Past Fate

Серебрянный поднос громким звоном соприкоснулся о гладкое покрытие мраморного пола. Молодая девушка в роли назначенной прислуги бросила брезгливый взгляд на нынешнюю жительницу этого поместья и удалилась из комнаты, не забыв смачно хлопнуть дверью. Анна, привыкшая к такому отношению сюда приходящих, тяжело вздохнула. Неужели таково ее будущее - остаться взаперти? Ради чего она будет жить? Что будет делать? В отражении стеклянных алых глаз промелькнуло лезвие столового ножа, валявшегося на полу с тарелками еды, упавшими вместе с подносом.

***

Каджу Эгвайн слышал о том, что заброшенное поместье, в котором находится Анна Вистерия, пусто, однако он не представлял все настолько буквально. Недавно придя, Урокай остался в коридоре на несколько минут, осмотрев весь первый этаж. Здесь действительно нет ничего, кроме голых комнат, стен и потолка. Шаг за шагом, поднимаясь на верхний этаж, он невольно ощутил пустоту внутри... Будто внутри, подобно этому дому - пыльно и пусто. "Она тоже чувствует подобное?" – задался вопросом Урокай, дойдя до последней двери. - Ох, я совсем забыл сказать тебе, - Ортвина неожиданно осенило. - Ты не погибла от меча Аргоса в тот момент, потому что... Агвейн открыл дверь. Его лицо побледнело, застыв в ужасе. Сделав несколько неуверенных шагов в сторону бездыханного тела узницы, он отказывался верить увиденному. Ее глаза, шея, грудь, живот, руки, ноги изрезаны. На нежном персиковом платье не осталось и следа былого цвета; всё окрасила багровая кровь. Окровавленный столовый прибор покоился в сжатой ручонке с кольцом на указательном пальце. Каджу склонился над лежащим телом, еще чувствуя жизнь. Она благородная, так почему тело не исчезло? Анна резко распахнула алые очи, приподнявшись. - Потому что я жива. То ли от страха, то ли от неожиданности сердце Юроки чуть не ушло в пятки. Он ни раз видел изуродованные плоти людей и ноблесс, однако сейчас та картина, которую он не вообразил вообще. Парень находился в смятении, шквал вопросов обрушился на его голову. Девочке понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. - Юроки? - захлопала ресницами та. - Как ты сюда попал? - Куда важнее: Что с тобой произошло? - переведя дыхание, спокойно спросил благородный, с непониманием посмотрев на образовавшуюся лужу крови. - Мне нужно было проверить кое-что. Моя регенерация на удивление в сотни раз быстрее, нежели у обычных благородных. (Тебя например.) - как ни в чем не бывало ответила она, подняв уголки губ вверх. - А что насчет глаз? Ты ведь их выколола. - Каджу выразил оцепенение, внутри оставаясь совершенно равнодушным, зная причину всему этому - "Владыка ада в теле Анны". - Не удивляйся, я сама в шоке. Но ты ведь никому не скажешь об этом, да? – заговорщецки подмигнула Вистерия. Урокай широко улыбнулся, думая, что сам их диалог не естественно проходит. "Регенерация"? Она считает его полным идиотом? - Твой секрет - мой секрет. Не беспокойся об этом. Как тебе живется здесь? Я полагаю, это поместье ужасно, - сочувственно выдал Агвейн. Анна пожала плечами, мол я привыкла. В заперти особняка, который стал девочке тюрьмой, она напоминала Урокаю Высшего, Кадиса Этраму Ди Рейзела. Оба, хоть и по разным обстоятельствам, изолированы от внешнего мира. В обоих разных особняках одинаковая прижитая атмосферная пустота, словно их хозяева: такие совершенно разные и одинаковые одновременно. "Почему, будучи братом, Кадис-ним не отправил её в вечный сон?" - вопрос, уже долгое время интересующий любопытство Юроки. - Лорд разрешил тебе навестить меня? - спросила Вистерия, поднимаясь на ноги. - Лорд знает о нашей дружбе, посему и позволил часто навещать тебя, - поднявшись следом, ответил каджу. - Что ты делаешь всё время? Убиваешь себя? - съехидничал он, на что получил цоканье языком. - Лежу, глядя в потолок или наблюдая за шавками клана Мергас. - Шавками? - Да, рыцарями, сторожащими меня снаружи и поддерживаюшими печать на моей силе. Урокай мгновенно уловил нужное в разговоре. - Значит, тот магический круг, лежащий в основе поместья - контролирует твою силу. - Тут же он сменил тему. - Ты нуждаешься в чем-нибудь, Анна? Я могу обеспечить тебя всем, что окажется мне под силу. - Конечно нуждаюсь! - воскликнуло дитя. Её глаза загорелись желанием. - Книги, все для рисования и побольше сладкого. У людей отличные пекарни! Эгвайн не мог не улыбнуться и не многозначно кивнуть. Настроение Вистерии поднялось до седьмого неба от радости. Когда Юроки собирался уйти, последний вопрос заставил его замереть на месте. - Я убила несколько сотен людей и Аргоса. Я не противна тебе? Я же преступница. Агвейн хорошо подготовился к такому вопросу, однако слова будто испарились в голове, а ведь он вызубрил пламенную речь наполненную ложью и корыстью. Куда подевалась уверенность? Собравшись с силами, каджу обернулся. - На собрании Лорд рассказал главам кланов абсолютно всё, - серьезно сказал он. – Во всем виноват твой отец. Ты еще ребенок, Анна. Ты слишком много пережила, никто не имеет права судить тебя. Я на твоей стороне... И всегда буду рядом, - с этими словами Урокай поспешно покинул комнату. Сердце Вистерии отдало глухой удар. Факт существования того, кому ты не небезразличен вызвало легкую пелену на алых глазах. - Нужна. Нужна. Нужна. - Воодушевлённо повторяла девочка. В этот момент она больше всего жалела, что Юроки не её родной брат. - Ты бессмертна. - Что? - Физическое тело, являющееся сосудом моего духа - нетленно. Бессмертие объясняется силой Преисподней, - начал объяснять Ортвин. - Души грешников, коих миллиарды в аду, есть моя сила. Люди, оборотни, благородные - неважно, их некогда оборвавшиеся никчемные жизни, своего рода энергия, которую я могу использовать на собственном сосуде. Например, израсходовать одну и более душ на продолжение твоей жизни. - То есть, - ошарашенно сглотнула узница. - Когда Аргос вонзил в меня оружие духа, я почти умерла и грешная душа... - Именно. Поспособствовала целительной мазью волшебным способом, - криво усмехнулся Владыка ада. - Что произошло с самой душой? - Анна с трудом принимала новую новость. - Она исчезала, будто ее и не было никогда. Но что с этого взять? - Ортвин крепко сжал эфирное тело своего сосуда в объятьях, улыбнувшись во все зубы. - Главное, мы будем вместе. Всегда, всегда, всегда. Анна прикрыла глаза, обрисовывая в голове вечность... Анна не знала предел своей радости, когда Юроки принес то, что она просила всего день назад. Теперь в пустой комнате, где девочка проводит все своё время, в центре стоит круглый стол с двумя табуретками из красного дерева. На новом предмете мебели успела расположиться стопка толстых и таких же, выглядящих в новизну, книг. В следующий момент слуги каджу внесли коробку с бумагой, кистями и красками в помещение. От детских глаз не скрылись и свертки тканей, запечатанных белоснежными атласными лентами в банты. Невтерпеж она развернула один из свертков и на пол посыпались печеное, леденцы и шоколад. Урокай волнующе наблюдал за ней, искренне удивлясь тому, как мало для счастья ей нужно. Юная Вистерия выглядела искательницей клада, нашедшей сокровища вселенского масштаба. И дело нисколько в книгах и конфетах, сколько во внимании, в котором нуждается несчастная девочка, выброшенная в Лукедонию, словно на берег необитаемого острова. Чтобы выжить при опасных условиях, неопытному дитя нужна поддержка; тот, кто защитит, поймет и... Простит. Им мог быть Кадис Этрама Ди Рейзел-ним, если бы он не прогнал её от себя, культурно дав понять ей, что ему никто не нужен, ведь он - Ноблесс, кого именуют высшим благородным. Он не знает ничего, кроме долга защищать людей, оставаясь в стороне от Лукедонии. Эгвайн сразу взял быка за рога, когда, по его мнению, ноблесс не стало в мыслях Анны и воспользоваться случаем. Она начинает подстраиваться под влияние каджу, совсем скоро без остатка довериться ему. Тогда план практически будет выполнен. Сосуд Владыки ада станет оружием в руках формирующегося союза. Нужно только время. Урокай молод, однако не глуп. Признаваясь самому себе в неправильном, двуличном поступке, каджу не мог отказаться от поставленной задачи. Цель оправдывает средства... Но почему внутри истерит совесть, проснувшаяся не вовремя? Благородный всячески топил её в хладнокровии рассудка. Стоило Анне посмотреть на него своими большими, искрящимися от восторга, зеницами, он невольно разбудил в душе нового утопленника - сомнение. Урокай широко раскрыл глаза. Разум, будто разочаровавшись, то и дело спрашивал: "Когда успел засомневаться в своей стойкости и уверенности?" Каджу Эгвайн отрицал. Отрицал свои совесть и сомнение внешне, а внутри вёл с ними борьбу. Только победив, разум сможет очиститься от балласта ненужного. Урокай как ни в чём не бывало широко улыбнулся Анне. Далеко, в тени густых деревьев, окружающих заброшенное поместье, стоял ноблесс. Он просто стоял, смотря с неимоверной печалью на особняк, заточившим в себе его кровную младшую сестру. Смесь отчаяния и жалости вызывала лишь ураган душевной боли, который всё ещё бушует с момента знания правды из уст Аргоса. Высший уже тогда пытался поставить крест на её будущем, но неведомые попытки ни к чему не привели, кроме сердечной привязанности, которую никто не видел и не увидит никогда. Кадис нашёл для себя важнейший ответ. Узнав о содеяном Анны, он должен был немедля лишить ту жизни, вопреки Лорду и благородным, однако не сделал ничего. Почему? Потому что её нынешнее страдание есть наказание за многочисленные смерти невинных людей. Чадо Изабелль и Этрамы поймет это, прожив более на свете, а он увидит в какую сторону измениться существо Анны, и изменится ли вообще. В груди становилось тяжелее с осознанием неизбежного их столкновения лицом к лицу насмерть. Это грядёт. Это не остановить. Он обошёл просьбу правителя стороной. Слишком поздно Высший узнал правду. Сожалея, Ноблесс уходит, бросив мнимый взгляд на Урокая в окне. - Фто нофафо ф Лукхпдрп? - залпом запихав себе в рот несколько сладостей, не прожевала Анна. - "Что нового в Лукедонии?" - ты спрашиваешь? - усмехнулся Урокай не этичному поведению. Его лицо мгновенно напряглось. - На собраниях Лорд и каджу всё ещё принимают окончательный вердикт на твой счёт. Одни Главы требуют твоей казни, другие пожизненного заключения в самой убогой части света, а третьи и вовсе нейтрально относятся к сложившимся обстоятельствам. Однажды пришёл Кадис-ним. Услышав следующее, Анне кусок в горло не лез. С трудом проглотив обилие пищи, она едва не подавилась. - Что же он сказал? - откашлялась она. - Настаивал на вечном сне, - лаконично ответил Эгвайн, следя за реакцией от новости. - Вот оно как, - сухо бросила Вистерия, отправляя в рот очередную сласть. Благородный совершенно не ожидал спокойствия и остался в замешательстве. - Исходя из твоего сказанного, в мою защиту никто не встанет. А ты, Юроки, чьё мнение там поддерживаешь? - облизнув тонкие пальцы, поинтересовалась заточенная. - Одно моё мнение другие не перевесит, Анна. Но... Ты бы хотела уйти из этого поместья и быть свободной от всего творящегося у благородных? - Не обнадеживай меня понапрасну... Урокай резко встал с места, положив руки на хрупкие плечи девочки, перебивая и вгоняя в ступор. Его алые очи отблескивали странным огоньком. Он наклонился к её уху. - Скажи, что хочешь послать к чертям Лукедонию с её паршивыми законами, и я вызволю тебя, - тихо, но пылко прошептал каджу, опаляя дыханием. Щеки девочки порозовели от смущения, а зрачки сузились в оцепенении. Словно попавшая под чары, Анна собиралась бросить громкое "да". Вдруг, тело будто остолбенело на миг, и Анна очнулась на дне своего подсознания, где обычно "отсиживается" Ортвин, который сейчас использует её тело для внешнего мира. - Ортвин, что ты делаешь?! - возмущенно запротестовала девочка. Владыка ада скинул руки каджу, оттолкнув его. Урокай непонимающе осунулся. - Будь добр, - лениво произнесла Вистерия. - Отвали и не морочь ей голову. - Я имею честь говорить с Владыкой ада? - налету сообразил благородный. – Несказанно рад... Кхм, познакомиться с Вами, однако я вёл беседу с Анной. Не могли бы Вы отдать контроль над телом её владелице? Ортвин цокнул языком. Улыбка, голос, слова этого молодого благородного слишком сладки для добросердечной искренности. Как он и предполагал: всё слишком продуманно и заучено. С самой первой встречи Ортвин уловил в этой персоне что-то иное, нежели дружелюбие и общительность. Со временем его подозрения только усиливались, хотя доказательств им не находилось. - Сопляк, хочешь сгореть в аду раньше положеного? - ядовито прошипел Владыка ада. Урокай улыбнулся слащавой улыбкой в ответ. Даже к подобной встрече он был полностью готов, ибо Лагус слишком много рассказал о Повелителе Преисподней; о его многовековом темпераменте, истории и легендах. - Извольте озвучить причину столь грубого отношения ко мне, Владыка ада, - с лёгкой улыбкой без тени страха продолжал каджу , чем вызвал всплеск раздражения у духа. - Ха, с такой самоуверенной рожей ты требуешь очевидный ответ? Паршивый маленький лицемер, - грубо бросил тот, оскалившись. - Достопочтенный, не могу знать в чём моё лицемерие, - саркастично произнёс благородный. Он сам не знал почему, но образ адского короля лишь забавлял его присутствием громкой злости и отсутствием конструктивного умения вести диалог, пусть и малолюбимого собеседника. Однако в уголке мыслей Юроки размышлял о том, чем мог насолить ему. - Урокай-ним, нам нужно возвращаться, - оповестил подчиненный за дверью, ретировавшись. - Прошу меня простить, мне пора, - направился к выходу Глава клана, не забыв кинуть, - Подумай над моими словами, Анна. Как только дверь закрылась за гостем, Анна, с укором наблюдавшая за потасовкой, схватила появившийся образ Ортвина за воротник. - Как это понимать?! - с досадой закричала девочка, вжимаясь пальцами в рубашку Ортвина. - Зачем ты наговорил ему столько плохого?! - Ты глупа! - злостно зарычал Владыка ада, убирая её кулаки, сомкавшие его воротник. - Он наверняка преследует свои цели, прикрываясь святым! - О каких целях ты говоришь, когда он единственный, кто остался на моей стороне после того, как вся Лукедония повернулась ко мне спиной?! Друг познаётся в беде, разве нет? Сейчас та самая беда, в которой познаётся Юроки! Это ты прикрываешь ненависть и недоверие своей подозрительностью! - на духу протароторила Вистерия, то сжимая, то разжимая кулаки. Ортвину показалось, будто из её ушей проберет дым в стороны, однако его ничего не остановило. - Ты глупа и наивна! Ты не разбираешься ни в людях, ни в благородных, продолжая стоять на своём! Эгвайн Урокай не так чист, коим ты себе представляешь. Ты ослеплена своей девичьей любовью! - взревел Ортвин. - Не становись похожей на своих мать и бабушку! - Любовь здесь совсем не причём! Юроки по своей природе - добр! Меня закрыли здесь из-за тебя! Если бы не эта проклятая сила... - Анна осеклась, поняв, что сболтнула. Она подняла на Владыку ада виноватый взгляд и замерла. В его широко открытых глазах застыла печаль, которую она не видела ни у кого в своей жизни. Девочка пронзила его душу одним только словом обиды. Мужчина отвел взгляд в сторону, горько усмехнувшись. - Вот как, - прошептал он, превращаясь в дымку полупрозрачного тумана. - Я тебя больше не потревожу. - Ортвин, я!... - поздно. Владыка ада ушёл в незнакомое Анне. - ... Я никогда так не думала...