Контракт

Время для таких как он всегда текло медленно, отмеряя года, как недели, десятилетия, как месяцы. Раньше, такую закономерность можно было отследить только находясь рядом со смертными и наблюдая, как угасают их жизни и души. Среди своего народа остаться одному было, по крайней мере, странно, ведь они все – долгоживущие. Да и глупость это – жить с людьми. Никто из смертных не способен вынести страсть сирены. Ну, разве что жрецы Лейлы, что идут рука об руку с плотскими желаниями. Так ведь сейчас нет богов. Есть жрецы. Обессиленные, не несущие в себе магии, кичащиеся именами покровителей и не способные призвать их в мир. Боги покинули Литию. Не так давно. По меркам сирен, конечно. Ралирин никогда не думал, что его бичом станет время. Та самая эфемерная суть, что никогда не могла повелевать детьми моря. Но может им. Потому что время в этом месте застыло, превратилось в совсем уж клейкую противную массу, из которой не выбраться. Сейчас Рал был бы рад, если бы оно ускорилось. Потому что жить так, отрезанным от мира, законсервированным в этом каменном мешке… Невыносимо. Дело даже не в том, что сирена долго не питался. Он – древний, длительная голодовка не такое уж испытание для его закаленного организма. Ралирину хочется неба. Хочется моря и свободного течения. Да, верно, ему хочется свободы. Его тюрьма – грот пещеры, через подземные источники сообщающийся с морем. Тьма его спутник и друг. Уже так долго. Единственное светлое пятно – маленькое отверстие в каменном своде. Если сесть прямо под ним, можно увидеть кусочек лазурной синевы, или грозовые тучи. Его тюрьма надежна и простоит еще многие столетия. Подземные источники никогда не иссякнут, дыра в потолке не расширится под действием ветров и непогоды. Потому что Ралирина запечатал сам Сирен. Рал знает, его бога тоже уже нет на Литии, но его магия по-прежнему сильна. И ни какому-то древнему сирене тягаться с ней. Рал был сильным, даже слишком. И он был молод. И глуп. Смертельное сочетание. Сирена топил корабли без счета, выпивал людей досуха. Он один наводил на людей больше ужаса, чем традиционные рейды его сестер. Собственно, мало кто из мужчин морского народа занимался подобным промыслом. Это была чисто женская задача. Но Ралирин… ему было мало роли простого производителя. Ему хотелось бури, хоть каких-то эмоций. И он добился своего. Корабли по их водам больше не ходили. Или брали с собой специально нанятых жрецов Лейлы или Роя, что могли защитить суда. Их не пускали даже на борт, расстреливая. Их, сирен! Грозу морских простор, владык соленых вод! Народ Ралирина начал голодать. Падала рождаемость, они медленно вымирали. Люди, как бы мимолетны они не были, имеют свойство тысячелетиями помнить плохое. И за эти тысячелетия… Сирен могло не стать. Тогда-то Сирен и заключил соглашение с Роем и Лейлой. Морской народ вернул себе власть. В обмен на одного своевольного сирену. Не такая и большая цена, верно? К тому же бог попросил за свое чадо, и Рала не убили. Его заточили силой его же бога. А потом был Исход. Но Ралирина и не подумали выпустить. Как же это абсурдно. Он не ставил людей ни в грош. Не видел в них ничего, кроме источника энергии. И теперь… он может надеяться только на них. Жалких, бесхребетных, мимолетных. Его ловушку мог распечатать лишь смертный. Возможно ли выдумать большее унижение? … - Мне не нравится эта затея, - Лилиан обеспокоенно смотрел на безразличного ко всему Кириана. – Ну какой еще божественный артефакт? Даже если он существует… То наверняка не работает! Боги ушли, магической игрушке просто неоткуда взять силу. Второго принца только что послали к черту на кулички, но ему было все равно. Он уже начал собираться в дорогу. Как пожелала мать. А отец ее поддержал. - Сирены сходят с ума. В тех водах слишком опасно. Кириан! – наследник престола встряхнул брата за плечо, пытаясь привлечь его внимание. - Ли, - устало. – Ты можешь отменить приказ короля? – Лилиан поджал губы. – Вот и я не могу. Да и не стала бы мама настаивать, если бы там было так опасно, как говорят. Лучше присмотри за Кириллом. Мелкий тенью себя ходит. Кириан вспоминал этот прощальный разговор, и хотелось смеяться. Его пугали сиренами, сказочными существами, которых осталось так мало. Но он встретился с людьми. - С правого борта. Пли! Пираты. Два корабля сразу на их низкоходное корыто, на котором и пушки-то стоят скорее для украшения. Исход их столкновения предрешен. Потому что уже повреждены оба паруса, потому что горят борта и пахнет паленой плотью. Потому что непонятной зажигательной смесью разнесло половину палубы и вода с охотой пожирает тонущее судно. Пираты. Ха! Кто угодно, но не они. Ведь корабль тонет слишком быстро, а на абордаж до сих пор их взять и не думают. То есть, начинка их посудины никого не интересует. Это убийство. Кто-то очень хотел, чтобы одно единственное суденышко с флагом Мирейи не вернулось к родным берегам. Но кто? Кириан с трудом оглядывается, различая на палубе лишь трупы. Дышать становится все труднее, фитили чужих зажигательных смесей чадят какой-то дрянью. Возможно яд. Даже вероятнее. Раздается взрыв. По ним не стреляют, больше нет. Рвануло где-то внутри. Принца взрывной волной подхватило и смело с палубы. Слабые руки не смогли удержаться на канатах и мутное сознание отмечает, что тело уже падает в воду. Холодная соленая жидкость действует неожиданно отрезвляюще. На краткий миг, его хватает лишь на то, чтобы подтащить к себе проплывавший мимо кусок обшивки и забросить себя на него. Раздался еще один взрыв, но Кириан его уже не услышал. Он приходит в себя, когда волны с трудом вытаскивают кусок корабля на скалистый берег, не в силах забрать обратно в море. Пахнет водорослями. Кириана вынесло на каменный остров, не большой, где-то двадцать на двадцать метров, не более. Ни клочка растительности. Ничего. Лишь голые камни, ветер и соленые брызги. Холод быстро сковал тело в мокрой одежде. Каждую мышцу сотрясала дрожь, зубы выбивали чудной ритм. Снова захотелось рассмеяться. Он выжил там, когда их корабль разваливался на части, чтобы умереть от голода и жажды на этом безжизненном островке. Какая ирония. Покачав головой, принц обошел свою будущую могилу. Иллюзий на свой счет он не испытывал. Ему не из чего соорудить плот, не чего есть. И источников с пресной водой здесь тоже не наблюдается. Из чего можно сделать вывод… Парень резко затормозил. На одном из камней, странной правильно-округлой формы, подозрительно ровно шла какая-то гравировка. Незнакомые символы спиралью змеились по почти ровной поверхности. Даже слишком ровной, до воды далеко и море не могло отшлифовать этот кусок породы. Язык для Кириана так же был незнакомым. Длинные пальцы осторожно легли на плавные росчерки, мягко надавливая, словно запоминая. Остров вздрогнул, часть каменной плиты ушла внутрь, открывая глубокую пещеру с покатым спуском. Кириан не устоял на ногах, покачнувшись и закономерно поскользнувшись на мокром камне, ухнул в образовавшийся проем. Парень пролетел по склону несколько метров, прежде чем со смачным плюхом угодить в воду. Принц чертыхнулся, в душе радуясь, что его падение смягчила вода. Машинально облизнулся и замер. Вода… пресная! Кириан лихорадочно осмотрелся. Если здесь, помимо пресной воды есть еще и моллюски… Жизнь, конечно, будет безрадостной, но будет! И возможно, его когда-нибудь найдут. Лилиан не успокоится. Не сдастся. Кому как не Кириану знать собственного брата? Однако, весь радостный настрой парня улетучился, стоило ему увидеть под тонким лучом света, что лился из отверстия в потолке пещеры, существо, о котором он раньше слышал только страшные сказки. Тонкая, гибкая фигурка обнаженного молодого мужчины вздрогнула, развернулась, являя принцу прекрасное лицо с глазами цвета бирюзы. Длинные черные волосы со странным лазурным отливом причудливым плащом укрывали тело. Тонкие, четко очерченные губы разошлись в хищной улыбке. Сирена. Кириан никогда не видел их раньше, но это знание… Словно что-то в глубине. И это что-то сейчас намертво сковало представителя морского народа и второго принца Мирейи. - Ну, здравствуй, моя жертва, - плавный, как вода, текучий голос отразился от сводов пещеры. Нет, не так: Голос. Тот, что сводит с ума, тот, что способен топить корабли и заставить забыть все на свете. Тот, что окунает людей в пучину страсти и подчиняет полностью и без остатка. Вот только у Кириана на него реакция была другая. Разом навалилась усталость. Сколько он дрейфовал в водах? Вспомнилось, что он хочет пить и есть. Что у него разодраны в кровь руки после спонтанного спуска в этот грот. Что отбиты колени. И вновь телом завладел холод. Уставшие ноги подкосились, и парень сел там же, где стоял. Его потряхивало. - Хм, - задумчиво выдал сирена, приближаясь к парню. Ралирин не мог поверить своим глазам. Человек! В этом богами и людьми забытом месте. Его путь к спасению. Человек теперь принадлежит Ралу, еще один способ ограничить провинившегося сирену: питаться он теперь может только вот от этого паренька. Красивый. Брюнет, в глазах закаленная сталь. Гибкий, стройный, еще такой молодой. Ему чуть-чуть подрасти, и выйдет великолепный мужчина. Его, Рала, мужчина. Нельзя его отпускать. Зачаровать, подчинить. Мальчишка должен не только открыть тюрьму, но и вывести пленника на волю. Сам. Однако, к силе Голоса парень оказался устойчив. Его реакция была даже странной. Он пошатнулся, оседая прямо в воду. Мимоходом подумалось, что ловушка Рала стоит вдали от судоходных путей, и мальчишка мог попасть сюда… не совсем добровольно. Например, потерпев кораблекрушение. И неизвестно, как долго он мотается по морю, как долго он на этом безжизненном острове. Ралирин подходит к человеку, опускается рядом с ним на колени. Тот старается не смотреть на обнаженное тело сирены. Такой забавный. И наверняка вкусный. Ведь даже такой, измученный, он издает восхитительный по своей тонкости аромат. Так и хочется… Да много всего хочется! Но спешить нельзя. Раз его жертва невосприимчив к Зову… Действовать следует осторожно, чтобы не спугнуть. Рал медленно протягивает вперед руку, касается лба, убирает налипшие прядки и… выдыхает сквозь сжатые зубы. Мальчишка горит. И несмотря на близость сирены, парня трясет явно не от возбуждения. Он ослаб, вымок и просолен. Заболеть было немудрено. Но… чем его лечить? А ведь лечить необходимо, судя по состоянию, человек в лихорадке уже давно и держался на чистом адреналине. Он не должен умереть. Сирена приподнимает лицо своей жертвы, тянется к губам. Он слаб, но вылечить смертного может. Наверное. Ну, он попытается, так точно. Вот только у человечка на этот счет, похоже, другое мнение. Кириан уходит от прикосновения. С трудом и чуть не валится на бок при этом, если бы его не поддержал сирена. Что странно. И не сходится с теми рассказами, что любят травить моряки. По всему выходило, что Кириан уже должен был быть околдован и на полпути к смерти. Но нет. Этот сирена… словно заботится. Странно. А может это его бред? Он чувствует, как лихорадка все больше завладевает телом и возможно все, что он сейчас видит – лишь выверты больного сознания? Возможно, он так и лежит на продуваемом всеми ветрами острове, доживая последние часы? Что ж, увидеть перед смертью сирену… вполне по-королевски. А сирена вновь настойчиво тянется к губам. И на этот раз, у принца нет сил увернуться. Легкое касание, почти невинное. И становится легче. Настолько, что можно упереться руками в обнаженную грудь и попытаться оттолкнуть. - Упрямый, - то ли скорбный, то ли довольный выдох. – Ты умираешь, человек. - Я… догадался, - слабая улыбка на потрескавшихся губах. - Я могу помочь. - После вашей помощи обычно не живут. Ралирин не может понять, чего в нем сейчас больше, раздражения, или восхищения. Человек отказывает ему. Раз за разом. Хочет жить, но не хочет подчиняться. Такой странный. Упертый, гордый, красивый, хрупкий, но не сдавшийся… Достойный жить. - Ты будешь. Жить. - Я – принц и ошейник не надену, - твердо. Кириан любуется, откровенно любуется новой улыбкой сирены. Его нечеловечески красивое лицо снова слишком близко. - Наденешь, твое высочество, - уверенно. – Потому что мой ошейник будет строже. Уступи мне, высочество. Уступи… Последнее слово было произнесено уже в губы парня. И тот ответил! Впервые ответил. Очарованный не Глосом, просящими интонациями, плавными движениями, ласковыми руками и теплыми губами. Кириану никогда не нравились мужчины. Но это… - Меня зовут Ралирин, человек, - томно в перерывах между поцелуями. - Кириан, - язык плохо слушается, в голове приятный туман, но не ответить он не смог. - Риан, - мурлыкнул сирена, пробуя имя на вкус, привыкая к нему. – Мое венценосное величество. Легенды гласят, что люди не способны выдержать страсть сирен. Но Кириан, выгибаясь под сильным телом, принимая в себя глубже и шипя от боли, тут же прошедшей, отвечая на поцелуи, подставляя шею под метки и клеймя в ответ… Об этом не вспомнил. Сложно было думать в принципе. Он подумает об этом позже. О том, что он позволил сирене с собой сделать, о том, что они как-то связаны и о том, что им теперь друг от друга никуда не деться. Он еще не знает этого, но чувствует. Что именно сейчас, с этим мужчиной принял свою судьбу. … Возвращение принца Кириана было встречено праздником. Расследование пока ничего не дало. Даже напавшие на королевское судно корабли не были найдены. Поговаривали, что они вместе с командами уже кормят рыб. С того острова их вытащил Рал. Призвав на службу водяных змеев, тварей, что уже несколько сотен лет считают вымершими. Сирена согласился уйти с Кирианом к людям взамен потребовав плату. К которой консервативному в отношении полов парню было сложно привыкнуть. Отныне его личная жизнь скрыта ото всех, поскольку является сиреной мужского пола, а ныне начальником дворцовой стражи. Народ постепенно успокоился, о покушении забыли, семьям пострадавших моряков была выплачена вира. Исключая то, что ему приходилось скрываться, Ралирина все устраивало. Регулярное кормление от по привычке сопротивляющегося мальчишки, неизменно сдающегося и так жарко стонущего… Рал согласился дождаться его двадцати пяти лет, чтобы после утянуть в какое-нибудь морское путешествие. Все-таки без моря было сложно. Вот только… Кириан стал подозрительно часто пропадать в библиотеке. Его никогда не интересовала наука… Возможно ли, что принц ищет способ разорвать свою связь с сиреной? Рал уже привык считать его своим и отказываться был не намерен. И тут принц сбежал. Просто взял и уплыл, никому не сказав. Точнее, Лилиан знал, но не счел нужным сообщить какому-то начальнику охраны. Ралирин был в бешенстве. Наверняка мальчишка нашел способ избавить себя от присутствия сирены. Нужно было оставить его с собой в том гроте, а не проявлять столь не свойственную его народу мягкость. Хотелось, чтобы мальчишка жил полноценно. И был счастлив. И теперь он будет счастлив. Когда сможет указать Ралу на дверь. Принца не было месяц. И за этот месяц дворцовая стража выполнила годовой норматив по тренировкам. Их капитан словно сорвался с цепи, ужесточая режим. Он не раз и не два посещал бордели, но неизменно уходил, так никого не заказав. Все люди казались пресными после Кириана. А потом Риан вернулся. Рал с трудом сдержал себя, увидев приветственную улыбку парня. Однако… Весь гнев улетучился под налетом удивления, когда принц отвел его в сторону и тихо попросил подняться в его покои. И вернулся. Вот и все. - Поездка была продуктивной? – процедил Рал. Кириан странно на него посмотрел, смутившись. - Да. Вполне. - Нашел, что искал? – еще более сумрачно. - Оценишь? И не дожидаясь ответа, вскрывает сундук у кровати, выуживая из него какую-то вещь, замотанную в холст. Протягивает сирене. Тот недоверчиво берет предложенное, разматывает тряпку, являя миру… Меч. Искусной работы, прекрасная сталь, идеальная балансировка. Меч, что еще хранит в себе магию, что покинула этот мир. - Что это? – мужчина с трудом отрывает взгляд от оружия. - Это… - тихо, с такой непривычной робостью. – Тебе. Сирена любовно оглаживает рукоять, прикрыв глаза. Человек, нет, Кириан ездил не за артефактом, способным разорвать контракт бога морей. Он ездил за подарком. Для него, для Рала. Меч осторожно опускается обратно в сундук. Нужно будет подобрать ножны, но это потом. Тонкие сильные руки притягивают к себе не сопротивляющегося парня. Губы страстно и настойчиво сминают чужие губы. - Благодарю, мой принц. А Риан целует его сам. Впервые с начала их странных отношений, а значит, их точка невозврата пройдена. Спальни все еще раздельные, но кровать уже общая. И когда-нибудь, Кириан перестанет прятаться. Нужно только подождать. … - Ваше высочество! Принца отравили! - Что?! - Принц Кирилл… Умер.