Стихосложение

Случилось так, что Фолкен проходил по осеннему саду и обратил внимание своё на астры. Но была середина осени и лепестки их потемнели и пожухли, явив его взору удручающую картину. Юный наследник долго смотрел на цветы, охваченный неведомой грустью. И опустил голову, шепча: «неужели и мне уготовлена та же участь?». И вернувшись домой, он сложил: «Сегодня проходил по саду. Видел я Цветов увядших лепестки И горько стало мне. Теперь листаю книгу, Ответ не нахожу. О, неужели!?..» Позже он показал этот стих юному астурийскому придворному, гостившему при их дворце. И будущий рыцарь высоко оценил творчество своего друга. А однажды он поделился с Фолкеном, что его младшая сестра – Селена была то ли похищена, то ли бесследно исчезла и никто до сели не знает её судьбы. И как-то раз он, предаваясь грустным думам на побережье, сложил: «Морской дракон тем утром Подлизывался к берегу. Печалью я томимый, спросил: О, друг мой, ветер! Не знаешь ль, где сестра моя? Молчание – ответ». Юношам очень понравилась сама идея обмениваться стихами и стали они часто посылать друг другу их. Иногда - непосредственные и простые, иногда – со скрытым смыслов. Однажды лорд Фолкен пришёл ранним утром в комнату Аллена Шезара и молвил так, лукаво улыбаясь: « Сегодня ночью я сложил танку. Что говорит она тебе, Аллен?» «Затепливши свечу, Иду по миру снов. Таинственный огонь В руке моей дрожит. Дыханье берегу…» - Мне это говорит лишь то, что ты ходил куда-то этой ночью, – ответил ему ещё не окончательно проснувшийся золотоволосый юноша. Но любопытство взяло над ним верх. – Ну, так куда же ты ходил? - В клозет! – весело засмеялся юный наследник, обрушивая подушку на голову своего друга. И Аллен проснулся окончательно. Спустя несколько дней Аллен вошёл в свою комнату и обнаружил там Фолкена с листком в руках. На нём, как знал юноша, была записана танка, которую он сложил этой ночью в минуту любовного томленья. Очень густо покраснел он до корней волос, понимаю, что выдал себя. И вырвав листок с предательским стихом, выбежал прочь. Фолкен же только улыбался. Слишком явственно слова раскрывали перед ним тайну Аллена. «Астурия и Палас Владеют моим сердцем. И им я буду верен. Но как же мне милей Фанелии наследье». Спустя день или два, астуриец уехал в своё королевство, где служил при дворе лорда Астора. Однако он вернулся позже. Весной то было дело.