По ступеням

      Солнце уже нещадно пекло. Люди медленно стекались на главную городскую площадь. Для большинства из них этот день стал праздником, для нас же трауром. Мы разбрелись по площади, чтобы нас нельзя было связать друг с другом. Но, наверное, это было лишним. Потому что в этот день мы были абсолютно беспомощны, мы могли только смотреть. И они об этом прекрасно знали.       Я пробрался поближе к лестнице, поднимающейся к главному храму. Он мрачной громадиной смотрел на город с холма, будто заглядывая в душу каждому. И нигде было от него не спастись. Люди выстраивались по обе стороны от лестницы, оставляя проход к ней.       Время медленно текло, и вот площадь уже была заполнена. Стража в конце площади выстроилась в две колонны и начала свое шествие к храму. Между ними закованная в железное платье шла Эмири. Она была боса и ее руки даже не были скованы. Она шла едва заметно согнувшись под весом железных пластин. На них были выгравированы руны, по которым то и дело мелькали золотистые всполохи. Сейчас они не брезговали пользоваться тем, что так отчаянно в нас ненавидели. Весь вид Эмири должен был показывать смирение и преклонение перед победившим врагом, но всеми этими ухищрениями они даже на долю не смогли сломить ее.       Она уже достаточно приблизилась ко мне, чтобы стали видны страшные ожоги, оставленные этим орудием пыток. Пластины ее наряда были сделаны из особого вида метала, который хорошо впитывал магию, но при этом сильно нагревался. Ее собственная магия оставила эти страшные следы.       Вот она уже начала подъем к храму, было видно с каким трудом ей давался каждый шаг. Она поднялась на еще одну ступень. И еще одну, и еще.       Внезапно Эмири начала опускаться на ступени, но один из стражников аккуратно подхватил ее и помог подняться. Он был совсем мальчишкой. К сожалению, не все те, кто сражался против нас на самом деле хотел этого.       Чем выше Эмири поднималась, тем меньше магии и сил в ней оставалось. В этом и был смысл этой унизительной и страшной пытки. Там наверху, у самых дверей храма она потеряет то единственное, что спасало ей жизнь.