Heartless?

Ты для меня какой-то новый, ты для меня совсем иной. Тревожит чувство это снова — ты хочешь чувствовать со мной? И на душе приятный трепет, когда ты смотришь мне в глаза. Сгорают мысли — только пепел, но я смогу тебе сказать.

Как быстро какие-то даты меняют нас. Всего один день, как яркая вспышка, озарившая сознание, — и ты больше не тот человек, каким был в недалёкие «когда-то». Моя жизнь начала новый отсчёт со вчера. Именно этот вечер, который подразумевал под собой милые посиделки с друзьями, в корне изменил моё представление обо всём, что окружало меня. Утром я нашла в своей сумке записку, которая гласила, что я должна быть по указанному адресу завтра в шесть вечера. Некто пообещал, что раскроет завесу какой-то тайны, но я бы ни за что никуда не пошла, если бы там не было написано, что это так или иначе к Гарри относится. Я должна была расстаться с прошлым, а чтобы это сделать, мне нужно было покончить с Тимом, потому как Тим — это моё прошлое. Туда входит ещё отец и Букворм, из которого мне так резко уволиться захотелось. Мне была необходима новая жизнь, глоток свежего воздуха. Вчерашний инцидент просто выбил из головы всё, я больше не могла писать, потому что как только садилась за ноутбук — руки дрожали, и пальцы не попадали на клавиатуру. Впрочем, писать-то было и нечего. В голове было пусто, а в душе образовалась огромная дыра, которая мешала дышать. Я просто сидела и думала — сколько же неприятностей я принесла Гарри. В первые же дни он таскал меня на руках, купил мне дорогие туфли, разобрался с моим отцом, поселил меня у себя в квартире, всячески поддерживал во всём, а теперь Стайлс ещё и подрался с Тимом. Ему нужен отдых от меня, но для начала нужно рассказать ему всё с самого начала: — Когда я приехала в Лондон и поселилась в своей квартирке на Лексингтон-стрит, я познакомилась со своим соседом — Тимом. Он показал мне Лондон и научил ориентироваться в этом огромном городе. Я думала, мы бы смогли подружиться, но потом до меня-таки дошло, что это просто невозможно. Тим любил меня, а я знала. И не могла ответить ему взаимностью. Так прошло полтора года — он надеялся, что влюбит меня в себя, но я просто мучалась все эти месяцы. Трудно сказать, что он был не в моём вкусе — он просто был не тем человеком, с которым я себя представляла. И Тим видел это. В конце концов, я познакомилась с тобой, что взбесило его ещё больше. Мы перестали общаться, а потом я и вовсе к тебе переехала. На этом должен был быть конец нашему общению и несуществующим отношениям, но вчера мы встретились снова. Видимо, я просто испортила ему жизнь тем, что якобы предпочла тебя, что мы никогда не могли бы быть вместе. Он сказал, что стал таким мудаком благодаря мне. Я просто дура, Гарри. Я такая дура... я всё испортила и тебе, и Тиму. Зачем я, вообще, из Денвера уехала? Перебинтовывая повреждённую руку моему бойцу, я уронила на пол всего одну слезу, которая, к сожалению, не осталась незамеченной Гарри. Стайлс положил одну руку мне на спину и посмотрел в мои глаза. Он так красив и сейчас, с фиолетовым синяком на щеке и рассечённой губой. — Не говори так, хорошо? Этот Тим, как я вижу, всегда был просто мудаком, в котором не осталось ничего человечного. Если ты любишь человека — почему бы его не отпустить? — прошептал кудрявый и встал со стула. — А сейчас не думай над моими словами, а просто поцелуй меня. Тогда всё пройдёт, обещаю. Я улыбнулась. Наши отношения больше не были дружескими. Я больше не хотела, чтобы он был моим другом. Я хотела большего. — Ты опять думаешь, зануда. — Почему бы тебе не заткнуться? — Почему бы тебе не... И я его поцеловала. Нежно, не как тогда, на парковке, ведь его губа была всё ещё рассечена, и Гарри зашипел, как только наши с ним губы столкнулись в поцелуе. Он говорил когда-то, что обязательно это повторит, но без каких-то чувств и прочего. Тогда я была ему благодарна. Сейчас я подавлена. Гарри обнял меня и уткнулся носом в мои волосы, вновь что-то начиная щебетать. Я обхватила руками его талию и прошептала «спасибо». Но один вопрос не мог покинуть мою голову: — Гарри, Тим тогда назвал тебя певичкой… что это значит? Он вдруг отстранился от меня, а между его бровей появилась складка. На кухню вошёл Найл — воодушевлённый и бодрый. — Привет, Чарри, — даже не посмотрев на нас, Хоран полез в холодильник, доставая оттуда бутылку воды. — Смотрю, у кого-то была бурная ночка, да? — игриво спросил шатен, заставляя ирландца обеинуться на нас. Глаза друга расширились, когда он подлетел к Гарри. — Что случилось? Чарли всё-таки тебе врезала! Мы со Стайлсом засмеялись, переглянувшись. Я бы не против, если что. — Наткнулись в клубе на одного знакомого придурка, набухавшегося вхлам, — быстро произнёс кудрявый и взял из рук парня бутылку с холодной водой, приклыдывая её к руке. — Вы оба... — Хоран несколько раз обвёл нас взглядом, а потом, махнув рукой, вышел из кухни. — И вообще, где наш кот? — Чарли, пошли куда-нибудь отсюда? — Гарри взял меня за руку и я, улыбнувшись, кивнула. Когда ты влюблён в человека год — тебе уже не так важны его прикосновения и взгляды, гораздо важнее само существование. Когда ты влюблён месяц — всё для тебя новое. Но когда ты только понимаешь, что влюблён — внутри происходит просто невероятный фейерверк эмоций при его прикосновениях. И я была готова абсолютно на всё, чтобы только чувствовать, как он обнимает меня, как держит за руку, и как целует. * * * — Я никогда не разлюблю это место, — прижимаясь лбом к стеклу, я вглядывалась в каждую окрестность дневного Лондона, которая сейчас была так отчётливо видна нам с Гарри. Я влюблена в их троих. В Лондонский Глаз, в Гарри и в Лондон. Три моих главных любви, три вещи, ради которых хочется остаться. Я думала сегодня утром о переезде в Денвер, к маме. Ей одной тяжело, она так и не нашла никого после развода с Джошом. И мне было бы легче. Легче быть дальше от Гарри и легче знать, что с мамой всё в порядке. Но я так люблю этот город. Я люблю всё, что с ним связано. Люблю его пабы, его улицы, кварталы, площади, парки, памятники, музеи, мосты... И сейчас, заворожённая этим пейзажем, я совсем не уверена в своих действиях и мыслях. Но ложь порождает ложь, и мне надоело скрывать это от Гарри и мучатся, что в один день он откроет ноутбук и прочтёт. — Я должна тебе кое-что рассказать, — я повернулась лицом к Гарри, но меня всё равно тянуло назад — к застеклённому городу. — У меня есть десять минут, так что не перебивай. — Я слушаю, — Гарри улыбнулся и стал ближе ко мне на пару шагов. — Я ведь пишу что-то, верно? — Стайлс кивнул. — Я пишу книгу о Ларри и Карли. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я зажмурилась, сделала глубокий вдох, и продолжила: — Я не думаю, что тебе это о чём-то говорит, но это как бы... биография, — я украдкой посмотрела на Гарри — ничего не понимает. Хорошо. — Биография на двоих. Об отношениях... парня и девушки... Слова застряли в горле. В животе завязался узел. Я хотела выпрыгнуть из этой кабинки, разбиваясь на сотни мелких осколков. Только остановите меня, не дайте продолжить... — Чарли, ты пишешь книгу о... нас? — прошептал Гарри, в то время как я мысленно выпрыгивала из окна на двадцатом этаже. Обойдясь кивком головы, я вдруг услышала смех Стайлса. Широко раскрыв глаза, я задрала голову и застала перед собой его довольную физиономию. — О боже, я же подозревал! — я подхватила смех кудрявого. — Вот к чему приводит творческий кризис... — Ты не злишься? То есть, я так упорно скрывала от тебя это, а ты и рад? — возмущению не было предела. Я была готова ко всему, но не к такой его реакции, правда. Но с меня свалился такой груз прямо сейчас. Хотелось накинуться на него с объятиями и благодарностями, но я умела держать себя в руках. То, что я скрывала так долго, он посчитал за такую чушь, что мне самой стыдно стало. Теперь у меня от него всего один секрет, который, по сути, секрет Гарри. — Это льстит мне, Брукс. Теперь я должен знать все детали этой книги, — парень широко улыбнулся и обнял меня. — Но зачем ты пишешь её? Потому что я люблю его? Нет, когда я начинала писать книгу, я вообще была так на Гарри зла. Может, он просто стал музой для меня? — Я смогла найти вдохновение только в тебе, — я пожала плечами. — Но я её тебе не покажу никогда, закатай губу. — Ты влюблена в меня? — зеленоглазый прищурился, полностью меня обескуражив. — Вовсе нет, не льсти себе, — я толкнула Стайлса и сняла с его головы шапку, расправив кудряшки. — Так вот лучше. Он неожиданно прижал меня к себе, так сильно, что я чувствовала ритмичные удары его сердца. Гарри наклонился — его губы были напротив моих. Он просто легонько коснулся их и тут же отстранился. И, уверена, это был одних из самых наших лучших поцелуев. В таком месте, с таким парнем. Всё было идеально. Слишком. Может, я пессимистка, но это, кажется, должно совсем скоро закончится. — И теперь? — Гарри тихо засмеялся. — Давай же, просто намекни на это, и я сделаю первый шаг. — Что? — недоумевая, прошептала я. Не понимаю — о чём он. — Ну там... похвали мои волосы или эту шапку. — У тебя красивые ресницы, — выпалила я. — Я люблю тебя! — прокричал Стайлс, подхватив меня на руки. Я завизжала от страха, потому что в этот момент нам надо было выходить из кабинки, все пялились на нас, как на идиотов, а Стайлс мог в любой момент уронить меня. Но именно сейчас я поняла, что счастлива. Я люблю Гарри, а это, чёрт возьми, взаимно. Такого ещё никогда не было. Я никогда не чувствовала себя более счастливой, чем сейчас. Я подозревала, конечно же, подозревала, что он что-то ко мне чувствует. И признание, казалось бы, в таком месте произнесённое, но так в стиле Хаззы. Он не очень романтичный, и никогда таким не будет, но знаете... мне и не надо. Мы будем писать вместе книги, мы будем ругаться из-за кота, мы будем кормить Найла, смотреть «Сверхъестественное», ходить в клубы только, чтобы послушать хорошую музыку — всё то же самое, но теперь в качестве пары. Так... странно. — Ладно, я тогда тоже тебя люблю, идиот, — пробурчала я, пытаясь слезть с парня, но он крепко держал меня и бежал куда-то в сторону центра. — Отпусти-и-и же, Стайлс! — Я думал, это всё будет романтичнее, зануда, — засмеялся Гарри и наконец-таки меня отпустил. — Я могу написать для Ларри и Карли больше розовой романтики, если ты хочешь. — Ну, нет. Но я всегда знал, что наши поцелуи ни к чему плохому не приведут. — Я не хочу ничего менять, ты знаешь? Хочу, чтобы мы были теми же Чарри. — Мы ими же и останемся, — Гарри пожал плечами и взял меня за руку. — Будто бы что-то изменится. Я засмеялась. И действительно. Никаких новых ощущений — все по-старому. Только вот, я раскрыла ему все карты почти. — Пошли, обрадуем Хорана и закажем пиццу? И мы весь вечер целовались, даже не посмотрев ни одной серии любимого сериала. Для нас это было странно, но я чувствовала себя по-настоящему легко. Я всё-таки показала Гарри половину книги — его реакция была бесценной. Назвав меня маньячкой, он всё-таки похвалил несуществующие писательские способности. Это был один из лучших дней в моей жизни, но за такими короткими белыми полосами всегда следовали длинные чёрные. * * * Прижимая листок с адресом к груди, я уже подходила к старому пабу, где и была назначена встреча. Сказав Гарри, что приезжает Изабель на пару дней, и я хотела бы провести с ней день, я с неспокойной душой пошла на встречу с этим ушлёпком. Хорошее настроение как рукой сняло. Я не удивлена, что он выбрал паб, совсем не удивлена. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, словно бы я шла на сделку с дьяволом, а не бывшим другом. Во всяком случае, Гарри об этом никак знать не должен был. Он сидел ко входу лицом, поэтому оно сразу же исказилось в неприятной, даже мерзкой улыбке, как только я вошла. Закатив глаза, я расстегнула пальто и прошла к столику, за которым он сидел. — Что тебе нужно? Говори быстрее, я спешу, — грубо гаркнула я. Что-то во мне изменилось. Хотелось расцарапать этому ублюдку рожу за то, что он ударил Гарри. Он ударил того, кого я люблю. У него просто нет права на это. — Я просто хочу вернуть общение, — заявил русый. Я усмехнулась: — Когда я хотела его вернуть, ты бегал от меня. Так что прости, кретин, но всё кончено с этим. Храбрость лилась из меня, как оскорбления из Тима позавчерашней ночью. — То есть, ты предрочитаешь Стайлса? Гарри Стайлса? И тебе плевать на его прошлое? Я недоумевала. — О чём речь? Какое прошлое, о чём ты? Он наклонился ко мне ближе и грязно прошептал: — Твой любимый Гарри разве тебе ничего о себе не рассказал о себе? О своих маленьких проблемах, не? Я снова нахмурилась, не понимая, к чему клонит этот урод. Гарри вчера рассказывал мне о сестре Джемме и маме Энн, но ничего такого в его прошлом не было проблемного. Может, когда его хотели выгнать за драку с одноклассником? Нет, что за бред. — Я не хочу тебя слушать. — Он играл в группе, — быстро произнёс Тим, разглядывая свои ногти. — Они были знамениты на весь мир, но ты, книжный червь, о них, конечно же, ничего не слышала. А год назад группа распалась, потому что Стайлс распустил её. Ему предложили сольный контракт, и он подписал его, никого не предупредив. Остальных четырёх парней, считай, просто выгнали со сцены из-за Гарри. Его ненавидел весь мир. От пяти лучших друзей, которые поддерживали друг друга во всём, остались одни воспоминания. Твой Стайлс — ничтожество. Ради денег и девочек он был готов идти на всё. Но всё равно остался ни с чем в конце концов. Его называли бессердечным мудаком, который собственными руками погубил огромное будущее группы. Боже, Брукс! Ты есть в твиттере, просто введи его имя! Каждое слово, сказанное им, вызывало нескончаемый поток эмоций. Дрожащими руками я зашла в твиттер, в котором не была уже как месяц, и начала просто листать уведомления. Я не верила, мне нужно было убедиться. Последний читатель — Гарри Стайлс. Голубая галочка напротив имени, бесчисленное множество читателей... Нет, это бред. Гарри бы так не поступил. Гарри, которого знаю я, так бы не поступил. — И ты всё ещё выбираешь его?