***
Стремительно приближался праздник сбора первого урожая. Эрин Гален был охвачен багрово-золотым блеском сменивших наряд древ, а воздух пропитала медовая сладость зрелых плодов. Эмин Дуир захлестнули приготовления к празднеству. С самого утра все жители леса, огибавшего со всех сторон Тёмные горы, были заняты развешиванием гирлянд, сплетённых из даров осени и украшенных разноцветными фонариками, готовкой блюд для торжественного пира, который должен был начаться с наступлением сумерек и, конечно же, подготовкой музыкальных инструментов, которые не смолкнут до самого утра. Лассмален пребывала в сладостно-волнительном состоянии, предвкушая сегодняшний вечер. Будучи королевой, она следила за тем, как ведутся праздничные приготовления. Отдав распоряжение, чтобы начинали готовить гостевые флеты, эльфийка решила немного отдохнуть от поднявшейся суеты. Two Steps From Hell — «Invincible» «Пора навестить сердце леса», — со смутным трепетом подумала жена Трандуила. Взяв одного из большерогих оленей, что свободно обитали около восточных склонов гор, чародейка направилась в чащу, надеясь изничтожить свои волнения, которые со временем ослабели, но не увяли окончательно. Быстро отыскав почти заросшую тропу, протоптанную ею когда-то, Лассмален склонившись, попросила мохнатого друга ускорить шаг. Олень, согласно фыркнув, перешёл на бег, подминая под себя густой подлесок, подобно гигантской волне, сметающей всё на своём пути к берегу. Сплетения изогнутых, изломанных болью веток, тёмные, почти чёрные стволы древесных исполинов, отмеченные смертью и яркий, режущих глаза свет — всё это пронеслось перед эльфийкой в один краткий миг. Тяжело дыша, величавое животное выбралось на залитую солнцем поляну. Почти вслепую всадница спустилась на землю, благодарно похлопав большерогого гиганта по шее. Он склонил в ответ голову и скрылся из виду. Болезненно щурясь, Лассмален пыталась разглядеть поляну, но немилосердное сияние дневного светила застилало всё вокруг. Золотоволосая эльфийка вдохнула и выдохнула тягучий воздух, собираясь с мыслями, закрыла глаза, позволяя своей фэа увидеть то, что кто-то так отчаянно пытался скрыть за завесой из солнца. Продолжая размеренно дышать, эллет сосредоточенно пробиралась сквозь прекрасное полотно цветущего живого леса, сотканное магией, хозяин которой, заметив присутствие существа наделённого светлыми чарами, притаился в ожидании, сковавшем его пламенной ненавистью. Натолкнувшись на барьер, мешающий проникнуть дальше, королева Эрин Галена поражённо прошептала: «Чары сокрытия». Открыв глаза, которые болели и слезились, Лассмален громко воскликнула: «Tanna!» (Покажись!) Но никто не откликнулся на её призыв. «Ах, так», — разозлилась эльфийская королева. Приподняв юбки длиннополого праздничного платья, она бегом кинулась на другой конец поляны, где рос тот самый тополь, который первым предупредил владык Зеленолесья о надвигающейся беде. Приблизившись к мёртвому дереву, которое на первый взгляд казалось полным жизни, владычица с ожесточением впилась ногтями в тут же потрескавшуюся кору и вновь яростно прокричала: «Tanna!» Раздался глухой треск. Словно по цепочке серебряное сияние с низким гулом прокатилось по поляне: от ствола к стволу, от стебля к стеблю переходило оно снимая маски. Перед королевой на миг предстало обнажённое сердце леса: лысые кроны вздутых, покрывшимися наростами древ, чёрные цветы, сладкое благоухание которых на самом деле было запахом тлена, жухлая трава и мрачное озеро, чьи воды помутились от мрака, плескавшегося в них. Через мгновение поляна опять обрела свой первоначальный вид, а Лассмален обессилено опустилась на вмиг позеленевшую траву. — Я знаю, что ты здесь, — задыхаясь от охватившей её злобы отрывисто бросила Лассмален. — Тебе не скрыть своё присутствие… Саурон. Пусть сейчас мне не достаёт сил обличить тебя, но не надейся, что сможешь захватить Эрин Гален, — королева резко смолкла, переводя сбившееся дыхание. Она обвела взглядом потускневшую поляну. Солнце уже светило не так ярко, позволяя разглядеть всё вокруг: ярко-алые листья на гибких здоровых ветвях, поблёскивающее голубизной озеро, резво бегущие воды речки. Звонко запел в густой кроне мёртвого тополя соловей, будто насмехаясь над ослабевшей эллет. В её горле пересохло от волнения и взметнувшегося негодования. — Я обязательно вернусь, — сипло пообещала владычица Ясного Бора. — И буду возвращаться до тех пор, пока не изгоню всю мерзость, заразившую сердце леса. — С этими словами эльфийка медленно поднялась на ноги, опираясь одной рукой на могучий ствол дерева. Багровая вспышка заставила светловолосую королеву пронзительно вскрикнув, опуститься на цветущий ковёр из крестовника. Обняв руками шершавый стан древесного гиганта, Лассмален уткнулась лбом в его кору. Мир помутился, голова шла кругом, а к горлу подкатывала тошнота. Перед мысленным взором эльфийки предстаёт поражённый недугом лес: скрюченные чахлые деревья, затмившие солнце, густой, пропитанный ядом воздух, отравляющий разум и паутина, липкая, тягучая паутина, душащая жизнь. Среди мёртвого леса стоит ещё совсем юный синда. В его руках боевой лук, а за плечами колчан, полный стрел. Ясные голубые глаза сверкают, выискивая что-то в полумраке. Неожиданно со спины на него набрасывается огромный орк и заключает эльфа в смертельные объятия. Светловолосый воин роняет свой лук и пытается достать закреплённый на поясе кинжал. Его лицо бесстрастно, он полностью сосредоточен на своих действиях, но где-то глубоко внутри раздаётся отчаянный вскрик: «Nana!» (Мама). А в ушах лесной королевы звенит тонкий голосок её сына.***
— Это всего лишь мёртвое дерево, Лассмален, — резко перебил супругу Трандуил. — Оно ничего не значит! — Ты не видел того, что предстало предо мною, пусть и на краткий миг! — сдерживая рвущееся наружу отчаяние возражала дочь Амдира. — Та поляна исцелена. Я лично позаботился об этом, — холодно отчеканил король, сжимая стиснутые за спиной руки. — Почему ты мне не веришь? — потускневшим голосом промолвила эльфийка, комкая в руках вышитый по краям затейливым узором платок. — Страхи, что мучают тебя, всего лишь отголоски прошлых страданий. Они не имею больше силы, пойми это, — твёрдо стоял на своём Ороферион. — Те же тревоги до сих пор сжигаю и твою душу, — вдруг тихо отозвалась Лассмален. Она неспешно приблизилась к мужу, который поражённо воззрился на неё. Нежно дотронувшись до его правой щеки, владычица прошептала, поглаживая явившуюся по её желанию обугленную плоть: — Ты боишься, что боль потерь и лик отчаяния вернутся, если признать Саурона уцелевшим. — Не сметь! — вскричал эльф, отшатнувшись назад. Трандуил отвернулся от своей королевы и прерывисто дыша вновь восстановил маску, скрывающую покалеченное лицо. Лассмален стояла, понуро опустив голову. Она крепко зажмурилась, стараясь скрыть подступившие слёзы. — Жажда мести совсем ослепила тебя, heryn nin, — тихо прошептал синда, подавляя клокочущую бурю, что накрыла его сердце. — Его жалкая тень давно канула в безвестность, но всё еще продолжает мучить нас! — Мрак уже близко, — бесцветно произнесла Лассмален, осмелившись поднять глаза на своего повелителя. — И если мой король мне не верит, то я сама справлюсь с ним, — глухо заявила она, продолжая в упор смотреть на поникшие плечи Трандуила. Ороферион стремительно повернулся и, схватив жену за запястье, резко рванул к себе. Взгляды их скрестились. — Я запрещаю вам отныне посещать сердце леса! — грозно выкрикнул он. — Но! — Лассмален попыталась высвободить руку, однако эльф только сильнее стиснул её. — Это приказ, — прогремел король Эрин Галена. — Повинуюсь, владыка, — помедлив, мрачно произнесла эллет, приседая в церемонном поклоне.***
Святослав Курашов (вокал — Сергей Старостин, Татьяна Ларина) — Речка 2 (Из к/ф «Свои») Лассмален не оставила своих попыток побороть тёмного майа. Она каждую ночь вселялась в сову и улетала на тронутую роком поляну. Мятежная королева до рассвета билась сквозь мглистую завесу. Артано, чей дух был ещё очень слаб, решил избавиться от настойчивой эллет хитростью. Он каждый раз посылал ей ужасающие видения, в которых мучились и умирали её близкие, погибал лес. Постепенно голубоокая владычица стала видеть кошмары и вдали от мрачной чащи. Ненависть разгоралась внутри неё, ярким огнём сжигая, мучая, убивая. *Эльфийка заметно осунулась, под её глазами залегли ночные тени. Однажды, когда Лассмален пыталась при свете дня отдохнуть от терзающих видений, её охватила томительная жажда. Одолеваемая свинцовой дрёмой, эльфийка направилась к речке, что текла далеко в глубине Зеленолесья. Никто не заметил отсутствия королевы, кроме маленького Леголаса, который в это время гулял у подножия Эмин Дуир вместе с няней. Малыш закатил слёзную истерику и всё просил отвести его к маме, но служанка с трудом уговорила маленького принца подождать немного и дать владычице отдохнуть. Лассмален слышала хрустальный перезвон потока, сулящего живительную влагу. Пробравшись сквозь густые заросли, она подошла к журчащей воде, поблёскивающей чёрной тенью и набрала в ладони тёмную жидкость. Поднеся её к губам, эльфийка на мгновение застыла, будто кто-то попытался остановить её, но всё же выпила всё до капли. Сонно забвение серым туманом окутало разум владычицы Эрин Галена. Покачнувшись, она упала без памяти на траву и забылась мёртвым сном. Когда пропажа королевы обнаружилась, Трандуил поднял на поиски всю округу. К вечеру Лассмален была найдена. Владыка никак не мог понять, что же случилось с его возлюбленной? Прошла уже цела неделя, а она так и не очнулась. Король погрузился в отчаяние и будто сам уснул. *Только возясь с маленьким Леголасом, который стал очень беспокойным, Трандуил чувствовал себя всё ещё живым. После долгого дня он подолгу не уходил из детской, порой даже оставался там до самого утра. Лесное королевство стало чахнуть. Узнав о случившемся, Зеленолесье посетил король Лоринанда. Амрот изъявил желание забрать сестру домой. Ороферион сначала противился этому, но со временем сам помог Амдириону перевезти Лассмален. Он также отдал и все её вещи, ведь они воскрешали затихшую со временем боль. Дочь Амдира покоилась в мраморном саркофаге, покрытом резной крышкой, пропускавшей воздух. Грудь её медленно вздымалась и опускалась, а сердце билось, гоня кровь по венам. Эльфийка спала, но не просыпалась. Со временем Лассмален сама стала похожа на белое мраморное изваяние. Но от статуи её отличало одно обстоятельство — она дышала. — Возможно однажды, если Эрин Гален сможет побороть тьму, ты очнёшься, сестрёнка, — сказал Амрот, в очередной раз навестивший усыпальницу. Когда на Ясный Бор опустилась тень, а на севере поднялись каменные стены дворца, владыка Трандуил, угнетённый тьмой, заказал у гномов, теперь живших по соседству, прекрасное ожерелье из самоцветов. Он надеялся, что хотя бы оно сможет озарить его безрадостную жизнь. Когда же подгорный король, презрительно усмехнувшись в бороду, отказался от сделки, душу лесного владыки сковала ледяная злоба. Арда искажена. Те создания, что по замыслу Эру Единого должны были быть благороднейшими из живущих, носят в сердцах семена зла. Следы искажения возможно исправить, стоит только осознать своё падение.