Часть 1
23 июня 2014 г. в 18:06
Крохотные бусинки дождя тихонько барабанят по крыше и окнам. Вдалеке лучится едва заметная радуга, а легкие, но с трудом различимые порывы ветра что-то шепчут небесам. Без особого интереса я смотрю в окно. Свет слабый и водянистый, будто солнце с трудом перевалило через горизонт и ленится умыться. Тени острые и резкие, как иглы. Три черные вороны одновременно снимаются с телефонного провода; я хочу взлететь вместе с ними, выше, и выше, и выше, словно на самолете, наблюдая, как земля уходит из-под ног, складывается и ужимается, подобно фигурке оригами, пока все не становится ярким и плоским, пока весь мир не превращается в набросок самого себя.
Оборачиваюсь к стене, оставляя тусклый прямоугольник света за спиной.
Как я устала от этих тусклых сумерек, от блеклого, выцветшего неба – даже не голубого – и мокрой жижи солнца на горизонте.
Я тоскую по другому свету, по другому солнцу, другому небу. Раньше я не задумывалась об этом, но разве не чудо, сколько существует видов света, видов неба: бледная прозрачность весны, когда весь мир словно заливается румянцем; пышная, сочная яркость июльского полудня; пурпурные грозовые облака и болезненное зеленое свечение перед тем, как сверкнет молния; сумасшедшие разноцветные закаты, напоминающие психоделические видения.
Я выглядываю на улицу: дождь превратился в снег; тысячи снежинок тают на зарешеченных окнах, отчего призрачный свет полумесяца кажется водянистым и полным движения. На полу корчатся и извиваются живые тени. Я опускаюсь на колени, сама еще не понимая, что хочу найти. В голове брезжит мысль, некое недавнее воспоминание, исчезающее всякий раз, когда я пытаюсь его поймать. Похоже на стереограммы, в которых можно найти скрытое изображение, только если расфокусировать зрение.
Я пытаюсь слепить воедино свои поступки в жизни, но четкой картины не возникает, ничего, объясняющего, какая я, - сплошной туман и размытые края, неясные воспоминания. Я словно пытаюсь сделать снимок против солнца: все люди в моей памяти получаются безликими и неразличимыми.
Жизнь вестника смерти и жизнью не назовешь. Бессмысленные скитания в ночной тени, размытые края этой томящей вечности. Теперь же я другая. Не та Дюллахан, что рассекала мглу верхом на призрачном скакуне, нет. Здесь и сейчас я Селти, просто Селти Струлсон, или же "Черный байкер", как величают горожане.
Отчетливо помню лишь встречный ветер, отдаленный шум и скольжение по дороге. Чем дальше я от оживленных улиц, тем тише рев голосов, он постепенно превращается в шум далекого океана. С каждой секундой я успокаиваюсь.
Большинство высотных зданий стоят в глубине улиц; освещенные окна напоминают висящие во мраке фонари, их свет сливается в яркую огненную полосу. Неповоротливые громады домов сидят на ровных участках, задумчивые и живые.
Под каждым фонарем – аккуратная воронка света, которая на мгновение озаряет проносящийся в тени дороги мотоцикл и снова оставляет меня в темноте.
А чуть в стороне мелькает белый халат и лохматая макушка Синры. Добрые темно-серые глаза с по-детски легкой задоринкой внимательно меня изучают. Синра, такой обычный, простой и бесконечно дорогой сердцу.
Тогда я еще искала ответы. Еще хотела выяснить почему. Как будто кто-то мог объяснить, как будто мог найти удовлетворительный ответ.
Только позже я начала размышлять о времени, о том, как оно движется, утекает, вечно катится вперед, секунды сливаются в минуты, минуты в дни, дни в годы, стремясь к единственной цели, - поток, вечно несущийся в одном направлении. И мы бежим и плывем вместе с ним, поспешая что есть сил.
Я думаю об упущенном времени, и мое сердце лихорадочно бьется. Секунды и часы навсегда уносятся с кончиков пальцев, словно снег в темноту. И как-то неуютно, тяжело на сердце. Наверное я просто устала быть собой...