«Я люблю тебя и небо, только небо и тебя»

« Даже когда мы не будем вместе, мы будем смотреть в одно небо!»

*** Вечерело. Последние лучи Солнца уходили за линию горизонта, окрашивая облака в нежные золотисто-пурпурные тона. Легкий теплый ветерок доносил в открытое окно автомобиля запахи дождя и черёмухи, смешивая с ароматами бензина, кожи и свежей краски, тишину пустынных улиц нарушали лишь редкие трели птиц да стрекот цикад. В проносившихся мимо аккуратных домиках горели жёлтым светом окошки – жители городка Вересковый Ручей вели спокойный размеренный образ жизни, предпочитая коротать вечера в своих уютных гостиных за просмотром ежедневного телевизионного шоу. Девушка уверенно развернула бьюик по направлению к кедровому лесу, за которым начинались фермерские угодья. - Интересно, как тебя обычно называют? Мэри? Мэрилин? М'лин? М. Л.? - Меня зовут Мэри Линетт. «Слыхали так? Расслышали вы плохо». - Неужели? «И всем известен злой ее язык»? На небе зажигались первые звезды. Мери-Линетт уже не загадывала желание – что толку каждый раз просить об одном и том же? Год минул. Ежедневно она приходила в старый викторианский дом, но Эш так и не появлялся. Сестры не могли или не хотели сказать ничего путного, и вскоре ловить их сочувствующие взгляды стало невыносимо. Но она всё ещё ждала. Девушка резко притормозила у обочины, и, хлопнув дверью машины, бегом ринулась в лес. В сумрачной тени тропа едва прослеживалась, однако до своей цели девушка могла бы добраться даже с закрытыми глазами, движимая разве что интуицией. Вековые кедры сменились величественными тисами, а затем деревья и вовсе расступились, представляя взору путника (а вернее путницы) поляну, залитую светом недавно взошедшей Луны. Запнувшись на мгновение, Мери-Линетт обессилено опустилась на мшистую постилку под единственным дубом, росшим посередине поляны, и, прислонившись к хранившей тепло солнечного света коре, беззвучно заплакала. Она так и не понимала, что заставило её покинуть уют родного дома, мчаться на ночь глядя в этот мрачный лес, навевающий далеко не самые приятные воспоминания, а затем искать ту самую поляну, где впервые увидела его…настоящего. Такого ранимого, искреннего… Но и тут щемящее ощущение пустоты не оставило девушку, вызвав совершенно непонятные слёзы. Ну, зачем, зачем она отпустила его? Не нужны ей никакие подвиги, которые он отправился совершать, дабы искупить предыдущие грехи, ничего из его прошлого не имеет значения…лишь бы был рядом…только бы был жив… Стемнело. Вытерев рукавом слёзы, всё ещё всхлипывая, девушка посмотрела на ночное небо, привычно отождествляя знакомые созвездия. Взор зацепился за самую яркую на небосклоне звезду, таинственно мерцающую в атмосфере… «Как цвет его глаз», - подумалось вдруг Мери-Линетт. И тихо прошептала, обращаясь в пустоту ночи: - Прошу тебя, Эш, будь осторожен. И вернись… *** - Эш? – неуверенно окликнул его тихий голос. Юноша с сожалением отвлекся от созерцания звездного неба и вопросительно взглянул на возникший в проёме балконной двери силуэт, коему и принадлежал голос. - Нам пора, - коротко бросил тот, скрываясь во тьме комнат. Пора. Это означало, что настало время Последней битвы – решающей между Рассветным Кругом и Царством Ночи. И пусть их, сражающихся за мирно спящее и ни о чём не подозревающее человечество, всего лишь сотня против бесчисленного количества созданий Тьмы, они не могут отступить. Ради будущего всего мира. Ради тех, кого любят они и кто любит их. Ради улыбки ребёнка. Ради рассвета на планете Земля. Он вернется. Обязательно. Ведь он так и не сказал Мери-Линетт, что… алые отблески сражения, молчаливого, яростного…до потери пульса…пока он дышит…пока живёт… …он любит её.