Никто не узнает

Они не спали вместе уже целую вечность. Просто потому, что не хотелось. В какой-то момент прошла страсть, прошло жгучее желание ощущать влажную липкую кожу друг друга, а стоны перестали радовать слух. Они с Кандой это даже не обсуждали. Впрочем, Аллену вообще практически не о чем было разговаривать с Кандой — всё основывалось на взглядах и какой-то кармической связи, благодаря которой они обходились без слов. Если Аллен открывал рот, то самая обычная фраза не оставалась без внимания, и Канда обязательно говорил что-то обидное в ответ. Раньше Аллен злился и начинал огрызаться, но постепенно привык, принимая такую реакцию Канды как должное. Было в этом что-то привычное, иногда даже тёплое, хотя вряд ли сравнение мозга с горошиной можно было бы так назвать. Однако Аллен про себя признавал, что любая колкость — это уже традиция. Без них, возможно, не существовало бы и их отношений. Вначале был секс, была взаимная страсть и минимум слов. Слова всё портили — так, по-видимому, решили оба, но каждый про себя, без обсуждений. Аллен даже не мог с точностью назвать момент, что подтолкнуло его лечь с Кандой в одну постель, да ещё и без одежды. Это просто произошло и всё, было неплохо, и ему понравилось, хотя он не обдумывал, что именно мешало сказать «всё было отлично». А потом страсть исчезла так же внезапно, как и появилась. Опять же, на эту тему они с Кандой не разговаривали, и Канда даже не был против того, что Аллен периодически приходил в его комнату и просто лежал рядом. Видимо, молчание приносило свои плоды, а Аллену, несмотря на исчезнувшее желание секса, нравилось находиться рядом с Кандой. Заговаривали они редко — и только тогда, когда один случайно ронял какую-нибудь фразу, из которой получался маленький диалог. К примеру, Аллен совсем не знал, как с обсуждения вони, разносившейся по всему этажу, похоже, из-за катастрофы в столовой в виде сгоревшей еды, они перешли на обсуждение отношений в целом. — А у тебя раньше были девушки? — Аллен лениво размял шею и чуть повернулся, утыкаясь затылком в стену. Канда лежал рядом, но в расслабленной позе, и просто смотрел в потолок, будто бы там находилось нечто чрезвычайно интересное. — Канда-а… — протянул Аллен, хитро на него поглядывая. Канда поморщился. — Однажды. Из-за любопытства. — Один раз? — Один. — А потом? Попробовал с парнем? — Нет. — Тогда как же ты справлялся с нуждой? — удивился Аллен. — Если вспомнить, то тебе только дай повод куда-нибудь выплеснуть свою агрессию… Канда на секунду прикрыл глаза, и Аллен заметил его раздражение. Однако ответ всё же последовал — Канда высвободил одну руку из-под головы и изобразил несколько быстрых возвратных движений около паха, сомкнув пальцы в кольцо. Обескураженно захлопав глазами, Аллен через секунду расхохотался, да так звонко, что Канда демонстративно зажал уши руками. — Заткнись, — прорычал он. — Извини, — всё ещё смеясь и вытирая выступившие от смеха слёзы, пробормотал Аллен. — Просто не ожидал от тебя такой откровенности. — А что, — как-то рассеянно ответил Канда, — чего бояться после секса с тобой? — Я не сказал, что ты боишься. Я сказал, что раньше ты не делился подробностями, уж тем более в интимном плане. — Разболтаешь кому-нибудь — прирежу, — пообещал Канда. — Я когда-нибудь горел желанием быть прирезанным тобой? — Постоянно, — без раздумий ответил тот. — Плохо же ты меня знаешь, — фыркнул Аллен, садясь на кровати. — Не беспокойся, никому я не расскажу твои секреты. Он сполз на самый край, на ощупь ища в полутьме сапоги, оставленные где-то рядом на полу — Канда был не из тех, кто позволил бы валяться на своей кровати обутым. Нужно было идти, так как подобные беседы нисколько не грели. Аллен знал, что переночевать ему здесь не позволят, а даже если бы и позволили, то это ничего бы не изменило. Не хватало искры, которая воскресила бы былую страсть. Аллен понимал, что в последнее время они с Кандой стали спокойнее, и это прекрасно было видно на примере разговоров. Если Канда разбрасывался обещаниями прирезать Уолкера, это не звучало серьёзно. Он не менял даже интонаций, поэтому и Аллен больше не ощущал того благоговейного ужаса, как несколько месяцев назад. Канда мог пригвоздить его к месту одним взглядом. Канда мог одним словом заставить его пулей вылететь из комнаты. Канда мог, в конце концов, одним движением бёдер возбудить до такой степени, что Аллену становилось всё равно, где они находятся и сколько человек рискует их обнаружить. Теперь же он ничего не чувствовал, когда Канда использовал старые приёмы, а значит, что-то определённо пошло не так. И вдруг Аллена осенило. Быть может, причина совсем не в Канде, а в нём самом? Когда в последний раз вёл себя настолько вызывающе и провокационно, чтобы Канда загорелся желанием ответить ему с той же силой? Когда? Аллен задумался и решил, что с тех пор, как они переспали в первый раз, ссоры отошли на второй план и постепенно исчезли, а вместе с ними исчез и огонь. Искра. Именно то, что нужно! Аллен хихикнул. — Чего ты ржёшь? Хочешь свалить — вали, а я спать буду, — недовольно отозвался Канда. Повернувшись к нему, Аллен перестал пытаться найти сапоги и вместо этого с вызовом взглянул на явно засыпающего Канду. — А если бы рассказал? Он лениво приоткрыл глаза и практически без всякого интереса ответно посмотрел на Аллена. — Ты что несёшь? — Если бы рассказал, — повторил Аллен. — Секреты. Вот если я прямо сейчас пойду и расскажу Лави, к примеру, как долго ты справлялся с нуждой только при помощи рук? Представляешь, как это его развеселит? Аллен ощутил нарастающее в груди чувство торжества, когда в глазах Канды медленно, но верно, разгоралась ненависть. Вот чего ему так не хватало — чувства страха. Канда был тем, кого Аллен в какой-то степени боялся, но именно это и стало ключевым моментом. — Совсем охренел? Давно я тебя об стеночку головой не прикладывал? — резко взбесился Канда. — Давно, — согласился Аллен, подавляя желание расхохотаться. Похоже, Канда совершенно не замечал, что сказано это было намеренно, и принял всё за чистую монету. Тихо рыча, он тоже сел, подбираясь всё ближе и ближе к Аллену, который даже и не думал убегать, а только улыбался. И вот когда они оказались лицом к лицу, Аллен серьёзно взглянул на него и, задержав дыхание, подался вперёд. — Хочу тебя, — вдруг осознал он простую истину и через мгновение уже сминал губы Канды своими, страстно целуя, покусывая и плотно прижимаясь всем телом. Канда, слегка опешив в первое мгновение, ответил с той же страстью, с какой начал Аллен, обхватил его за талию, заставив сесть к нему на колени, и собственнически переместил ладони со спины на ягодицы, крепко сжав их. Аллен коротко простонал, не разрывая поцелуй, но потом запрокинул голову, когда Канда одной рукой провёл у него между ног и слегка сдавил член сквозь тугие брюки. — А я-то уж думал, что мы никогда не вернёмся к такому, — с придыханием сказал Аллен, цепляясь за плечи Канды, чтобы удержаться в таком положении и не съехать на пол. — Убью, — прошипел Канда, ещё сильнее сдавив пальцы. — После — всё, что угодно, — покорно согласился он. Они долго целовались, оставаясь в таком положении и периодически прерываясь на вдохи. Аллен совершал возвратные движения бёдрами, помогая Канде гладить его, однако тому быстро надоело подобное действие, поэтому он деловито прервал поцелуй и со знанием дела расстегнул ширинку на брюках, чуть стянул их вместе с бельём и прикоснулся к члену уже без мешающего препятствия. Аллен обхватил шею Канды руками и уткнулся носом ему в висок, полностью сосредоточившись на приятных ощущениях, что дарили пальцы Канды. Он прекрасно знал, что нравилось Уолкеру: медленные размашистые движения, от основания до самой головки, и редкие перерывы, когда было необходимо прекратить двигать рукой и только большим пальцем поглаживать головку. При таком темпе Аллен забывался и начинал шумно дышать, стараясь не ёрзать, но у него плохо получалось. Сказывалось и то, что они давно не были вместе — Аллен настолько изголодался по долгожданным прикосновениям, что до сих пор не мог совладать с собой. Когда же Канда попытался ссадить Аллена на постель, то он попросту сбросил его с себя, устроив им обоим недолгую передышку. Канда на несколько секунд задержал дыхание, без стеснения рассматривая Аллена. Да, они уже далеко не первый раз оказывались в одной постели, однако долгий перерыв, завершившийся внезапно вспыхнувшей с новой силой страстью, заставлял Аллена испытывать сладкую дрожь и тянущее чувство внизу живота. Он лежал рядом и сбивчиво дышал после поцелуя, запрокинув руки и слегка согнув ноги. Задравшаяся рубашка обнажала живот, а расстёгнутые и спущенные до середины бёдер брюки — пах и твёрдый член. Канда хмыкнул и коснулся пальцем головки, несильно нажимая, и обвёл её по кругу, постепенно уменьшая диаметр, пока не остановился в центре. В этот момент Аллен вздрогнул, распахнув глаза, и жалобно посмотрел на Канду. Поняв намёк, он больше не стал медлить и быстро расстегнул ширинку на своих брюках, подтащив к себе Аллена и без церемоний разведя его ноги широко в стороны. Аллен ойкнул, инстинктивно вцепившись руками в одеяло; рубашка задралась ещё выше, и Канда хищным взором окинул свою жертву. По крайней мере, именно так почувствовал себя Уолкер, когда его лишили возможности подготовиться. Обычно секс делился на две половины: первая половина была призвана приносить удовольствие Аллену, и Канда прекрасно начал справляться с ней, когда достаточно хорошо изучил, что ему нравится, а что нет. Аллен любил, когда его ласкали и доводили до исступления, при этом не предпринимая никаких действий для проникновения. По крайней мере, именно здесь Аллен провёл черту, до которой и доходил Канда. А чертой служило всё, что угодно: взгляд, вздох, движение. Канда понимал без слов, когда закончилось время для Аллена и наступало время для него. Сам Канда редко когда позволял ласкать себя, да и Аллен никогда не замечал, чтобы ему это нравилось. Зато Аллен знал, что ему нравилась вторая половина наслаждения, где не приходилось использовать руки, чтобы ублажить его. Переход был плавным. Канда не тратил много времени на растяжку и после пары движений внутри Аллена одним пальцем добавлял второй, а потом и третий. Когда это происходило в первые разы, Аллен страшно возмущался и жаловался, что ему, вообще-то, больно, однако постепенно он привык и уже помалкивал. Однако сейчас, когда перерыв выдался больше, чем обычно, вернулось жуткое чувство дискомфорта и торопливости. Аллен не сказал ни слова, лишь скривился и зажмурился, когда Канда растягивал его. А потом, когда пульсирующего отверстия коснулась головка члена, Аллен вдруг напрягся и приподнялся на локтях. Проникновение получилось не столько болезненным, сколько давно желанным. Ощущение наполненности, как только Канда полностью вошёл в него, накрыло с головой, и Аллен ослабел, опрокинувшись обратно на спину. Он расслабился и позволил Канде согнуть его ноги и удерживать их в таком положении, в каком ему было удобнее. Пришлось просунуть руки под спину и помочь себе держать таз в приподнятом состоянии, когда Канда начал двигаться — медленно, но настолько глубоко, насколько это было возможно. Наступала условная вторая часть, когда неторопливость сменялась быстро нарастающим темпом. Аллен не сопротивлялся, потому что знал, что это нравилось Канде — свою часть наслаждения он уже получил и должен был отплатить тем же. Впрочем, тот момент, когда низ живота становился чересчур тяжёлым, а возбуждение зашкаливало, и приносил несколько долгих секунд финального удовольствия, от которых у Аллена напрочь сносило крышу. Обычно он старался, как и Канда, обойтись без лишних звуков, но во время оргазма был уже не в состоянии сдерживать рвущиеся из горла стоны. — Канда… — простонал Аллен, прогибаясь в спине. Живот оказался забрызган вязкой спермой, и если в первые минуты ему было абсолютно всё равно, то чуть позже он начинал жутко смущаться своей наготы и развратности. Он только что сделал это. Соблазнил Канду. Соблазнил после долгого времени, когда уже оба решили, что взаимный интерес позади. Канда улёгся рядом, опираясь на локти и низко опуская голову. — Давно ты так не реагировал на прикосновения. — Давно я тебя не злил, чтобы так реагировать. Секрет раскрыт. — Какой секрет? Аллен лишь игриво улыбнулся, оставив вопрос без ответа. Похоже, Канда так и не понял, что над ним только что провели эксперимент. Удачный эксперимент.