С днём рождения, Крис.

- Эллисон!? – крик Арджента резко ударил по ушам. Питер испуганно раскрыл глаза, вздрогнув, и вскочил с насиженного места, тут же срываясь на голос. Мужчина, стоявший в дверях и обнимающий не менее ошарашенную девушку – плакал, зарываясь лицом в ее грязные волосы, на что отцу глубоко было плевать. Хейл замер, встречаясь взглядом с живыми, карими глазами недавно умершей девушки, и выдохнул, приваливаясь плечом к ближайшему косяку. Эллисон. Живая. И сглотнув ком в горле, оборотень закрыл глаза, стукаясь затылком о стену. Сработало. Крис убьёт его за этот метод. Питер прятался за деревом, наблюдая за беговой дорожкой. Человек должен быть молодой, максимум 25-летний, иначе может не сработать. Он стоял тут уже около получаса, но все люди, что проходили мимо, не подходили под обряд. «Можно же было просто выкрасть кого-нибудь прямо из дома», - вторил голос в голове, и, очередной раз от него отмахнувшись, Хейл глухо скалится, что означало: «без тебя справлюсь». И Питер оказался прав. Вскоре мишень показалась из-за поворота, и в его глазах засияла откровенная радость – молодая девушка, от силы лет восемнадцать, не больше. Что же, лучше быть просто не может. Хлороформ – что может быть банальнее для заправского маньяка-педофила, но использовать подобный метод для оборотня – это просто позор всей расе. Однако так было нужно, как сказано – никаких повреждений, ни физических, ни душевных. Нет, девочка по любому успеет испугаться, но уж точно не помрет от сердечного приступа. Втянув носом воздух и поморщившись от яркого запаха, что на секунду вскружил голову, Питер встряхнул платком, прижимая его большим пальцем к открытой ладони. Нужно всё сделать быстро, Арджент может заподозрить что-то неладное, если не застанет его дома. Жертва пробежала мимо. Двинувшись бесшумно за ней, Питер выставил руку с куском дорогой материи в бок и стиснул зубы покрепче, чтобы инстинкты вдруг не взыграли вверх и не выпустили волка наружу. Сейчас не время Такой охоты, он запланировал нечто иное. Короткий вскрик уже в ладонь, мужчина хватает бегунью поперек груди, прижимая к себе, и что-то шепчет успокаивающее на ухо, быстро уволакивая с главной дороги в кусты. Жертва должна быть жива и невредима. Что же, этот пункт можно вычеркнуть из списка. Сейчас начинается самое сложное. Или противное, как оказалось, когда он собирал по лесу необходимые ингредиенты для «ведьмовского коктейля». Мало того, что в список входили опарыши, так они еще и живыми должны быть при употреблении вовнутрь. - Ты будешь должен мне по гроб жизни, Крис, - с этими словами, поморщившись, Питер скинул горстку земли с могилы Эллисон в высокий бокал и едва сдержал рвотные позывы, когда темная масса зашевелилась. Сглотнув и еще раз, взболтав смесь из различных опасных опиатов и мерзлотных ползучих существ, Хейл возвел глаза к небу, прося несуществующих Богов дать ему сил для того, чтобы не заблевать здесь все вокруг, прежде чем он начнет ритуал. - Ну, поехали, - первый глоток был до невообразимого тошнотный. Масса просилась наружу, еще не успев провалиться в глотку, и волку пришлось изо всех сил заставить себя глотать. Ну почему, почему именно таким должен быть состав? Даже сдобрить ничем нельзя, ибо слова большими буквами ПИТЬ В ЧИСТОМ ВИДЕ были крайне внушительными. Бокал почти наполовину пуст, уже хорошо, но нужно вылизать все до последней капли и сожрать каждого опарыша, еще чтобы они живые были. Он даже ощущал, как те извивались на языке, прежде чем соскальзывали по пищеводу вниз и, зажмурившись от неприятных мыслей быть съеденным изнутри этими тварями, Питер поперхнулся. Но дело было сделано, оборотень выдержал и, откинув бокал в сторону, упал на четвереньки, выгибая спину дугой. Рвотный позыв был сильный, почти неудержимый, но все-таки содержимое желудка осталось в нем, и, стиснув зубы, Хейл стал выпрямляться. - Фу-у-ух, дьявол, - поморщившись и сплюнув частички земли с зубов, он уже в который раз проклял себя за эту затею. Но это еще не все, сколько там сказано ждать? Пока мир не начнет плясать во всех цветах радуги? Вот здорово. Эксгумация произошла всего полчаса тому назад, Питеру понадобилось немного времени, чтобы оттащить полуразложившийся труп Эллисон в лес и положить параллельно спящей бегунье. Спина к спине, все как сказано в этой чертовой книге. - Ох ты-ж, - в голову вступило резко и беспощадно, перед глазами не просто заплясали, а начали отбивать тектоник цветные мушки, затмевая глаза пеленой и не давая волку сосредоточиться. И что, черт возьми, он сделает в таком состоянии? Но, как оказалось, отпускает совсем скоро. Теперь место временной слепоте уступил жар, да такой, что вскоре плащ полетел на землю, а следом за ним и разорванная рубашка. - Крис, - рычащий голос звучал изменено – частичная трансформация задела не только голосовые связки, но и лицо оборотня, искажая его волчьими чертами. – С днём р-р-рождения, - оттопырив сбоку от себя когтистые пальцы, Питер встал на колени между мертвой и еще живой девушками, крепко моргая светящимися глазами. Нужно задеть определенные отделы, если промахнется – придется начинать заново, а ему очень не хотелось снова глотать эту дрянь. Тот факт, что для обряда нужна будет еще одна жертва, его не волновал. - М-м-мх, я надеюсь, что сработает, - зажмурившись и начав одновременно вводить когти под кожу мертвому и живому, жизни и смерти, Хейл вскинул голову, смотря точно на луну. – Surrectio… Латынь – как это банально. Когда он впервые задумался на этот счет, то и не предполагал, что с размышлений всё перекинется на практику, но внезапно даже для себя он осознал, что если получилось с собой, то почему может не получиться и с другими? Подумаешь, тело уже практически потеряло человеческий облик, пролежало в гробу практически месяц, но попытка не пытка. Однако если Крис узнает, что он надругался над телом его любимой дочери, да еще и попусту – он его точно убьет. - Filia terram appetere, - слова звучали всё четче, голос вовсе стал неузнаваемым, двойным, глубоким и звонким, словно внутри него было железное эхо. Питер весь покрылся потом и красными пятнами, когда энергия от одного тела переходила сквозь него и передавалась другому, сделав его чем-то вроде проводника тока. Луна, казалось, засветила ярче, или это его глаза снова начали шалить? Не важно, сейчас главное – это не сбиться и продолжать несмотря ни на что, пусть его будто иглами пронизывали и мозг вот-вот грозил взорваться, но он сознательно взялся за это дело и доведет его до конца. Тело Эллисон стало меняться: серая кожа разглаживалась и становилась ярче, мышцы под ней начали наливаться, разбухать, даря костям плавные очертания. Застывшая поза тоже начала видоизменяться, а челюсть встала на место с хрустом, от которого мурашки пошли по спине. Но тело другой девушки – напротив, стало увядать, сереть и сдуваться как надувная кукла. Ее кожа сморщилась, одежда стала больно свободной, а глазницы запали глубоко в череп. Ещё немного, осталась только пара строк от заклинания и, стиснув челюсти, Питер затрясся из-за покидающей и его тело энергии. Слишком много отдает, но ритуал еще не закончен. - De profundis. Destruo et aedificabo, - рычит, скрипит зубами, но не прерывается и на секунду, чтобы передохнуть. Он помнил: незавершенный ритуал не имеет никакой мощи, тела поменяются обратно, а он так и останется без сил и способности провести обряд заново. Надо терпеть. Новая фраза срывается с губ, глаза ослепил белый свет, падающий с неба, а слабость накинулась голодным волком, пригибая его к земле, и только тогда он понял, что выдавил из себя последнее из слов заклинания. Едва ли сумев закопать тело бедной девушки вместо Эллисон, Питер оставил дочь Арджента на том же месте в лесу недалеко от города, а сам направился обратно домой. - Эллисон, дочка, - с надрывом прошептал Крис, смотря в глаза подрагивающей от холода девушке, что была в одном только платье, в котором он лично ее и похоронил. – Малышка моя, - очередной говор срывается на едва разборчивый. Эллисон испуганно хлопала ресницами, словно не понимая суть происходящего, но буквально через пару секунд взрывается слезами. Питер же не плакал, он даже не выглядел грустно – он улыбался. Едва заметно, победоносно, но улыбался. Мучения были не напрасны, девочка живая и, судя по всему – не хочет сожрать мозги папочки (о чем он подумал уже, будучи дома), значит всё наладится. - Папа, - голос звучит так же тонко, как и раньше, никакого изменения. Значит и связки восстановились. Хейла просто распирало от гордости, но, к сожалению, поделиться этой заслугой ни с кем не мог. Даже с Арджентом. Нет, особенно с Арджентом, ведь даже то, что они живут вместе, не спасет его от гневной тирады по поводу убийства невинной девушки. Кодекс и всё такое. Выдохнув и вновь усмехнувшись беззлобно, он припомнил слова, что сказал в лесу перед воскрешением дочери своего любовника. - С днем рождения, Крис.