Поцелованная огнем.

      "Ничего ты не знаешь, Джон Сноу", - ее последние слова. Что было дальше? Он едва помнит. Помнит лишь как потух ее взгляд. Казалось, она так и не осознала до конца, что игра окончена. Он держал ее на руках, всем своим существом чувствуя, как жизненные силы покидали поцелованную огнем. И все, что ему оставалось - в последний раз видеть ее прежней, ведь даже умирая, в ее глазах отражалась какая-то ласковая насмешка над ним. Джон не мог вспомнить как окончилась битва, последние его воспоминания начинались с момента их прощания с покинувшими свой пост братьями ночного дозора. - Теперь их дозор окончен, - произносит юноша, опуская свой факел. Они стояли до последнего. Они удержали ворота, они защитили стену. Они - бывшие воры, убийцы и просто ненужные сыновья, позор для своего рода, - сейчас им были обязаны жизнью те немногочисленные, взявшие на себя честь проводить их во тьму, к Древним Богам или новому Огненному Богу, - уже не имело никакого значения, кому они отправляли свои молитвы, их боги их не спасли. Но прощание подошло к концу, и над телами погибших уже полную власть имело лишь пламя, пожиравшее их тела, дабы с ними не случилось кое-чего похуже смерти. Прощание с Игритт далось Джону легче, чем он мог предположить. Возможно, виной тому был холод, казалось, сковавший его душу и дававший ему спасительное отчуждение от происходящего. Он выполнял свой долг перед ней, свой последний долг. Сейчас Джон жалел только о том, что тогда она всадила в него слишком мало стрел и не прикончила на месте, чем чтобы теперь он оставался существовать один, не имея даже надежды вновь ее встретить, пусть и ненавидящую его, но живую, прекрасную, сильную. Война с одичалыми отняла у него единственное, что было ему дорого и Джон чувствовал, что любой ценой должен положить ей конец. Завтра, завтра с первыми лучами солнца он отправится в их лагерь и убьет короля за стеной. Пусть ценой собственной жизни. "Больше никто не погибнет" - с такими мыслями бастард Нэда Старка погрузился в тягостный сон. Возможно, в свой последний сон. ***       Джон шел по заснеженным землям вольных людей, но никто так и не встретился ему на пути. Окружающий мир выглядел покинутым, пустым, будто здесь некогда и не жили тысячи людей, создавая свой временный быт среди снегов и холода. Мороз крепчал, снежная буря усиливалась и сбиться с пути стало легче легкого. "Не может засада быть настолько безжизненной, - думал Джон, продолжая свой путь, - И где следы лагеря? Где одичалые? Не могли же они любезно прибрать за собой и просто так уйти". Но ему так никто и не встретился. Он обернулся, чтобы увидеть, как далеко отошел от стены, но и ее не было видно. "Седьмое пекло" - ругнулся парень, оглядываясь по сторонам. Снег, заметающий следы, лезущий в глаза, нагло пытающийся пробраться под одежду и больше ничего. Либо он сам не заметил как далеко ушел и чудесным образом миновал одичалых, либо… "Нет, это невозможно. Они стояли под самыми воротами" - в нескольких метрах забрежили контуры пещеры ли, камней ли - он не знал, но узнать, что там было, лучше, чем стоять истуканом и замерзать. И это действительно оказалась пещера, чертовски похожая на их с Игритт пещеру. Это было немыслимо, та пещера находилась в сотнях миль от стены, а сейчас она находится прямо перед ним. "Если это ловушка, да будет так" - Джон вошел в проем и замер. На первый взгляд здесь было пусто, только удивительно тепло, так, что хотелось сбросить с себя плащ. Несколько факелов освещали полутьму, но кто зажег их? - Ты пришел, Джон Сноу, - он резко обернулся на голос одичалой и увидел перед собой Игритт. Как будто не он вчера ночью сжег ее тело, она стояла перед ним словно все это произошло в дурном сне. - Игритт? - Джон сделал несколько шагов ей навстречу, непонимающе наблюдая за девушкой. Те же длинные рыжие волосы, те же насмешливые глаза, та же улыбка. Это она, его Игритт, целая и невредимая, - Ты жива? Что произошло? Я ничего не понимаю, - он порывисто обнял ее, ожидая чего угодно, но не обыкновенного тепла тела. Он был готов к любому кошмару, но в то, что это действительно она, не верилось. - Все такой же дурак, - усмехнулась рыжеволосая, отвечая на объятия, - Ничего не было, я здесь, с тобой. Ну же, поцелуй меня. И он не заставил себя ждать. Он целовал ее как будто в первый и последний раз, осыпал поцелуями все ее лицо, сжимал в объятиях так крепко, что Игритт тихо охнула от пробудившейся в нем силы. И вот, его плащ тяжело опустился им под ноги, развязанный ловкими пальцами девушки, а ее одежда нашла пристанище там же, снимаемая с одичалой, будто лепестки розы, постепенно открывающие взгляду хрупкий бутон. Джону вспомнилось, как она говорила о южных леди и их любовниках. Нет, ни одна южная леди никогда не была и не будет столь любима, как любима им Игритт сейчас. Припав губами к шее девушки, он бережно уложил ее на меха, служившие им одеждой и вновь поцеловал ее в горячие, сухие губы, обветренные холодом севера. И обладание ей было важнее всех защищенных крепостей вместе взятых, и тысячи жизней спасенных не имели никакой цены в сравнении со счастьем, положившем руки ему на плечи. Еще никогда между ними не было такого всепоглощающего чувства, и тысячи лет не хватило бы им, чтобы насытиться друг другом. Игритт потянула его за волосы, впиваясь ногтями другой руки в обнаженную спину бастарда, но тотчас с нежностью вновь обхватила его шею. В этих простых жестах умещалась вся ее дикая натура, больше всего на свете желавшая любви. Желала ли она когда-нибудь стать обыкновенной северной леди, жить в замке и исполнять материнский долг? Это было не для нее. Желал ли Джон Сноу быть хранителем севера и владеть Винтерфеллом? Никогда. Все, в чем нуждались эти двое - неизменно быть вместе, посвящать дни и ночи любви, их соединившей. ***       Когда Джон проснулся, в пещеру уже стали проникать первые лучи солнца. Игритт стояла у выхода из пещеры. На лице девушки отсутствовали абсолютно любые эмоции. Казалось, что над ними резко сгустились тучи, а от вчерашнего тепла не осталось и малейшего следа. - Что ты там делаешь? - Джон оделся и подошел к одичалой, - Что-то случилось? Игритт молчала, но наконец ответила, - Мне так холодно, - будто и не слышала его вопроса. - Так иди сюда, - Джон протянул к ней руки, но почувствовал мертвецкий холод, исходивший от ее кожи. - Меня уже не согреть, - живое лицо девушки резко осунулось, румянец исчез, и лицо ее приобрело землистый оттенок. Одежда вдруг стала выглядеть мешком, повисшим на заостренных плечах. Джон испуганно отшатнулся, едва осознавая происходящее. - Игритт! - крикнул он, резко вскочив в своей постели. Это был сон. Не было никакой пещеры, не было Игритт и ее губ, ее тепла. Не было ничего. Только Черный замок и смерть вокруг. Он быстро оделся и пошел к воротам, зная, что немедленно отправится к Мансу. И если его не убьют, он обязательно найдет их пещеру, чтобы умереть там, где воспоминания о ней еще так живы. - Мой дозор скоро будет окончен, - Джон быстро спускался по лестнице вниз. Там, за гранью жизни его ждали рыжие локоны и вечное: "Ничего ты не знаешь, Джон Сноу".