***
Праздничная музыка, богатые украшения, множество столов с закусками и выпивкой. Вся зала была заполнена людьми. Повсюду смех, разговоры, не просто красивые наряды леди и графинь с княгинями, а великолепные и разнообразные, они создавали особое впечатление какой-то радости, торжественности и излишней дороговизны. Основная, краткая часть с приветствием и представлением будущего совершеннолетнего уже прошла, сейчас гости проводили время на самом балу. Танцующие парочки кружили по центру зала, где-то по бокам стояли отдельные компании, состоящие из элиты, людей высших чинов общества. Здесь были как мужчины, так и женщины, ведь основная задумка этого торжества не была объявлена никому. Любой, пусть даже женатый мужчина, которого выберет младший Николс, был обязан совершить то, почему, собственно, всех и собрали. Генри, наряженный в белый нарядный камзол с позолотой на концах рукавов, пуговицах, каемках и уголках одежды, медленно пробирался через толпу, исследуя всех взглядом. Позади него шел Кайл, внимательно следя за каждым действием господина, готовый рассказать ему о каждом из гостей. Именно поэтому он был лучшим из прислуги всего дома: ум и подвешенный язык помогали ему во всем. Голубые глаза вновь с неуверенностью рыскали по нарядным людям, на лице юноши постоянно появлялась улыбка, ведь нельзя не поприветствовать каждого гостя, посмотревшего в сторону именинника, потому что это считалось высшей мерой непочтения к знатным господам. Кто-то танцует, поглядывает на Генри, кто-то попивает шампанское, почтительно кивая ему; какие-то из дам приседают, здороваясь с ним, но ему сейчас было не до веселья и не до всех окружающих. Времени оставалось все меньше, к полуночи он должен будет сделать свой выбор, только вот кто бы ни попадался на глаза - вызывал противоречивые эмоции: чаще всего чуждость и неприязнь. Николс аккуратно обходил гостей, уже устав ложно улыбаться и изображать радость. Отчаяние тихонько захватывало сознание, а раздражение все сильнее настигало его. Если он не найдет кого-нибудь, то останется только отец. Последний перед балом уже предупредил его об этом. "Мне никогда не нравились мужчины, так с чего сейчас должны?", - Николс-младший уворачивается от платья леди, кружащей по кругу. Наверняка неудобно танцевать такой танец в огромном платье, но ничего не поделать - это нормы общества. "Лишь когда-то в детстве я повстречал одного, однако, кто это был? Откуда?..", - уныло вздохнул брюнет, глядя на узорчатый каменный пол. Давным-давно, а вернее, десять лет тому назад, Генри, в меру своей любознательности, убежал от слуг, едва не оказавшись в беде. Пара воров на дороге была осведомлена о значимости маленького, дорого разодетого мальчишки. Тогда они хотели похитить мальчика, чтобы получить огромный выкуп. В темном переулке не было никого, лишь маленький голубоглазый мальчик, темнота и пара здоровенных воров. Один из них хотел грубо схватить Николса-младшего, но тогда появился Он... Черные, как смоль, волосы, абсолютно не блестящие в пробивающихся лучах солнца, достигающие мужчине лишь шеи; белая кожа, словно тончайший мрамор, серые, будто непробиваемая сталь, глаза с красноватым ободком на радужке. Фигура незнакомца была высока, статна и сильна. Но даже так он бы не смог справиться сразу с двумя... Несмотря на это, в пару ударов и одним выстрелом незнакомец распугал воров. После он присел рядом с маленьким мальчиком. - Спасибо вам, - прошептал тогда трясущийся Генри, завороженно глядя в серые волшебные глаза. Красная радужка светилась в темноте, только сейчас это уже казалось побочным эффектом переизбытка эмоций, ведь у людей глаза так не светятся. - Не за что, Генри. У тебя красивые глаза, и еще более красивая душа. Однажды я вновь помогу тебе, да только ты позабудешь об этом, как и обо мне, - черноволосый мужчина поднялся, отворачиваясь от мальчика. Последний более не трясся от страха. Почему-то этот человек вызвал у него спокойствие и доверие. - Но как вас зовут, Мистер? - крикнул ему вслед Николс, чувствуя как в груди бьется маленькое сердечко. - Морган, маленький Генри. Для тебя я просто Морган, - произнес, повернув к нему красивое аристократическое лицо, мужчина. На устах мальчика возросла улыбка, а далее последовал и кивок маленькой головкой. - Умный малый, - ухмыльнулся Морган, и в тот же миг полы его черного одеяния порывом ветра скрыли всю высокую фигуру. Миг, и в переулке Генри остался один. Не успел он и сделать шагу, как тут же появились слуги и охрана отца, они быстро забрали юного наследника... В то же мгновение, как воспоминание перед глазами пропало, юноша врезался в спину высокого широкоплечего мужчины, от неожиданности оступаясь и уже валясь на пол. Мужчина в черном камзоле перед ним тут же обернулся, одновременно ловко и аккуратно схватив парня за кисть, притянув к себе. Николс, не успев отойти от практически завершившегося падения, с минуту простоял прижатый вплотную к неизвестному, чувствуя чужую руку на собственной талии, вторую же на своём запястье. Ни один из них не был в перчатках, что давало им почувствовать тепло чужой кожи на своей. Запах этого мужчины был смутно знакомым, его горячие касания еще памятней, они словно привычны для него. И даже голос... - Генри, вы не ушиблись? - послышался голос его спасителя, отчего-то такой знакомый и приятный... Николс поднял голову, на миг замирая в немом удивлении. В паре сантиметров от него находилось необыкновенное лицо с мраморным цветом кожи, столь ложным, ведь кожа этого человека была горячей и обычной; серыми глубокими глазами, обрамлёнными темной, красноватой каемкой, на свету становящейся темнее, нежели во тьме, красивые губы, изогнутые в подобие полуулыбки-полуусмешки. - Нет, спасибо, мистер... - он в упор уставился на мужчину, прекрасно осознавая, как его зовут, что он ни на дюйм не постарел с тех пор, что остался все таким же сильным и необыкновенно притягательным. - Морган. Полоска губ изогнулась в довольной усмешке, полностью побеждающей добрую улыбку, которая доселе боролась за свои права на лице черноволосого. - Приятно это осознавать, - почтительно кивнул давнишний спаситель, убирая левую руку с его талии, а правой приглашая. - Не хотели бы немного потанцевать? - хищно улыбнулся Морган, кивая в сторону танцующих. Как ни странно, там танцевали несколько мужчин в паре с партнерами отнюдь не женского пола. "Как такое может быть? Как же он так сохранился? Что делает здесь? Я ни разу его ранее не видел, если только не считать того раза...", - в голове юноши происходил самый настоящий противоречивый сумбур. Недоумение, возмущение перекрывались приятной неожиданностью, и, как бы он того ни хотел признавать, радостью. Генри был рад видеть его вновь, ведь он единственный, кто не был ему противен из мужчин. Его касания были приятны, взгляд заставлял румянец на щеках появляться вновь и вновь, а голос просто сводил с ума. Разум переставал работать, как отлаженная машина, все здравые мысли куда-то улетучивались и лишь предательски дрогнувший голос немного отрезвлял парня, как и сам ответ: - Почему бы и нет. - Прекрасно, тогда идем, - улыбнулся уголками губ Морган, уводя именинника в центр зала и ожидая, пока начнется новая музыка. Рядом с ним стоял круг из пар - молодые девушки и парни, графы в возрасте и их жены, даже мужчины с мужчинами, и они в самом центре. Музыка началась, рука Моргана легла ему на талию, вторая обхватила ладонь и повела в танце. Он знал движения и для ведущего, и для ведомого, поэтому проблем с "неумением" не возникло. Они двигались плавно, все ближе касаясь друг друга. Тепло тела его партнера по танцу медленно охватывало всего брюнета, запах дурманил обоняние, а эти глаза завораживали. Сама аура этого человека неимоверно притягивала, дарила покой, уверенность и доверие, страсть, необычность и что-то новое, незнакомое ранее. Генри ещё сильнее проникся его улыбкой, тихим шепотом на ушко, горячим дыханием и невесомыми касаниям. Вскоре музыка стихла, часы пробили полночь. Страх в глазах Николса-младшего на миг заставил замереть черноволосого на месте, тогда как Генри судорожно бегал глазами по залу, разыскивая своего слугу, а последний не заставил себя ждать. - Генри, вы сделали свой выбор? Это последний шанс, - произнес Кайл, вставая перед господином, прикрывая его от глаз Моргана. - Ты знаешь его? - перевел глаза на своего спасителя Николс, слушая слугу вполуха. - Это Морган Клептэл, торговец, чей статус даже выше вашего отца. Он крайне редко появляется на людях, поэтому не многие знают его, - негромко ответил Кайл, чтобы не было слышно гостю позади. - Вы сделали свой выбор? - Торговец, так торговец, - проговорил скорее сам себе Генри, переводя глаза на слугу. - Да, его. - Николс сразу же поднял голубые глаза, встречаясь со взглядом серых пленительных очей. Однако эмоции взяли верх, и он быстро развернулся, стремительно покидая залу. Напоследок Генри обернулся, видя, как Кайл что-то негромко говорит Клептэлу. Черноволосый кивает, на его устах улыбка, а глаза сразу находят именинника в толпе, встречаясь с его глазами. Не выдержав непонятной бури эмоций, захватившей его, Николс отвернулся, уходя. Выбор сделан, теперь поздно что-либо предпринимать.***
Треск пламени в большом камине, свет полной луны, пробивающийся сквозь витражные окна, сгущающаяся темнота поздней ночи, томительное предвкушение чего-то страшного и обязывающего. Его комната располагалась на втором этаже особняка, поэтому даже через не зашторенные окна сложно было что-либо увидеть снаружи. Генри одет в тонкую белоснежную рубаху, заправленную под неширокий ремешок, на ногах легкие бежевые брюки, голые ступни на темно-шоколадном паркете. Юноша стоял напротив камина, на его лице играли теплые отсветы от языков пламени, в правой руке устроился бокал вина. Он не любил алкоголь, но чтобы справиться с чувствами, приходилось пить его мелкими глотками. Страх и неуверенность противостояли вожделению и приятному жару в паху от одного лишь представления Моргана. Его тянуло к этому человеку, но и разум отталкивал, не желая принимать действительность. Несопоставимость образа ломала вообще всю возможную логику, даже время не отображалось на Клептэле ни капли. Почему? Как такое возможно? Николс не понимал, но теплые чувства к нему не давали толком размышлять над этим, чувства не желали принимать реальность и вообще хоть как-то осквернять образ его спасителя. Полностью погрузившись в себя, Генри не заметил, как кто-то тихо вошел в комнату, запирая за собой дверь. Чужое присутствие он осознал лишь тогда, когда горячие руки Моргана обняли его со спины, притягивая к сильному телу. Юноша вздрогнул, едва не роняя бокал, который тут же ловко подхватил черноволосый, после сделав глоток. - Замечательное вино, не находишь? - негромко говорит Клэптел, осушая бокал и отставляя его на столик. Николс повернулся к нему, смущенно улыбаясь уголками губ и глядя в серые глаза. Ободок стальных глаз слегка подсвечивался, но все эти игры света парень скинул на алкоголь и отсветы от огня. - Тебе не стоит стесняться меня, ты же сам меня выбрал, - довольно улыбнулся Морган, подходя к брюнету вплотную, правой рукой поглаживая его шею и неторопливо поднимаясь к лицу. - Да, но страх все равно унять не могу, - честно признался Генри, виновато поглядев в глаза мужчине. Тот только по-доброму ухмыльнулся, приподнял его подбородок, осторожно и легко коснулся чужих губ, пробуя их на вкус. - Если ты не можешь, то это постараюсь сделать я, - улыбаясь неумелости практически совершеннолетнего парня, сказал черноволосый, на миг отстранившись. Николс хотел было что-то произнести, как его с легкостью подняли на руки, придерживая под бедра. Брюнет тут же обхватил шею партнера руками, прижимаясь лбом к его виску. Он держал его так, словно юноша вовсе ничего не весил, совершенно спокойно нёс его к широкой, расстеленной постели. Генри прикрыл веки, ощущая как тонкой рубашки коснулась прохлада шелковых простыней, как его опустили на кровать, нависли сверху. Держа глаза закрытыми, юноша наивно полагал, что так будет проще, однако, когда его поцеловали, по-собственнически углубляясь и просовывая язык, брюнет с чувством несущественной паники открыл веки, стараясь отвечать Клептэлу. "Не бойся, ты ведь сам того хочешь, просто разум против", - прозвучал чужой голос в голове брюнета. Недоуменно глядя в серые глаза Моргана, Николс почувствовал, как под его рубашку забралась горячая рука, выводя приятные узоры на коже. "Это ты, Морган? Но как?", - отвечая на поцелуи чисто инстинктивно, голубоглазый видел, как красный ободок на радужке глаз его партнера светится чуть ярче обычного. Это непроизвольно заворожило юношу, и он по неосторожности прикусил кончик языка черноволосому. "Кто же кроме меня? Пока знать тебе это рановато", - улыбнулся сквозь поцелуи Клептэл, более властно посасывая его тонкие губы, слизывая выступающие капельки крови. Нотки металла стали медленно сводить с ума, возбуждая все сильнее. "Не каждому дано опробовать мою кровь на вкус, но тебе, видно, повезло", - Морган специально взял парня за подбородок, стискивая его нижнюю челюсть, из-за чего зубы прикусили еще и язык мужчины. Соленый вкус еще сильнее въелся в сознание, жар в паху стремительно поднимался все выше. Эта кровь не проста, ведь не может человеческая кровь давать такой результат. Она опьяняла, дарила необъяснимую эйфорию, чувство вседозволенности и свободы, заводила и побуждала идти вперед. Сильные руки начали стягивать с парня его рубашку, из-за чего пришлось разорвать поцелуй, и с губ мальца сорвался недовольный полувздох-полустон. Черноволосый хищно облизнулся, из-под прищура поглядев на раскрасневшегося Генри, отбросив вещь в сторону. Поцеловав впалый животик, он стал вести дорожку поцелуев выше, целуя едва проглядывающиеся кубики пресса, далее переходя на грудь, обводя языком соски, легонько покусывая их, а руками гладя спину и бока юноши. Николс прикрыл веки, глубоко задышал, довольно зажмуриваясь. Страх пропал, теперь его засасывало в омут страсти и удовольствий. Не хотелось ничего, кроме него... Его рядом, внутри, в себе. Никогда прежде у Генри не было такого глупого желания, зато сейчас оно срывало крышу, принося все больше удовольствия. Клептэл пару раз коснулся шеи Николса, покусывая ее и оставляя крупные темные засосы, тогда как последний был только рад любому вниманию со стороны необыкновенного мужчины. Впервые кто-то прикасался к нему так... Впервые его настолько захлестнуло такое ощущение, как возбуждение... Впервые он был не один, теперь же станет полноправным совершеннолетним. Руки Моргана перебрались под тонкую ткань брюк, осторожно стягивая их и бросая на пол вслед за остальными вещами. Теперь перед ним в полной нагой красе находился юноша, невероятной чистоты и красоты души и глаз. Его глаза, как чистое безоблачное небо, а душа, как эти самые пропащие облака, изредка появляющиеся на горизонте. Это не значит, что не было ранее людей с чистыми душами, но в течение долгого времени Морган ни разу не влезал в череду событий ради спасения какого-то человека, пусть даже ребенка. Несмотря на это, он был действительно очарован им, хоть и его суть пыталась отрицать это. Как-никак, людская привязанность имеет разницу с его. Генри смущенно покраснел, прикрывая веки, когда горячая ладонь черноволосого прошлась по внутренней стороне его бедер, плавно опускаясь ближе к колену и вновь выше, к самому сокровенному. - Смотри на меня, не закрывай своих красивых глаз, - прошептал Клептэл на ушко юноше, облизывая завиток, после легонько прикусывая его зубами. Одна из ладоней перебралась со спины к паху брюнета, осторожно беря в руку его естество, начиная поглаживать орган. Николс от неожиданности выгнулся навстречу своему партнеру, стараясь вобрать в легкие побольше воздуха, ведь дыхание сперло от этой сильной руки, его крепкой хватки и нежных прикосновений в этом месте. Раскрыв веки, Генри уставился в глаза Моргана, руками касаясь его талии. Каково же было его удивление, когда вместо пары слоев дорогой одежды оказалась гладкая теплая кожа. Он продолжил водить ладошками по накачанному телу черноволосого, наслаждаясь его силой, мышцами, скрывающимися под этой идеальной светлой плотью. Не сводя глаз с лица торговца, брюнет окольцевал его шею, притянув к себе ближе, поцеловав первым. На лице Клептэла появилась довольная улыбка, которая ощущалась под все более страстным и горячим поцелуем. Рука на члене парня крепче обхватила орган, из-за чего голубоглазый тихо застонал в губы партнера, стараясь не моргать. Ни то, что вся одежда бесследно пропала с тела мужчины, ни то, что её не было даже на полу, ни то, что даже на кровати не оказалось - уже не затрагивало Николса. Теперь только Морган... Его касания и действия, столь сводящие с ума. Свет от огня в камине едва достигал пары, сливаясь на их телах с лунным, создавая необычный контраст тонов. Однако, темнота преобладала и здесь, скрывая во тьме мужчину, находящегося меж ног мальчишки, нетерпеливо вздыхающего под ним. Щелчок пальцами, отчего на них непонятным образом появилась смазка, и ягодиц невинного юноши коснулась влажная правая рука черноволосого, аккуратно начиная проникать внутрь узкой дырочки, с осторожностью растягивая девственный проход. Генри напрягся, сжал пальцами плечи Клептэла, ощущая, как в груди бешено бьется его же сердце. Противоречие вновь настигло его, с одной стороны - безудержное желание, возбуждение, будоражащее кровь, а с другой - страх и боязнь боли, чего-то нового и пугающего. Но, глядя в серые глаза, горящие странным трепетным огоньком, вводящим в недопонимание, становилось спокойнее. В один миг это какое-то нежное, доброе чувство, в другой - лишь похоть, холодность и безэмоциональность. Несмотря на это, он видел убежище от всех бед лишь рядом с ним, казалось, даже боль тот сможет унять, ведь он так скрытен, страстен и красив, силен и непонятен. Эта глухая стена неизвестности только сильнее побуждала юношу к близости с этим человеком, ведь он притягивал его к себе, как магнит. Горячие пальцы уже свободно растягивали узкий проход, и в какой-то миг Генри почувствовал, как к промежности приставили что-то еще более горячее и влажное. Губы Моргана несколько грубо сминали губы парня, отвлекая его внимание от процесса снизу, побуждая к более настойчивым действиям здесь. Словно зная, чего хочет черноволосый, Николс стал требовательно пихать язык в рот мужчины, начиная бой языками. Сильные руки опустили его бедра ниже, шире разводя колени. Сердце стучало, грозясь выскочить из груди, дыхание на мгновение сперло. Клептэйл плавно вошел в него наполовину, дал немного времени попривыкнуть. Генри закусил губу, тихо вскрикнул и заскулил. Его руки уперлись в грудь партнера, глаза были широко распахнуты, и лишь биение сердца выдавало его боль и трепет. Морган ласково водил рукой по животу юноши, целуя более нежно, стараясь унять его боль. От этих касаний казалось, что дискомфорт начал спадать. Только когда черноволосый осторожно двинулся дальше, входя полностью, Николс перестал дышать, отчаянно жмурясь и морщась. Он вжался грудью в грудь партнера, носом уткнувшись в изящную шею и скомкав в руках простыни. "Постарайся расслабиться, и будет легче", - промелькнуло в голове голубоглазого, выводя из омута неприятных ощущений. "Не могу... больно...", - сглатывая и сжимаясь, мысленно ответил Генри, чувствуя как его шеи коснулись горячие губы Клептэла, как влажный язык прошелся по венке, слизнул каплю пота, как страх сковал его тело. Страх не из-за боли, а какое-то внутренне чутье приказывало ему убираться отсюда подальше, что рядом опасность. Впервые он почувствовал себя загнанной ланью, только вот из-за чего? Откуда этот потаенный страх, еще и в такой момент? "Значит, да будет так... - как-то отстранено прозвучал голос торговца в его голове, а следом и последняя фраза: - Я не хочу видеть твою боль". Зубы мужчины сомкнулись на уязвимой шее брюнета, болезненно погружаясь глубже. Николс застыл в немом крике, голосовые связки его не слушались, дышать было нечем, тело неприятно жгло огнем. Тем временем Морган отцепился, слизывая капли выступившей крови. Он языком прошелся по всему укусу, специально прикусывая собственную губу и касаясь ртом отметки. Жар стал разливаться по всему телу, начиная с самой шеи. А Клептэл с ухмылкой наблюдал за тем, как вокруг яркого следа от зубов появляются черные узоры, оплетая всю метку по периметру. Боль сходила на нет, оставляя за собой лишь чувство постепенно растущей силы, удовольствия от близости с черноволосым, от его садистских мер. От неизвестности, медленно настигающей сознание... Глядя в темные серые глаза, ободок которых теперь отчетливо горел ярко-красным цветом, Генри притянул мужчину к себе ближе, страстно целуя. Что-то менялось внутри него, сама суть будто сживалась с чем-то новым, неизвестным, но горячим и жутко притягивающим. Эта сила притягивала, и не подчиниться ей было уже невозможно. Морган стал медленно набирать темп, прикрывая веки от удовольствия, волнами накрывающего пару молодых людей. Чем больше получал эйфории один, тем больше терял голову другой. Ни боли, ни страха, ни слабости Николс больше не чувствовал. Лишь сладостный приятный жар, заставляющий вскипать кровь в венах, побуждающий юношу двигаться навстречу движениям партнера, довольно постанывая в губы Клептэла. Страсть захватила обоих, не оставляя места кислороду, но теперь ни одному из них он не был нужен... Черноволосый делал толчки все более грубыми, вытесняя трепетную осторожность, оставляя лишь жесткое получение удовольствия без каких-либо мягкостей. Генри, прогибаясь в спине, уже в голос стонал, глядя в эти невозможные волшебные глаза, горящие адским огнем, сводящие с ума и приносящие огромные волны наслаждения. Они завораживали, но не так, как раньше, теперь его можно было понять, можно было стать подобным ему по странному притяжению, ведь все тело с душой стремились к нему ближе, прямо в сильные руки, чем ближе, теснее, тем лучше. Одна лишь луна освещала постель и два слившихся в страстном танце тела, поливая их холодным светом, рассекая тьму царствующей ночи, даруя мраморную бледность кожи не только черноволосому мужчине, но и медленно светлеющему юноше. Плоть его приобретала более светлый оттенок, тогда как температура только росла. Черная метка на шее ярким пятном отчетливо виднелась, создавая отличительный знак. Не многие носили подобные за века, и он один из них... Казалось, кожа горела алым пламенем, жар в нижней части тела приносил неимоверное удовольствие, под натиском которого Николсон, едва дыша, прогнулся в спине, запрокидывая голову. С его уст сорвался громкий стон, пальцы вновь сжали шелковые простыни, а тело покрылось мурашками. Напрягаясь всем телом, Генри кончил на их соприкасающиеся животы, ощущая как стенки ануса плотным кольцом обхватывают член Моргана, не оставляя ему иного выхода, как последовать вслед за голубоглазым. Войдя глубже в столь узкое, сжавшееся тело, Клептэл прикрыл веки, изливаясь прямо внутрь юноши, придавливая его своим телом к постели. Тем временем Николсон, стараясь отдышаться, запустил пальцы в черные волосы торговца, потягивая их намеренно, принося каплю боли их хозяину. Мужчина тихо зарычал, с хищной ухмылкой целуя брюнета, выходя из него, но не вставая с парня, намеренно вжимая его в шелка. - Я все время задавался вопросом, ты торговец чего? Что же такое продаешь, что имеешь столь высокие привилегии? - оторвавшись от столь сладких, горячих губ сероглазого, спросил Генри, держа на расстоянии лицо мужчины и поглаживая его пальчиками. - Я торгую душами, Генри, человеческими душами, - без тени смеха или вранья ответил Морган, глядя в упор в голубые глаза, видя как их ободки темнеют, постепенно начиная мерцать в темноте светло-алым оттенком. - И знаешь что? - хищная улыбочка возросла на его устах, а ярко-красные ободки засветились еще ярче. Вместо обычных черных человеческих зрачков, у него появился красный вертикальный зрачок в тон каемке радужек. Николсон сглотнул, глядя ему прямо в глаза, боясь того, что не чувствует страха перед этим созданием. Абсолютно. Никакого. Вообще. Это вводило в странное чувство непонимания и недоумения. Уму непостижимо не чувствовать того, что ощущал всю жизнь. Это вводило в заблуждение, однако, все ответы были слишком очевидны. - Теперь ты со мной одной профессии, такой как я - торговец душ...