Ночные разговоры

— Олаф! — М? Что случилось? — Где клей? — На столе. А зачем тебе? — Для моей модели. — Что с ней? — Часть обшивки отвалилась. Фельсенбург, закатные твари его дери, клей присоветовал! Я твой возьму, ладно? — Какая обшивка? Второй час ночи! Утром сделаешь. Ложись. — Утром у нас автобус в полседьмого, так что ни кошки я сделать не успею. Ай! Да где этот клей?! — На столе, я же сказал. — Нет его там! Я уже все обшарил. — Это знак, ниспосланный Создателем. Ложись. — Я очень надеюсь, что это шутка. — Конечно, шутка. — Не знал, что ты умеешь шутить. Но так — не стоит. А, вот он! На полке был! — Сейчас встану и заберу этот кошкин клей. — Не встанешь. Здесь холодно. — Ну так я же Ледяной. — Но тепло любишь, и не возражай! — Не возражаю. А клеить-то где будешь? Здесь, в темноте? — Хм... На кухне. — Ты что, ее на руках туда потащишь? — Ага. Ох, тяжелая зар-раза... — Совсем уже плохой. Ладно, клей, только не убейся там. — Да Леворукий же! — Что еще такое?! — Кошка эта! Отродье Леворукого и всех закатных тварей вместе и по отдельности! Чуть из-за нее не выронил. — Гудрун, Гудрун, кис-кис-кис... Не идет. — Неудивительно — возле меня отирается, гадина трехцветная. — Попробуй через нее аккуратно переступить. — Да она мечется, как подстреленная. Хотя... Уф, смог. — И как Руппи с ней справляется? — Не говори при мне про Руппи. Из-за кого я тут с обшивкой и клеем мучаюсь? — Успокойся, он не виноват. — Ага, я в курсе. — Ладно, закрой дверь, а я — спать. — Сейчас. Это что? Не телефон звонит? — Именно. Кому пришло в голову звонить тебе в два часа ночи? Да где же этот телефон?! — Посмотри под подушкой. Ты его всегда туда засовываешь. — И действительно, тут лежит. Фельсенбург?! Алло... Да, сплю... Сочувствую. Удачи. — Что он тебе уже наговорил? — Видно, кто-то подбил его инсценировать анекдот про профессора и студентов. — Какой? Я чего-то не помню. — Который «Спишь? — Сплю. — А мы учим!». — Вот ущербный. — Кто? Автор анекдота? — Нет, Фельсенбург. Значит, про профессора и студентов? Ну и получит он у меня... — Не трогай ты Руппи. Сам, наверное, еще похлеще вытворял. — Да не про Руппи я. Он уже и так калека — ума-то нет. Зуб даю, что его Берто Салина подговорил. Вот он-то и получит! — Кто такой Салина? — Черноволосый такой, на меня немного похож... Ты с ним в том году виделся. Так, шпангоут цел... — А, вспомнил. Только на орехи ему выдать у тебя не выйдет — за него Бюнц горой стоять будет. У него с Берто какие-то общие дела. — Я ему все объясню. Слышал, его называют Бешеным, как меня? — Ну да. А к чему это? — А Бешеный бешеного всегда поймет, не сомневайся. — Ну, ладно. Доклеил там? — Ага, но сейчас еще отполирую стыки... — Все, ложись немедленно! Иначе силой загоню. — Успокойся ты... — Сам нарвался. А чего в комнате такой холод стоит? Окно открыто, что ли? — Ну да, я открыл. — Простудиться хочешь? Так, быстро в постель! — Да отпусти ты меня! — Не вырывайся, я сильнее. — Вижу, вижу. — Вот и хорошо. Так и лежи, и попробуй только встать до утра! — Не наваливайся ты так! Придавишь! — Извини. Так лучше? — Ага. Спокойной ночи. — И тебе спокойной...