DATE (with you)

Хансоль только издалека был похож на простачка. Когда он подошел ближе и засиял всем своим обаянием разом, Бенджу показалось, что он – из тех людей, которые живут, проворачивая разного рода аферы. Чиркнув ножницами, парень-парикмахер сразу решил, что у него перерыв на обед, и плевать, что сейчас – одиннадцать вечера. Да, они ночная парикмахерская. Да, Бенджу не хочет его стричь. А если все-таки придется, то он не побоится «случайно» отрезать ему немного от уха. Так, чтобы не зазнавался. - Я могу сейчас постричься? Он обаятельный, даже очень. Если бы в голове Бенджу не бежали бесконечный марафон мысли о бабушке, попавшей в больницу с гастритом на старости лет, и беспокойства о том, как бы слинять с работы пораньше, чтобы успеть на последний поезд (он ненавидит ходить пешком, тем более ночью, и плевать, что Сеул – безопасный город… относительно) метро, если бы он был дураком, который не знает людей, то не стал бы так жестко привередничать. Но это – всего лишь «если бы». Бенджу редко надрывает связки, но сейчас изо всех сил зовет Ходжуна, который отпросился за неимением клиентов в подсобку посмотреть Мундиаль. - Можете, конечно, - без капли интереса или какого-то мизерного, но всплеска эмоций, - присядьте пока, сейчас подойдет еще один парикмахер, - как можно более строго, с чувством профессионализма. Хансоль удивленно смотрит на него, заламывая тонкие брови. - А вы разве… не свободны? - Нет, - вздыхает Бенджу; вот же надоедливый парень, - я работаю. Здесь работа идет непрерывно, мы заняты постоя… - Джу! В салон влетает очкарик с португальским шарфом вокруг шеи. Его вид крайне печален, а руки, Хансоль видит, мелко дрожат. Он виснет на Бенджу и почти хнычет, Хансоль же слышит только часть нытья: - Криштиану… мне так жаль… Германия… я проспорил Сангюну… Бенджу краснеет только из-за того, что неловко получилось. Упс. Хансоль усмехается, снимая свою кожаную куртку с заклепками, и видит перед собой только кудрявого и, определенно, юного парикмахера. Заняты, да? Постоянно? - Так ты свободен? - Хансоль переспрашивает; его голос напоминает Бенджу прошлый его день рождения, когда Сангюн обнимался с ананасовым кальяном, закидывая в рот давно пьяного Ходжуна суши с авокадо, а через час, когда практически трезвый Бенджу разревелся после смерти Тонкс (пересмотреть седьмой фильм, понимая, какой ты теперь старый, было плохой идеей), вскочил, ошпаренный идеей, и притащил откуда-то баллон с гелием. - Проверенный источник, - заверил Сангюн, показывая Бенджу знак качества… большой палец левой своей руки, - у Хесана дома этой хрени завались. (спрашивается, откуда?) Их голоса были такие смешные. Утром следующего дня, Джихо залил слезами смеха парту в аудитории до начала лекции, когда листал обновления в инстаграме и натыкался на коротенькие видео среди кучи нахрен ненужных, но все же опубликованных фотографий. - Я, черт возьми, так жалею! - ныл он потом всю лекцию, обязанный вчера торчать на практике до самой ночи наедине с дотошным профессором. - Да ладно, - отмахивался Бенджу, - ничего интересного так и не произошло. - Я вижу, - вздохнул Джихо, включая еще раз то видео, где Бенджу проиграл в карты на раздевание, - совсем ничего. Ничегошеньки. «Это тебе так кажется, потому что ты хочешь наблюдать все мои позорные моменты воочию, кретин» Голос этого парня с дико обаятельной улыбкой соседского кота был похож на его собственный голос в тот день рождения. Когда он вдохнул гелия и пел «Can’t Nobody» Твениван. О Боже, какой позор. - Да, я свободен, - Ходжун недолго глазами хлопал: в конце концов, с абсолютно непрофессиональным победным кличем, Ходжун кинул Бенджу связку ключей и побежал в подсобку, собираться домой, - к твоему наглому счастью и моему глубокому сожалению. В кресле, зеленом с потертостями, Хансоль сидел, как король. Только короны с крупными драгоценными камнями не хватало, а Бенджу все еще не забыл, что хотел сделать с проколотым множество раз ухом этого придурка. Он никогда не перестает улыбаться, черт возьми? Бенджу чуть не претворил свой план в жизнь, действительно случайно, когда парень, назвавшийся Хансолем, буквально замурлыкал: - Я провожу тебя до дома, где бы ты не жил, так что сделай мне добросовестную стрижку, - эта его улыбка такая на… нет, Бенджу даже нахмурился. На этот раз была другая. Наверное, настоящая. Не такая раздражающая, но все еще самоуверенная. Только как-то иначе, и Бенджу это нравилось больше. С чего ему вообще должно что-то в этом дебиле нравиться, но, - у меня завтра свидание. Его волосы на ощупь оказались мягкими. Почти не испорченные краской и химией, сколько бы раз (точно: много) он не приходил в такие салоны, чтобы что-то со своими волосами сделать. Бенджу нахмурился, не торопясь расчесывая отросшие пепельного цвета волосы. - Свидание? С кем же? Он не сомневался, что Хансоль популярен. Но хвастаться не есть хорошо. (он сам-то на свидании был… последний раз – год назад) Парень вытягивает указательный палец и показывает на зеркало. Там, в отражении, он может заметить складочку на переносице Бенджу, и вселенскую печаль может заметить. Ничего этого нет, след простыл, когда Хансоль все же отвечает: - С тобой.