметил и не дал это сделать. — Всеволод, можно я отойду на минуточку, мне кое-что надо? — отпросился Джеймс. Блондин кивнул и сел на скамейку. Он о чём-то напряжённо размышлял: «Я застрял. Да ещё с этим пиратом! Что от него ждать? Хотя я вижу, что он дольше разобрался в этом мире, чем я. Мы на Земле, это я чувствую точно. Сейчас начало двадцать первого века, до родного времени без восемнадцати две тысячи лет. Странно… Очутись я с ним и зная, что помощь придёт с минуты на минуту, я бы арестовал бы его и ждал, но сейчас… Сейчас иначе, я конечно не могу положиться на пирата, но он мне может помочь. Только бы он не счёл меня обузой и не оставил бы одного… Да о чём я думаю! В конце концов, я родился на Земле, а не он! Мне лучше знать свою планету! Нет. Кого я обманываю.… Здесь, как я успел заметить, есть такое явление, как деньги, а у меня их нет и не откуда взять. Может, стоит заставить замолчать свою совесть или хотя бы закрыть глаза на то, что он ворует. Я же бывший агент в пиратской среде, у меня должны остаться навыки бессовестности, хотя это трудно… „Совесть, честь, разум и сердце — вот что должно руководить человеком“, это то чем я жил всегда, и Роберт Ламсден, несомненно, был прав, говоря мне это, я всегда же следовал этому принципу и не должен отступать от него. А может, стоит прикрыть глаза на моего бессовестного спутника… Всеволод Святославович Алмазов, не смей!». А тем временим Батька, совершенно не собирался делать то зачем отошёл, ему нужен был предлог, чтобы остаться один. Пират огляделся, чтобы найти место, где можно было раздобыть деньги, а то ему очень хотелось есть. Он подошёл к тележке, где продавали сосиски в булке. Джеймс улыбнулся своей идеи и подошёл к продавщице. Пират обладал не большими гипнотическими способностями и собирался ими воспользоваться. Он хотел шокировать её, в вести в ступор. Он подошёл и посмотрел в глаза продавщице и произнёс на своём родном языке: — Ты меня всё равно не поймёшь. Поэтому, — пират выругался, — ты будишь меня слушать. Отдай мне сумму равную половине твоей выручки. Последние слова были повторены, как установка, но на телепатическом уровне, да он телепат, но крайне слабый. Но и девушка-продавщица, сбитая, с толку не понятной речью была крайне слаба волей. Она протянула требуемую сумму. Батька не стал медлить и, забрав деньги быстрым шагом ушёл. Он не выдал себя не единым жестом, ни выражением. Просто шёл, торопился „порадовать“ Всеволоду. Он всё ещё сидел на скамейке и загорал, подставил лицо солнцу, зажмурившись и улыбаясь. — Ты явно не по естественным причинам отлучался, — заметил он, смотря на довольного Батьку. — Нет. Я тут без тебя одно делишки провернул, я в отличие от тебя не могу, сидит голодным. Мне кушать хочется. Я пойду сейчас в тот ресторанчик, и отрёмся от пуза, а ты сиди голодный, если честность не позволяет, есть на краденые деньги. — Я не буду, есть, но я тебя из виду дольше упускать не буду. *** Батька с удовольствием уплетал свой заказ, который занимал полстолика. Всеволод сидел напротив и смотрел куда-то в сторону на прогуливающих на лодочках людей и куда угодно только не на роскошный обед, который устроил себе Джеймс. Они седели в небольшом ресторанчике в том самом парке. Было всё ещё жарко, но солнце уже не так пекло. Пират смотрел на Всеволода и размышлял: „С одной стороны мне очень хочется выпить. Но если я закажу алкоголь, то он это не вытерпит. Нет, конечно, в любой другой ситуации я бы посмотрел, как он выйдет из себя, но не в данной. Итак, пить не буду, Всеволод мне ещё нужен, я его прикончить хоту самолично и растянуть этот момент, с Альфредом я возился четыре года, а Роберт жив до сих пор. Он как эти черти близнецы Ламсдены, очень много крови попортил. А теперь такой шанс, Лоджи вытащит нас и мы окажемся у меня в гостях… А пока, я должен не потерять его из виду… Ну, что же он бедный голодный сидит. Может предложить ему хоть салата, а то помрёт, потом от голода, не предоставит мне удовольствие его убить… Все планы попортит, у меня они уже есть, не то, что кровавые, так себе…“. — Всеволод, поешь чего-нибудь, а то я ем, а ты нет. Помрёшь ещё от голода, а мне что делать? — Нет, я не буду, есть на ворованные деньги. А тебе советую их вернуть, — со сдержанной злобой ответил Всеволод. — Не хочешь по-хорошему? .. — пригрозил Батька. — Что ты мне сделаешь? — злоба сменилась на полное равнодушие. — Напьюсь. Ну, вспоминай времена, когда был шпионом, вспоминай… Всеволод поморщился, это воспоминание было ему явно неприятно. Он с каким-то отвращением посмотрел на Джеймса. — Да, да… Ни чести, ни совести, а уж тем более честности во мне ни на грош нет, а что будет если я переберу алкоголя здесь, даже я не знаю, что будет… Поешь так что, поешь. Всеволод осмотрел блюда и, выбрав тарелку, где был какой-то салатик и через силу затолкнул в себя лист салата и сел, Батька покачал, головой, это поедание листа салата ему видимо не понравилось, он подозвал официанта. Он сделал заказ для своего спутника по несчастью, он состоял из трёх блюд. — Съешь всё, что я тебе заказал, я завтра к тебе с едой приставать не стану, — милосердно сообщил Джеймс. — Я тебя ненавижу! — Очень на это надеюсь. Тем временем принесли салат. Всеволод взял вилку и с обречённым видом обнаружил в тарелке оливки, а затем рыбу. На мужественном лице застыла кислая детская физиономия, и он посмотрел на Батьку: — Рыба… Оливки… Прошу тебя только не эти два продукта… — О, я нашёл твою слабость. В следующий раз я тебе их обязательно закажу. Ешь, иначе напьюсь! Через силу Всеволод начал запихивать в себя столь не любимые продукты. Ему вспоминалось, как его пичкали в детстве этими невкусными продуктами. Они были единственной слабостью капитана военного судна. Он ел, а этот чёртов салат, не хотел проходить в пищевод и застревал где-то в горле. Всеволод давился, но собирая волю в кулак ел, это было хуже всякой пытки, эти продукты были на свете самыми отвратительными и мерзкими на вкус, но нужно было съесть их. Кислое выражение лица уже молило о помощи, но Батька был не приклонен, как мама в детстве и приговаривал: — Кушай, Сева, кушай. Вкусно ведь? — приговаривал он. — Я тебя сейчас ударю! — пригрозил Всеволод. — Заткнись! — О! Какие мы слова знаем! На довольном лице Джеймса только шире растлилась улыбка. А столь противный салат всё не кончался. А оливок становилось всё больше, и кончился морс, которым бедный капитан записал ненавистные до рвотного рефлекса продукты. Во рту стоял при неприятнейший привкус. Вот, наконец, последний кусок исчез во рту. Затем стало легче, но всё равно, при одной мысли о том, что он ест за ворованные деньги, кусок в горло не лез. Но наконец, эта пытка кончилась, и Всеволод поспешил выйти на улицу. Вскоре его догнал Джеймс. Его лицо приобрело выражение довольного кота. — Не хочешь, есть за ворованные деньги, так знай, мы поели бесплатно… — сообщил он. В этот момент терпение у капитана военного корабля окончательно закончилось, и ни какая воля не смогла удержать руку, которая с большой силой ударила Батьку. Он на секунду замер, стал красный, как рак, приложил руку к месту удара. Казалось, что он сейчас взорваться от собственного гнева. Он с ненавистью посмотрел на Всеволода, который, что-то говорил, по всей видимости, извинялся. — Ударил?! Меня!!! — прорычал Джеймс. — Спокойно, нам сейчас не до драк, ты ещё успеешь отомстить мне с полна… Успокойся, Дерзкий, успокойся. Нам бы выбраться отсюда. Как ты думаешь… — Всеволод не успел договорить, как кулак с силой ударил его в область плеча. Он нашёл в себе силы не ответить Батьке, а просто развернуться и быстрым шагом уйти прочь, но рассерженный пират догнал его и хотел ударить вновь, но Всеволод уклонился и, схватив Джеймса за руки произнёс: — Хочешь драться? Я тебе конечно и ответить могу, но мой тебе совет остыть и подумать, где мы ночевать будем, уже восемь часов вечера и собирается дождь, ты же не хочешь промокнуть. Батька что-то буркнул в ответ и бросил злой взгляд на Всеволода, его бесило, что он прав.