Тридцать

Действующее лицо: Шенна Мэтьюс - девушка, в прошлом работающая на ферме, ныне без гроша в кармане, 22 года. Место: курорт, сцена возле отеля, номер отеля. Чёртовски громкая музыка, которая никогда раньше не била с такой силой по вискам. Нельзя сказать, что её уши не могли обращаться с этой попсой на «ты», что губы не хотели подпевать незнакомой песне, заставляя включаться внутренний генератор случайных слов. Ирония, ведь эта песня итак состояла исключительно из них. Поток ярости, детского возмущения проникал в танцующих людей, а они воспринимали это как шутливые нотки, которые можно невнятно бормотать под нос, поскольку никто, кроме тебя, этого не услышит. Шенне стало жалко певца – злобного льва, рычащего, как котёнок, на весёлую толпу, которая представлялась ему очередной насмешкой судьбы. Или же её даром – бесполезным подарком, инструкцию от которого забыли положить в подарочную обёртку. Однако у низкорослой девушки, сидящей за барной стойкой, были иные проблемы. Лицо улыбчивого бармена медленно текло в левую сторону, затем с такой же динамикой направлялось направо. Бокал, ранее наполненный самым дешёвым алкоголем, который можно было найти здесь, на курорте, теперь стоял дном кверху, отсвечивая искрами световое представление, которое доносилось со сцены. Шенна слышала одни и те же ноты, те же слова, но никто более не замечал обмана. Точнее, она ещё была в состоянии понять, что находящимся здесь просто-напросто нравится питаться иллюзиями. Скупые и беспомощные скрипят зубами, расплачиваясь с ловким парнишкой, который молнией возит чужой багаж. Они же с отвратительной улыбкой суют купюры за бретельки, мнут набитые их лживыми представлениями кошельки, но предпочитают самого дешёвого дантиста в штате. Дурачки, пытающиеся прыгнуть выше своей головы, которые уезжают с Баноя ни с чем. Впрочем, и им нечего отдать. Богатые мажоры, знающие всему цену, но завышающие лишь одну из них – свою. Они творят всё, что может вздуматься человеку со всей его «прекрасной» природой. Они прыгают в бассейн с голыми моделями и пьют дорогое шампанское, стараются петь лучше других, не имея голоса, и соблазнять леди-удачу своим свиным рылом. Иллюзия защищенности за закрытыми дверями люкса и массивными спинами телохранителей. Интересно, что станет с ними, когда деньги снова станут всего лишь бумагой? Когда защитники покинут своих господ, а двери будут не способны стать преградой. Когда кроны пальм не тронут их вертолёты, а мальчишки из вечерней школы спустят шины и сольют бензин с кабриолета? Когда-нибудь что-то точно пойдёт не так. И каждый, кто жил в своём выдуманном мире, вернётся в реальность. В самый неподходящий, но честный по отношению к жизни момент. Раскроют глаза и выйдут из своих номеров, чтобы взглянуть на мир по-новому. Чтобы ощутить настоящую ценность жизни. «Мне нечем платить» - одна верная мысль стёрла собой промокшую, клишированную философию. Бармен, возможно, смог прочитать мысли девушки, потому так подозрительно нахмурился. Алкоголь в считанные секунды добился своего, ведь Шенна, вновь погрузившись в сладостную медлительность, позволила ему взять тело под тотальный контроль. - Боюсь, мне нечем Вам заплатить, - прошептала пьяная девушка с размазанными по лицу тенями и тушью. - Возможно, ваши друзья захотят заплатить за Вас, мисс. – Бармен отложил полировку стакана на потом, чтобы с полной силой буравить взглядом очередного, проблемного посетителя. «Ах, мои друзья». Пятеро молодых парней, богачей с большой земли. Пламенные речи, смешные шутки, слишком занудные улыбки. Шенне всё это действовало на нервы ещё с тех пор, как она выбралась в шумный, американский город со своей крохотной фермы, расположенной где-то под Орлеаном. Сколько бы она не пыталась обмануть себя, но ей так не удалось привыкнуть к этой и не столь громкой музыке. Она не привыкла к прогнившим людям, к чудному вранью, которое действует не хуже гипноза. Вот-вот, они вернутся, чтобы заплатить за море разнообразных напитков. Доброжелательные и дружелюбные парни, так хорошо танцующие в лучах пляжного заката, обязательно придут, чтобы кинуть на стойку пухлые кошельки и заплатить не только за даму, но и за себя. - Если они придут, конечно, - спустя несколько минут продолжил смуглый бармен. Шенна закрыла глаза и немного расслабила тело. Её приятно качало, словно она находилась на маленьком корабле посреди моря. А музыка проникала в тело, пытаясь успокоить хозяйку. Девушка повернулась, чтобы снова взглянуть на яркую сцену. Ловкие пассы, короткие шаги, дерзкие слова – всё это сливалось в единое представление, которое заводило толпу. Чёрнокожий рэпер бросал вызов столпотворению безликих тупиц, которые продолжали топтаться на месте и прожигать свою жизнь, обвившись одинаковыми нотами. Шенна усмехнулась, когда какой-то пьяный неумёха полез на сцену, чтобы оторвать себе кусочек сомнительной славы. Засмеялась, когда он полетел вниз, не разобравшись, что к чему. Как часто они слетают подобным образом... напыщенные, самоуверенные. Считающие себя дикими везунчиками, повелителями жизни, теми, кто может переписывать правила на свой лад. Как печально, что лишняя порция наслаждения или через чур скользкая дорога могут с такой легкостью повалить тебя с вершины мира. Как жаль, что таблоиды погаснут, рекламу уберут с телеканалов, а контракты разорвут на части. - Вынужден попросить Вас заплатить, - недовольный голос донёсся со стороны. Девушка с некоторым усилием вытащила из карманов шорт кошелёк и пересчитала немногочисленные купюры. Шенна без какой-либо эмоции положила деньги на стойку, оперлась об неё локтями и вновь задумалась. Кто бы мог подумать, что кучерявая девчушка, говорящая на коровьем языке, когда-то снимет грубые сапоги, грязные перчатки, покидает вещи в чемодан и исчезнет из привычной, луговой страны. Что её деревенская робость заведёт её на другой конец света, а глупые мысли и смешанные чувства оставят без денег. И она окажется здесь, на известнейшем курорте, носящем название «Королевская Пальма». «Можно подумать, что на Баное не найдётся для меня работы» - усмехнулась про себя Шенна, проводя пальцем по пустому стакану. Чья-то тень мелькнула рядом, и через пелену размытых звуков и собственных размышлений девушка услышала мужскую речь: - Ещё виски. Рука незнакомца коснулась её плеча, Шенна вздрогнула от неожиданности, но большего значения подобному не придала. - Эй, малыш, почему ты сидишь в одиночестве? Лицо девушки искривилось в странной улыбке, она медленно перевела взгляд на парня, сидящего рядом, и тихо прошептала: - Вижу, ты тоже падал. Его глаза сощурились, рука обхватила стакан с алкоголем и моментально заправила двигатель веселья топливом. Когда приятное тепло растеклось внутри тела, он переспросил. - Красивые татуировки, говорю, - отозвалась Шенна, выходя из-за барной стойки. Ей казалось, что незнакомец сказал что-то ещё, что-то колкое и неприятное или, наоборот, лелеющее её душу, но слова, какими бы они не были, растворились во всё той же музыке: дерзкой, но отважной. Идти было безумно сложно, но этого требовали обстоятельства. Ночь Шенны закончилась, нужно было прийти в свой недорогой номер, повалиться на кровать, а утром думать над будущим. Которого, определённо, уже не будет. Не будет денег, радости, друзей, помощи. Когда виски перестанет действовать, мозг запаникует. Она снова будет плакать, перестанет видеть мир в таких странных, бесцветных, глубоких красках и в сотый раз пожалеет о том, что совершила. Хочется ли ей этого? Или она предпочитает бессменную ночь на танцплощадке под зажигательные песни закатившихся звёзд? Она давно нашла ответ, пожалуй, ещё тогда, когда в последний раз перешагнула через порог родного дома. «Я хочу другого» - такие слова девушка крикнула, вернувшись из амбара уже под вечер. «Хочу свободу». Под открытым небом, в расплывающемся раю где-то посреди Вселенной, она стала свободной. Жаль, что лишь на несколько минут. Эпизоды её тяжёлого пути от сцены до отеля, складывались в забавный мультик, который Шенна впервые просмотрела перед дверью в свой номер. Она провела карточкой сначала по двери, затем чуть выше дверной ручки, и, в конце концов, с успехом попала в электронный замок. Толкнув дверь, девушка зашла внутрь, не включая свет, прошла вперёд до кровати и на приличной скорости упала на неё. Но сон не собирался подходить к грязной, пьяной девчонке. Внезапные признаки тошноты приказали телу встать и отправиться в туалет. В глубокой темноте Шенна добралась до уборной, очутившись внутри, захлопнула дверь и грохнулась на пол. И последней мыслей перед бездной беспамятства стали слова «кажется, я забыла закрыть дверь в номер». Ей снилось, что она больше не эгоистка. Что ею гордятся родные и знакомые. Что запах трав и пряностей намного сильнее вцепился в кровь, чем выхлопные газы каменных джунглей. Все улыбаются и безмолвно хлопают. Замечают лишь тень, но не видят сути, души, личности. Все её слова канули в лету, каждый, словно по сигналу, засыпал, когда она начинала читать задолго до этого приготовленную речь. Их руки еле скользят по её коже, когда приходится обмениваться рукопожатиями, хвалебные речи не превышают вежливого лимита, а улыбка проскальзывает как нервный тик. Надоели рутина серой жизни, запах коров и шалфея. Поэтому она кинула вещи в такси, оставила напоследок пару неприятных слов, которые со злостью кинула в родителей, когда они посмели открыть рот. Жаль, что маленькая Шенна не понимала, что когда-нибудь её детские выходки оборвут обратный путь, и она навсегда заблудится в совершенно незнакомом месте с совершенно незнакомыми людьми. С тихим топотом и странными словами каменная кладка её старого пути стала размываться, Шенна постепенно забывала дорогу назад, чувствуя лишь какой-то странный холод. Голова раскалывалась, расходилась в трещинах, но девушка смогла взять себя в руки и подняться на ноги. Она медленно открыла дверь и вышла в спальню. Райское солнце слепило в глаза, судя по всему, рассвело уже давно. Шенна двинулась к кровати, но сбавила и без того медленный темп, когда рыночные шлёпанцы стали чем-то хлюпать. Её ещё непривыкшие к яркому свету глаза попытались выяснить, в чём дело, ощупывая взглядом пол. Странные пятна, мягко перетекающие в багровые лужицы, выстлали девушке дорогу к выходу. Где-то рядом с раскрытой настежь дверью валялся человек, залитый кровью и в порванной одежде. Рядом с ним сидел ещё один незваный гость, который прикасался руками к спине своего спутника и после нескольких секунд подносил их к своему лицу. Слух, который, наконец, пришёл в норму, стал различать отвратительное чавканье, доносившееся оттуда же, где находились люди. Шенна замерла на месте, стараясь вникнуть в смысл странной картины. Её сердце застучало наравне с чавканьем существа, сидящего в нескольких метрах от неё. Возможно, именно это отвлекло его. Человек показал девушке разодранное и окровавленное лицо, впился в неё взглядом белёсых глаз и через мгновение... заревел подобному самому страшному, ночному монстру. Руки девушки затряслись, впрочем, как и ноги, она не могла сдвинуться с места, хотя понимала, что находится в опасности. И только когда существо взлетело на ноги и понеслось на неё, Шенне удалось взять себя под контроль, развернуться и броситься в ванную. Опережая злобное рычание лишь на секунду, рука девушки с силой потянула на себя дверь туалета и заперла хозяйку в тесном, маленьком помещении. Не успев затормозить и не сумев схватиться за раковину, Шенна влетела в стену, сначала предоставив голове разбить зеркало, а после – тазу и животу удариться и скользнуть по краю раковины. Голова сильнее закружилась, но все чувства девушки мгновенно обострились. Она чувствовала запах мертвечины, крови и алкоголя; слышала рычание и скрежет ногтей, впивающихся в древесину; ощущала телом, как вибрирует пол и видела, как дрожит дверь. По лбу начала стекать струйка крови, но Шенна по-прежнему сидела, обняв себя за ноги и прижавшись к ванне. Прошло больше десяти минут, как девушка смогла более или менее прийти в себя. Шенна кричала и звала на помощь, подавляла зарождение истерики и паники, и вновь молила о спасении. Деревянная дверь дешёвого номера принялась трещать, заглушая орущую и испуганную девушку. Адское существо, которое ломилось в обитель маленькой деревенской девочки, не знало усталости, оно и через час, и через два било руками по двери и рычало. Тонкая грань, которая отделяла девушку от опасной неизвестности, предупреждала, что больше не в состоянии бороться. Шенна принялась искать мобильный телефон и, к счастью, обнаружила его в заднем кармане шорт. Никаких друзей, никаких спасателей, этот безликий остров ей уже не поможет. Она попыталась дрожащими руками выбрать знакомый номер из записной книжки, но застыла, когда прозвучал звуковой сигнал. Телефон почти разрядился. Слёзы страха, вины и сожаления горькой солью ощущались на щеках. Но времени должно было хватить. Всего один звонок и пара фраз. Шенна нашла нужный номер и нажала «вызов». Ужасы, находящиеся с той стороны, затихли, растворившись в тишине телефонной трубки, девушка с содроганием сердца ждала заветных гудков. Она вспомнила крики мамы, её плач и истерику, вспомнила раздробленный взгляд отца, вспомнила свои резкие слова, отправленные в их адрес. Она со злостью захлопнула дверь, взяв почти все деньги, которые могла найти, показала нужный палец всем тем, кто прикидывался её друзьями, несмотря на то, что им всегда было всё равно. Больше всего на свете ей хотелось не выбраться из ледяной ванны, не услышать человеческую речь и слова о спасении. Ей хотелось услышать гудки, а после них... родителей. Она бы извинилась тысячу или миллион раз, клялась в бесконечной любви до тех пор, пока дверь не превратилась в щепки, умоляла о прощении. Разорвала бы сердце и продала бы душу, чтобы услышать родной голос. Зверь рвётся внутрь, но разве это важно, если... Тихо. Безумно тихо. Тело стало трястись, будто в лихорадке. Глаза перестали что-либо видеть. Холод обнял за плечи, оказавшись единственным союзником. Из глотки Шенны вырвался настолько душераздирающий крик, что существо за дверью на доли секунды перестало добиваться её тела. Она со зверской злостью бросила телефон в дверь, и он разлетелся в механический хлам. Девушка плача встала на ноги, убрала кудри с лица, коснулась холодной металлической ручки и прислонилась к дребезжащей двери. Никаких вопросов, «почему я» и «что здесь происходит». Никакого страха перед дыханьем смерти, которым пропитано всё вокруг. Только сожаление. Шенна резко повернула ручку и потянула на себя дверь, которая в тот же миг стала разламываться в щепки. Никакой боли, чувство вины наркотиком заглушило нападение. Никаких гудков. Ей снова не хватило денег. Они предупреждали. На Вашем балансе слишком мало... Никаких гудков. Никакого спасения.