Dominique, nique, nique S`en allait tout simplement Routiere pauvre et chantant En tous chemins, en tous lieux Il ne parle que du bon Dieu Il ne parle que du bon Dieu
Хлопья снега устлали землю, пряча под своим белым покрывалом её скучный чёрный цвет. Странная пора зима. В это время всё умирает, но природа не укутывается тёмными траурными убранствами, а наоборот облачается в невинные снежно-белые одежды. Возможно, и для людей чёрный цвет не соответствует цвету смерти? Устоявшиеся традиции не сломать даже тем, кто видел её. Доминика Каро одна из тех, кто видит жизнь в белых тонах. Каждый день рядом с ней бродят унылые белые тени, истощённые из-за собственного ничтожного существования. Доминика никогда не говорила с ними, потому что знает – тени говорят только с теми, кого хотят забрать к себе. Будучи девчонкой, она боялась их, но никому не говорила, что по дому расхаживали блеклые сущности, как осадок оставшиеся в нашем мире после смерти. Их обитель – холод, потому всякий раз, когда такая тень проходит мимо, Доминика чувствует её холод, но не смеет тревожить. Так было всегда, пока однажды белая тень не заговорила с её младшей сестрой. Ники просила сущность молчать, просила убраться подальше от сестрёнки, заходящейся кашлем, но белая тень не сказала ей ни слова, лишь гневно глядя на девчонку за то, что та осмелилась помешать. В этот день случилось непоправимое – сестрёнка ушла с одной из теней. Ники знала, что её сестра не будет жить среди сущностей, что она пойдёт дальше, но это всё равно её не успокаивало. Она сидела у тела сестрёнки и плакала, крича на белых теней и проклиная их, в то время как они спокойно кружились вокруг неё, проходили сквозь стены и растворялись в воздухе. Никто помимо Доминики не видел этих созданий, потому не верили в их существование. Родители долго умоляли девочку сказать, что она их не видит, что она их придумала, горюя по сестре, но это только лишний раз злило Доминику, после чего она устраивала настоящие истерики, доказывая существование белых теней. Семья Каро списывала это на моральное потрясение, шок от смерти сестры, детское воображение, но когда девушке исполнилось двадцать лет, все отговорки перестали быть весомыми. У родителей не было иного выхода кроме как отправить Доминику на лечение, в надежде, что хоть одна из дочерей будет рядом с ними жива и в здравом уме. С тех пор Доминика разлюбила зиму. Прежде она радовалась ей, ведь на фоне снега белые тени исчезали и только зимой девушка могла избавиться от их присутствия, не видеть их. Сейчас же, когда во время очередного снегопада машина доставила её на порог Брайарклиффа, зимнее время стало отторгать. Девушка вела себя абсолютно спокойно. Родители стояли позади неё, около машины, с грустью взирая на дочь, а она с маленьким чемоданчиком в руке делала неловкие шаги по пушистой дорожке из снега вперёд к мрачному входу в таинственный Брайарклифф. Белые хлопья плавно спадали на чёрные локоны Доминики и такие же чёрные длинные ресницы. Девушка тяжело дышала, подавляя нарастающий в горле ком, но не останавливалась. Она уже осознала свою ошибку. Истерика – не выход. Всё равно ей никто не поверит, почему бы тогда лучше не замолчать и не сделать то, чего от неё ждут? Ники Каро никогда не была глупой девочкой, она понимала, что чем прилежнее будет вести себя в психиатрической лечебнице, тем быстрее она покинет её территорию. Свой план Доминика начала воплощать в жизнь ещё у врат в это адское место, калечащее людские души. Девушка вызвалась переступить порог Брайарклиффа в одиночку, чтобы родители оценили её самостоятельность и адекватность, чтобы осознали, что дочь уже встала на путь исцеления и скоро вернётся домой. На фоне снежных покровов Брайарклифф выглядел вовсе не таким устрашающим как обычно. Если напрячь фантазию и попытаться представить себе ели и рождественские украшения, то это место походило бы на крепость из какой-нибудь сказки, хотя для таких фантазий нужно было быть по-настоящему сумасшедшим. Приближаясь к порогу, Доминика почувствовала странный запах. Затхлый. Сырой. Отталкивающий. Однако это её не остановило. Она поправила воротник своего пальто, стряхнула снежинки с локонов и изобразила натянутую улыбку специально для того, чтобы впечатлить главную надсмотрщицу, ту, от которой зависит время пребывания девушки в лечебнице. Сестра Джуд выглядела весьма представительно в отличие от скромной Доминики, всячески прятавшей взгляд карих глаз от строгого выражения лица этой монашки. - Доминика Каро? – потребовала сестра Джуд, на что Ники скромно кивнула. – А вы настоящая леди. Следуйте за мной, мисс Каро, не стесняйтесь называть это место своим домом. Стоило девушке переступить порог лечебницы, как вся её жизнь круто изменилась. На прощание Доминика улыбнулась родителям, помахала рукой и послала им воздушный поцелуй, как бы говоря о том, что всё будет хорошо, но… то, что она увидела внутри этого здания буквально кричало об обратном. Здесь нет атмосферы Рождества, здесь нет пушистых снежинок, прятавших тени. Наоборот, внутри этого места теней было гораздо больше чем снаружи, но хуже всего, что эти тени были живыми. Они ещё не умерли, а Доминика уже видела их сущностями. Продержаться здесь в здравом уме среди десятков теней было сложно и юная мисс Каро это понимала. Она сидела в общем зале и старалась даже не двигаться, чтобы не привлекать к себе внимание. Серые стены давили на неё, крики больных ввергали в ужас, а их лица… живые лица, скрывавшие мёртвые души видеть было нестерпимо больно и неприятно. Доминика держала осанку, сидела, опустив ладони на колени не потому, что была настоящей леди, а потому, что боялась касаться всего этого. Всё вокруг казалось грязным, по полу то и дело бегали какие-то насекомые, а воздух был пропитан запахом человеческих испражнений. Больные ходили около неё, рассматривали, дёргали за локоны, а Доминика, замерев, надеялась, что они больше не станут её касаться, что не причинят вред. Каждый день происходило то же самое, порой лишь усугубляясь. Одежда не всегда была чистой, постель неприятно пахла, не говоря уже о еде, больше похожей на корм для животных, но там, откуда Доминика родом, даже животных не кормят такой стряпнёй. Кто придумал называть это место лечебницей? Оно угнетало и ломало людей, но не исцеляло. Эти камеры, которые нужно называть комнатами, пригодились бы только для заключённых, а не больных. Тёмные коридоры, прозябающие в постоянной сырости и почти полном отсутствии света поначалу казались просто унылыми комнатами, но с каждым днём они становились всё страшнее и страшнее. В тени этих коридоров Доминике начали мерещиться всякие существа, которых там быть не могло. Это была паранойя, понимание того, что становится только хуже, страх вырывается наружу и материализуется в виде галлюцинаций. Эти коридоры пусты, но пациенты почему-то видели в них кого-то. Со временем Доминику стала пугать даже собственная тень. Ей казалось, что за ней все следят, что пациенты только и ждут, чтобы оторвать от неё лакомый кусочек, а персонал умышленно сводит её с ума. Ники не хватало дуновений ветра, лучиков солнца, мороза, щипающего щёчки, снежинок таявших на лице. Брайарклифф лишил всего того естественного, что было в её жизни, обратив одним махом жизнь в существование. Тогда-то девушка впервые и пожалела о том, что кричала по поводу белых теней. Есть вещи гораздо более страшные, нежели сущности, которые не говорят с ней и не касаются её. Легче принимать кошмары сверхъестественного мира, чем ужасы, созданные человеческим обществом. Дальше так продолжаться не могло. Брайарклифф иссушил Доминику, превратил её в чахлую тростинку, растворившуюся в толпе психопатов, бившихся головой о стены и пляшущих в паре с потрёпанными мягкими игрушками. Девушка твёрдо решила выбираться отсюда, но как, пока не знала. Один из способов – поговорить с сестрой Джуд и убедить её в своей нормальности, ведь за всё время нахождения в этом мрачном и мёртвом месте Доминика ни разу не упомянула тех белых теней, которые преследовали её до лечебницы. Собственно, Ники видела их и сейчас, но на фоне здешнего лечения твари, уволакивающие за собой людские души, казались детским лепетом. - Как видите, сестра Джуд, я чувствую себя гораздо лучше. Видения прекратили посещать меня. Ваши методы помогли иначе взглянуть на мир. - Чего вы хотите, мисс Каро? – с ходу перешла к делу сестра Джуд. – Отчитывайтесь по поводу своих достижений Господу, а не мне. Я лишь посредник и не могу оценивать ваше состояние. - А кто может? – нахмурившись, спросила Доминика и сразу же пожалела об этом. Вдруг сестра Джуд сочтёт это грубостью? - Господь, моя милочка. Только он видит, насколько правдивы и чисты твои слова. - То есть, вы не считаете меня здоровой? - Мисс Каро… я на своём веку повидала очень много таких… – Джуд нахмурилась, – …здоровых. То, что вы не говорите о тех сущностях, ещё не значит, что вы перестали их видеть. Из Брайарклиффа есть только один выход. Излечение. - И многие излечивались? - А это уже вас не касается. Следите за собой, Доминика. У Ники не было другого выхода и она повиновалась, но не покорилась. «Следите за собой, Доминика» – девушка несколько раз прокрутила в голове эту фразу, мысленно перекривляя строгий нрав сестры Джуд. Ники уже давно не может следить за собой. Если бы родные увидели её, вряд ли бы опознали в этой осунувшейся особе свою розовощёкую принцессу Доминику, названную в честь Святого Доминика, ибо всё семейство Каро было очень религиозным. В их жизни молитвы были чем-то обязательным, никогда не подвергающемся сомнениям и кто бы мог подумать, что в таком месте как Брайарклифф Ники станет задумываться на счёт лживости религии и опустошённости веры. Ничто прежде не могло так разочаровать Доминику как это место, потому во что бы то ни стало, она намеревалась его покинуть. Сестра Джуд решила привести в Брайарклифф посетителей, да и не простых, а тех, кто нашёл в религии своё предназначение, после чего стал проповедовать её среди остальных. Нет, это были не монахини, а обычные люди, считавшие, что несут в массы свет. Благодаря снисходительности монсеньора в лечебницу прибыла целая группа озорных женщин с непередаваемым счастьем рассказывающих о Боге. Сестра Джуд нарочно собрала в общем зале всех пациентов, чтобы те прослушали лекции этих пёстрых дамочек и восхищались тем, как они обрели верный путь и стали людьми Божьими. Ники никогда не отрекалась от всевышнего, но эту лекцию слушать не могла. Эти женщины в ярких нарядах, пропитанных литрами едких духов, напоминали ей куриц, клокочущих непонятно о чём. Такие создания не могут быть людьми Божьими, но не это сейчас было главным. Одна из этих леди попросилась в уборную, что Доминика не могла не заметить. Смекалистая девушка незаметно покинула авангардную атмосферу зала, тихо ступая за ушедшей дамочкой. Нужно было двигаться настолько тихо, что пришлось разуться, но это не смущало Ники, хоть ей и пришлось ощутить на себе весь холод пола в лечебнице. Проповедница свернула за угол и прикрыла за собой дверь. Доминика знала, что если её план провалится, то её накажут, а наказания в Брайарклиффе такие, что лучше никогда даже не задумываться о нарушении дисциплины. Ники шмыгнула следом за женщиной и тихо закрыла дверь, чтобы не спугнуть её. И что дальше? Тут Доминика и столкнулась с первым препятствием. Как устранить человека? Ударить её? Она же закричит. Испугать? В месте, где все не дружат с головой, это нормальное явление, а внешний вид прежде цветущей девушки только помог добиться нужного эффекта. Женщина копалась у зеркала, когда позади неё возникла худощавая фигура в серой одежде, бледнолицая, со спутавшимися чёрными волосами. От внезапности жертва отпрянула в сторону и тяжело выдохнула. - А… вы тоже в уборную? – натянуто улыбалась она, но Ники не разделяла её наивности. Девушка подошла впритык к женщине, приложила палец к своим губам и тихонько прошипела. Жертва нахмурилась и как только собралась что-либо ответить на такое поведение пациента, рука Ники взметнулась в воздух и огрела женщину чем-то тяжёлым по голове. Внутри юной Каро зародился жадный трепет, она торжествовала, радовалась тому, что проповедница утратила сознание, хотя раньше девушка никому не причиняла вред, но этот случай стал иным. Ники получила удовольствие от этого процесса, почувствовала силу, превосходство над кем-то, в то время как доселе только и могла чувствовать на себе чью-то силу, порабощающую её свободу. - Догавкалась? – хихикнула Доминика. Хотя бы одна из этих пеструшек ненадолго заткнулась. Впервые девушка воспользовалась своим положением. Она сумасшедшая, чего от неё ждать? Никого не удивит этот поступок, а вот то, что Ники сделала это в здравом уме, примет не каждый. Пациентка не теряла времени зря. Она раздела проповедницу и переоделась в её одежду, умылась, выпотрошила её сумочку, в которой нашла много разной косметики. Доминика не стала фантазировать и просто повторила макияж этой женщины, чтобы быть на неё похожей, расчесала волосы и аккуратно их заколола. Совсем другой человек. Теперь Ники обратилась в одну из этих ярких личностей. На мгновение ей даже понравилось быть такой, но в мире, где жила девушка, подобная яркость считалась пошлостью и вульгарностью, потому Доминика пообещала себе, что как только она выберется за порог Брайарклиффа, она смоет эту гадость с лица, а одежду сожжёт в знак прощания с этим гиблым местом. Женщину пришлось спрятать в одну из кабинок и связать своей старой одеждой на всякий случай. Выходить в общий зал раньше положенного времени Доминика не рисковала. Она хотела дождаться, когда дамочки последуют к выходу из лечебницы и тогда Ники совершенно незаметно проскочит вместе с ними, растворившись в этом наборе ярких красок. Время двигалось до невозможности медленно. Ники то и дело прислушивалась, но каждый раз слышала эти писклявые голоса, увлечённо повествующие истории из своих жизней. Они говорили, говорили, говорили… Это длилось целую вечность, настолько долго, что когда голоса утихли, Доминика этого не заметила. В какой-то момент до неё дошло и она поспешила к выходу, промчалась мимо десятка психов, не успевших сообразить, что мимо них пронеслось, и проскользнула в открытый дверной проём. Машина с остальными дамами уже отъехала и Ники застыла, не зная, что делать дальше. Позади неё стояла сестра Джуд, не разглядевшая лицо своей пациентки. Ники была повёрнута к ней спиной, а со спины мисс Каро ничем не отличалась от остальных проповедниц. - Придётся идти пешком, – констатировала Джуд. – Я бы на вашем месте сняла туфли. В этой местности вам в них будет неудобно. Возможно, эти слова походили бы на заботу, но саркастичная и даже довольная случившимся интонация монахини убили напрочь всё хорошее в этих фразах. Дверь захлопнулась. Джуд не стала провожать гостью и бросила её на пороге одну в сумерках, спустившихся на землю. Несомненно, Доминика была рада тому, что выбралась, но… куда дальше? Перед ней необъятные просторы неизведанной местности зимнего леса. Девушка решила, что не стоит привлекать внимание сестры Джуд и нужно убираться отсюда как можно быстрее. Идти в туфлях по снегу было жутко неудобно, но Ники это не останавливало. Стало холодно. Наряд проповедницы не рассчитан для того, чтобы в нём щеголяли по зимнему лесу, ведь она приехала на машине, потому уже спустя несколько минут Доминика начала стучать зубами. Сумрак леса, провисшего под слоем снега пугал мисс Каро, но она не останавливалась, пока не услышала странный шорох. Девушка обернулась, однако рядом никого не было – только деревья и вновь спускающийся с небес снег. Ники нашла в себе силы идти дальше, но теперь ступала намного осторожнее, прислушивалась и присматривалась. Снег слабо трещал под ногами, ветра почти не было, а восходящий лунный свет освещал путь. Никого. Снова шорох. Доминика отпрянула назад, наступила на ветку, та хрустнула и девушка вскрикнула. - Так, Ники, возьми себя в руки, – озлобилась на саму себя Доминика Каро, потрясла кистями рук, чтобы сбросить напряжение, но кто-то напротив неё стал издавать странные звуки. Рык? Шипение? Кряхтение? Девушка плавно сделала шаг назад, не отводя глаз от существа непонятного происхождения. Что это было? Человек? Животное? Ники отступила ещё на пару шагов назад, а существо напротив двигалось к ней. Оно не стояло на двух ногах, а передвигалось подобно обезьяне, однако эти руки, ноги, изуродованные непонятно чем, смахивали на человеческие. – Прошу прощения? – нашла в себе силы заговорить Доминика. Рядом с первым существом возникло ещё одно, а затем ещё. Глаза девушки в ужасе расширились, когда под прямым лунным светом она рассмотрела их опухшие уродливые лица, на которых без сомнения поблёскивала кровь. Существа зарычали, Доминика приложила ладонь ко рту, сдерживая крик, оступилась назад и упала в чьи-то руки. На сей раз она не удержалась и завопила что было мощи, параллельно отбиваясь от рук, почти обнявших её. - Нет. Нет! – кричала она, пока не обернулась. – Доктор Арден? Что вы здесь делаете? Тут обитают какие-то монстры, нужно скорее уходить отсюда пока они нас не настигли. Девушка вертела головой во все стороны, но существа таинственным образом куда-то исчезли. - О чём вы говорите, мисс? - Какие-то уродливые создания только что были здесь, – едва не плакала Ники, с мольбой взирая на доктора Ардена. Прерывистое дыхание мешало прислушиваться, потому Доминика не услышала, когда монстры вновь вышли из-за массивных стволов деревьев. Увидев их, Ники Каро вновь закричала и отступила назад, судорожно хватаясь за покрытые снегом ветки деревьев. – Вот же они! – тыкала пальцем девушка. - «Они»? Не понимаю о чём вы, – стоял на своём доктор. – Мисс… Каро? Это вы? Как вы выбрались? Снова видите сущностей? - Это не сущности! Они реальны! И если вы не отойдёте, эти создания окружат вас, – сорвавшимся голосом кричала Доминика. - Здесь нет никого кроме нас, – убеждал Артур, на что Доминика лишь отчаянно замахала головой. - Нет. Нет. Вы слепы. Существа сорвались с места и побежали прямиком на Доминику, минуя доктора Ардена, словно его там и не было. Девушка не стала его ждать и побежала обратно поскальзываясь, спотыкаясь о ветки, скрывшиеся под тонким покровом снега, подворачивая ноги лишь бы скорее добраться до здания Брайарклиффа. Доминика тяжело дышала, но все неудобства разом сгинули, когда топот изуродованных созданий стал приближаться. Девушка скинула туфли и побежала по снегу босиком, не боясь обморожения. Наконец-то она увидела двери лечебницы, метнулась к ним и словно полоумная стала долбить по двери, взывая к сестре Джуд. Главная монахиня не могла не отреагировать на странный шум и поспешила к двери, у которой возник доктор Арден. - А, так и знала, что этот шум ваших рук дело, – пробормотала Джуд, приближаясь к двери. - Боюсь, сестра Джуд, это ваших рук дело. Что ваша пациентка делает за пределами здания? Вы уже не в состоянии за всеми уследить? - О ком вы? - Сестра Джуд! – истошно кричала Доминика, захлёбываясь собственными слезами. Ей всюду мерещились те существа, их страшные лица и мёртвые глаза, а ещё кровь. Кровь. Везде кровь. Много крови, в которой всё утопает. Ники сползла по двери на порог, схватилась за голову и стала кричать, периодически смахивая слёзы, которые в сумерках казались кровавыми. - Доминика Каро. Она как-то выбралась наружу, а теперь в отчаянье просится обратно из-за того, что ей мерещатся некие сущности, якобы желающие её убить. - Сестра Джуд, молю, впустите меня, сестра Джуд! – орала не своим голосом Доминика. – Они здесь. Они убьют меня, прошу вас! - Ах, эта прохвостка убеждала меня, что больше не видит призраков. Я чувствовала, что она врала мне, чтобы выбраться из Брайарклиффа и вот… – Джуд покачала головой. – Не вздумайте впускать её. Пусть орёт, сколько влезет. Не нужно было врать мне, что сущности исчезли и она больше их не видит. Мисс Каро заслужила наказание. Пусть с достоинством пройдёт через это. – Сестра Джуд с недовольством высказала свой вердикт и направилась обратно в свой кабинет, не обращая внимания на утробные вопли Доминики. В психиатрической лечебнице крики – нормальное положение вещей, ими никого не удивишь и не испугаешь. Доктор Арден ещё какое-то время стоял у двери. Как только крики юной мисс Каро прекратились, Артур открыл дверь и через щелку взглянул наружу. На пороге была кровь, но тело Ники исчезло. Доктор присмотрелся и разглядел на белом снегу тёмный след, уходящий в лес, будто кого-то тащили волоком. Арден вышел на порог, закрыл за собой дверь и принялся за уборку двора, порога, и захлестнувшейся кровью двери. Она была ещё тёплая, несмотря на холодную пору года. В Брайарклиффе никого не удивить ночными уборками двора, более того, никого не удивить пропажей сбежавшей девушки, чьё сознание спутали галлюцинации. Пациенты каким-то образом прознали о побеге Доминики, потому сестра Джуд должна была рассказать им свою версию событий, чтобы никто не поверил в иное стечение обстоятельств. Несколько раз Джуд рассказывала больным страшную историю о сумасшедшей беглянке, которая погибла, как только оказалась за пределами лечебницы. Монахиня настаивала на том, что это болезнь погубила девушку и что из Брайарклиффа есть только один путь – излечение. Больные не должны стремиться сбежать, они должны покорно принимать лекарства и лечиться. Джуд даже не поинтересовалась тем, куда же на самом деле пропала Доминика, придя к мнению, что её погубила ложь Господу. Пациенты после стольких пересказов одной и той же истории тоже поверили в неё, но опаска в душе сестры Джуд всё же осталась. Она долго думала о том, как не допустить подобных побегов впредь и придумала, как постоянно напоминать больным об этой истории, тем самым держа их под контролем. В руках монахини пластинка. Она со счастливым видом устанавливает её и в комнате раздаются незнакомые звуки. Это песня, которая отныне будет играть каждый день, часы напролёт, песня о Святом Доминике, которая всегда будет ассоциироваться у пациентов с француженкой Доминикой Каро, совершившей гнусный проступок – попытку сбежать из этого склепа для живых. И каждый день в общем зале будет начинаться с напоминания об этом…Dominique, nique, nique S`en allait tout simplement Routiere pauvre et chantant En tous chemins, en tous lieux Il ne parle que du bon Dieu Il ne parle que du bon Dieu