На самом интересном месте

Людвиг всегда находил его привлекательным. Все в Феличиано, за исключением, конечно, его полной некомпетентности, как солдата, увлекало его. Но Феличиано любил кого-то другого. Людвигу хотелось, чтобы он помнил детство, которое они разделяли, как Священная Римская империя и Италия. Крауц помнил то время с полной ясностью, но он был уверен, что Феличиано давно забыл о своей любви к нему. Он вздохнул, ведь он знал, что ему даже и не светит быть с радостным итальянцем. Он прошел к своей спальне, слегка пьяный после нескольких бутылок пива выпитых с Гилбертом. Немец начал раздеваться, собираясь надеть пижаму, когда он услышал тихий, рыдающий звук. Повернувшись к своей кровати, Людвиг увидел Феличиано, сидящего на краю его постели, при этом сжимающего фотографию и всхлипывающего. Италия заметил Германию. - О, Людвиг. Наконец то ты вернулся. Крауц вздохнул. - Почему ты в моем доме, Феличиано? - Ну, я подумал о тебе и о том, что все, что у тебя есть на ужин, это сосиски и поэтому, мне захотелось сделать тебе сюрприз и приготовить пасту. Но тебя не было дома и я нашел это фото... Людвиг был удивлен. Какая у него могла быть фотография, которая так расстроила Италию? - Можно мне взглянуть? Феличиано грустно улыбнулся. - Конечно, ты, вероятно все равно не помнишь. - он передал немцу старую, потертую фотографию. Крауц взял фото и, когда посмотрел на него, ахнул в удивлении. Это была картинка с ним, когда он был помоложе, когда он был в Священной Римской империи. - Феличиано, так ты помнишь? - спросил Людвиг, все еще удивленный происходящим. - Да... Но я всегда полагал, что ты не помнишь. - ответил Италия. - Конечно, я помню! Я помню, как ты плакал, когда не получал достаточно еды и я помню, как ты пытался научить меня рисовать кролика. У меня до сих пор есть твоя кисточка для рисования! - воскликнул Германия, пытаясь собрать воедино все то, что эта реализация может означать для Феличиано и него в будущем. - Я может быть даже... Все еще люблю тебя. - пробормотал он в последнюю очередь. Глаза Феличиано, все еще полные слез, расширились. - Ты все еще любишь меня? Почему ты не сказал мне об этом? - Я был уверен что ты ничего не помнишь. Я думал ты любишь кого-то другого. - сказал Людвиг, избегая зрительного контакта с объектом своей привязанности. Варгас улыбнулся. - Нет, это всегда был Святой Рим. Всегда Людвиг. Я всегда помнил. Он встал и прижался к груди немца. Крауц, пользуясь случаем, обернул свои руки вокруг меньшего мужчины. Он посмотрел на лицо Италии и решил, что это самая красивая вещь, которую он когда-либо видел. Он никогда не хотел, чтобы такое милое и дорогое ему личико снова осквернили слезами печали и он будет делать все, что в его силах, чтобы предотвратить это. Людвиг поцеловал Феличиано в лоб, а затем в губы и они стояли, целуясь в течении длительного времени. Любовники были прерваны Гилбертом, который ворвался в комнату. - Запад, ты оставил свой кошелек в машине и крутой я, решил... О Господи! - крикнул Пруссия. - Байльшмидт, к-какого черта! Тебя что, стучать не учили? - Людвиг заикался, явно растерян. - Привет, Гилберт! - весело сказал Феличиано, нисколько не обеспокоенный тем, что был пойман с Германией. Гилберт покрылся различными оттенками красного, и, наконец, усмехнулся. - Я вижу, ты занят братец. Я просто положу твой бумажник на стол. Спокойной ночи, - сказал он, показывая Людвигу большой палец. Крауц приложил ладонь к лицу. - Иди домой, Гилберт. - Ха-ха! Все понятно! Ну, вы двое, наслаждайтесь сегодняшним вечером! - Пруссия подмигнул и закрыл дверь. - Это было мило с его стороны, вернуть твой кошелек. Эй, я голоден! Как ты относишься к тому, что я воспользуюсь твоей кухней, чтобы сделать пасту на ужин? - спросил Италия, очевидно чувствуя себя намного лучше, чем всего минуту назад. Людвиг еще не оправился от ужаса нанесенным ему его братом, когда он зашел в комнату, как раз в подходящий момент. Ну, что же, по крайней мере, он не поймал их на самом интересном месте... - Пожалуй, я приму твое молчание как да, - сказал Феличиано и поскакал на кухню. Немец последовал за ним, а затем наблюдал, как его любовник готовил спагетти. - Я полагаю, ты остаешься на ночь? - спросил Людвиг. - Правильно полагаешь, - радостно ответил Феличиано. Германия улыбнулся. Он наверстает упущенное время как можно быстрее.