1.
В тот день, ближе к вечеру, городская улица была освещена солнцем необычно сильно. Невысокие постройки, деревья с пожелтевшей листвой, решетки заборов – все было как будто из янтаря. Глаза начинали слезиться, если долго рассматривать окружение, поэтому я смотрел под ноги. Все тело сжималось, а дыхание перехватывало, как будто от холода, несмотря на то, что было довольно тепло для этого времени. Ветер нес в себе запах умирающего лета. Он был немного сырым и от него на глаза наворачивались слезы. Я прошел еще два квартала, перед тем как поравнялся со зданием, в котором находился продуктовый магазин. Я огляделся по сторонам и перешел на другую сторону улицы. В магазине был совсем иной запах. Пройдя вдоль отделов с крупами, молочными продуктами и чаем, я остановился напротив прилавка с фруктами. Здесь было много апельсинов и яблок. И совсем немного груш. Яблок было около четырех видов. Насчет апельсинов я сомневался, так как практически невозможно отличить апельсин одного сорта от другого. Все они были одинаково круглыми, одинаково оранжевыми. Яблоки же различались по размеру, цвету и форме. Но это совсем не то, что мне нужно. Цель моего прихода сюда – гранты. Снаружи красные, а внутри светло-розовые. Вкусные, с мягкими косточками. Не найдя их на прилавке, я огляделся в поисках продавца-консультанта. Я заметил женщину, протирающую стекло холодильника с напитками и подошел к ней. - Извините. – Я обратился к ней, но видимо мой голос прозвучал слишком тихо. Ответа не последовало. Я стоял в бездействии еще около двадцати секунд, после чего повторил попытку. – Извините… - Да? – она повернулась ко мне и начала складывать в руках тряпку. - Извините, у вас есть гранаты? - мне показалось, что все мои слова прозвучали абсолютно неверно. Я опустил глаза в пол. - Гранаты? Есть, но их только привезли. Вы можете подождать? - Да, конечно. - Я позову вас, как закончу, а пока вы можете посидеть на скамейке возле входа. Я кивнул, развернулся и пошел к скамейке. Мысли, до этого момента кипевшие в моей голове с такой силой, что я едва замечал куда иду, абсолютно покинули меня. В голове остался лишь шум холодильников и приглушенный звук радиоприемника. Да и о чем можно думать после тридцатисекундного разговора с продавщицей? Я не мог ответить на этот вопрос. Опустившись на скамейку, я огляделся по сторонам. Все та же улица, только теперь, находясь в тени, на нее было гораздо легче смотреть. Изредка проезжали машины. Я посмотрел на часы. 5:18. У меня еще много времени. Больше, чем нужно. Зря я не спросил, сколько именно придется ждать. Хотя, это не изменило бы совершенно ничего, всего лишь ограничило бы время моего ожидания. Сейчас оно не имело конца. Если быть честным, то оно никогда его не имело. Я снова взглянул на часы. 5:23. За пять минут проехало семь машин и прошло три человека. Я смотрел на асфальт. Время замедлило свой ход. Быстрым осталось лишь вращение лопастей вентилятора и колес приезжающих автомобилей. - Мы закончили. – Продавщица выглянула из-за двери, я поднял голову. Не знаю кто «мы», в магазине кроме нее я никого не заметил. Может кто-то был в техническом помещении и помогал ей разгружать фрукты, может ей помог это сделать водитель грузовика, на котором они были привезены, а может у фирмы, занимающейся доставкой фруктов, есть грузчики. В двух последних случаях вряд ли ей пришлось бы принимать участие в этом процессе. Может она просто так использовала множественное число, а может она не совсем здорова. - Идемте, чего вы уставились? Гранаты ждут. – Сказала она немного раздраженно. Гранаты... Я резко поднялся и последовал за ней вглубь магазина. Она повернула за прилавок, а я прошел дальше, к отделу с фруктами. Теперь, оглядев яблоки, апельсины и груши, я нашел то, что было мне нужно. Я выбрал пять самых привлекательных на вид гранатов, сложил их в пакет и пошел к кассу. Она взяла пакет из моих рук, взвесила его. Весы показали цену, она повторила ее вслух для меня. Я протянул руку, в которой были деньги, она взяла их, пересчитала, положила в кассу, взяла сдачу и протянула мне, следом протянула пакет с гранатами. - Спасибо за покупку, приходите еще. – Сказала она. Я молча развернулся и покинул магазин. Предпоследнее дело на сегодня завершено. Это было не сложно. Всего лишь пришлось обратиться за помощью к персоналу магазина и немного подождать.***
Я шел долго, казалось, я никогда не прекращу идти. Дома, автобусные остановки, парки сменяли друг друга, неизменным оставалось только мое движение. Мое внимание не было сконцентрировано ни на чем конкретном, однако в то же время я думал обо всем. Я останавливался на перекрестках, пропуская немногочисленные машины и шел только тогда, когда загорался зеленый. Даже если машин не было совсем. И вот я оказался возле здания вокзала. Оно было невысоким, этажей в 6-7, но выглядело массивным. Солнце уже скрылось за ним, и от недостатка света облицовочный камень, в солнечный день отливавший золотым, сейчас был темно-коричневым. Часы на фасаде показывали 6:17. Я зашел в здание и повернул направо, к кассам. Впереди, сквозь стеклянные двери было видно залитый солнцем перрон. Не дойдя несколько шагов, я остановился и убедился, что деньги на месте. Я подошел ко второму окошку слева. - Шесть тридцать, западное направление, один. Через несколько секунд кассирша молча протянула мне билеты. Я взял их и пошел налево, в сторону стеклянной двери. Я остановился посреди холла, чтобы проверить информацию, указанную на них. Все как обычно: 6:30, западное. Все правильно. Убрав билет в передний карман, я продолжил идти к стеклянным дверям, решив, что ждать в пустом здании вокзала бессмысленно, ведь отправление уже через 8 минут, возможно, посадка уже началась. Щурясь, я открыл дверь и вышел на улицу. Поезд уже прибыл, но пассажиров в вагоны еще не пускали. Всего возле здания вокзала было около 9-ти человек. В это время здесь всегда немноголюдно. Я сел на ближайшую к зданию скамейку, лицом к вагону. Объявили посадку, двери открылись и люди зашли внутрь. Я наблюдал за ними, выясняя в каком вагоне будет пусто. После зашел в дверь напротив и прошел два вагона. Здесь я был один. Не было никакого желания заводить разговоров с попутчиками. Обычно люди оказываются весьма разговорчивыми. Пройдя к предпоследнему ряду сидений, я сел слева, ближе к окну. Пакет с гранатами я поставил справа от себя, и некоторое время просто сидел, смотря в пол перед собой. Затем поезд тронулся, и я поднял голову. Колонны, поддерживающие навес над перроном, были абсолютно одинаковыми. Одна сменяла другую, и темп этого действия все возрастал и возрастал. Вскоре поезд покинул вокзальную территорию, и, проехав несколько жилых домов, въехал в промышленную зону. Фабрики и заводы, производящие неизвестно что и неизвестно для кого. Они, ровно так же как и колонны на вокзале и апельсины в отделе с фруктами, были абсолютно одинаковыми. Только не понятно было, где заканчивается одна и начинается вторая. Вид за окном изменился, когда поезд набрал полную скорость. Угасающая зелень, тонувшая в теплом свете заходящего солнца, на мгновение показалась столь же очаровательной, какой была еще месяц назад.***
Я вышел на предпоследней станции и направился к своему дому. Он находился недалеко от станции. От того, что долгое время я провел без движения, ноги немного затекли, и я шел не спеша. Поезд скрылся справа от меня, за длинной лесополосой, тянувшейся параллельно его путям. Трава, растущая по краям дороги, была мне по пояс. Видневшийся впереди лес был темным. Не было слышно ни птиц, ни цикад. Эту безмолвную идиллию лишь изредка нарушал шелест травы, потревоженной ветром. В такой тихий осенний день совершенно не было желания заниматься чем либо. Все тонуло в безграничном спокойствии и лени. Я шел очень медленно – домой мне совершенно не хотелось. Я бы не отказался заночевать где-нибудь в поле, но прекрасно понимал, что погода для этого уже неподходящая. Не хотелось просыпаться окруженным мокрой и холодной травой. Вот если бы было можно уснуть в поле, а проснуться у себя дома, в тепле и уюте. Или же совершенно в другом месте. Там, где ты ни разу не был. Ведь если просыпаться дома, заранее известно чему будет посвящен день. Что совершенно не так, проснись ты, скажем, в другом городе или даже стране. Лес, в который я вскоре вошел, не был густым, поэтому впереди я уже мог различить очертания моего дома. На выходе из леса дорога разделялась надвое. Одна уходила вперед, к трем домам, относящимся к небольшому поселку. Вторая поворачивала налево, к моему дому и была не такая широкая, как первая. Дойдя до развилки, я остановился и проводил взглядом садящееся солнце. Оно скрылось за лесом в стороне поселка, я пошел к своему дому. Глаза еще некоторое время привыкали к внезапно опустившимся сумеркам.