Ты теперь всегда будешь со мной

Она резко встала с дивана и подошла к окну. В ней бушевала ревность. Кэт Деннингс, та самая, которая его так мило обнимала на лондонской премьере фильма "Тор". Кате очень хотелось посмотреть, что написано в письме, но, здравый смысл все же победил над эмоциями. Катя понимала, что будет выглядеть нелепо, если она начнет лазить в его почте. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Катя села в кресло и включила телевизор. Она бессмысленно переключала каналы, стараясь не показывать свое волнение. Хотя с чего ей волноваться? Пару писем от коллеги по работе не должны быть причиной ее расстройства. Но именно сейчас ее задевает поведение этой американки. Том вернулся в гостиную с двумя бокалами вина. – Когда у вас начнутся съемки? – спросила Катя и взяла бокал. – В сентябре, но сейчас уже идет подготовка. Все актеры приедут в течение этого месяца. Вот, например, Крис будет на следующей неделе. А Кэт Деннингс прислала письмо, что прилетает через пару дней. Том открыл при ней письмо. Кэт Деннингс писала, что прилетит со своим парнем, и хотела, чтобы он порекомендовал ей приличный паб. Катя заметно повеселела и в очередной раз отругала себя, что слишком рано сделала выводы. – Мы часто переписываемся с актерами перед началом съемок. – По электронной почте? Вы не созваниваетесь по телефону? – Свой мобильный я оставляю только для твоих сообщений, – Том ласково посмотрел на нее и прикоснулся к ее щеке. Катя притянула его к себе. Перед его чарующим взглядом невозможно было устоять. Том аккуратно опустил бретельку ее майки и поцеловал в плечо. По ее телу пробежали мурашки. Он вдохнул аромат ее кожи и стал осыпать поцелуями. Катя не заметила, как уже лежала на диване без майки под сильным телом Тома. Он жадно целовал ее, теряя над собой контроль. Катя запустила руки ему под футболку, чтобы помочь ее снять. Забывшись, Том немного отклонился к краю дивана и они с грохотом упали на пол. Наверху раздался смех Эммы. – Это она над нами смеется? – улыбаясь и потирая затылок, спросил Том. – Надеюсь, что нет, – Катя засмеялась, – Она смотрит мультфильм. – Предлагаю продолжить наше увлекательное занятие в месте, где мы не сможем травмироваться. Они заглянули к Эмме в комнату. Девочка увлеченно смотрела на экран телевизора. Рядом с собой она посадила любимую куклу. Том обнял Катю, продолжая наблюдать за ребенком. В этот момент Катя поняла, как ей не хватало такой семейной жизни. И все благодаря ему. Они тихо прошли в спальню. Том сел на кровать. Катя встала перед ним и прикоснулась к его лицу. Ее переполняла любовь, и она готова была отдать ее Тому. Она медленно сняла с себя майку. Он обхватил ее за талию и стал нежно целовать ей живот. Катя закрыла глаза, и, не понимая, почему, у нее по щеке скатилась слеза. Том положил ее на кровать. Вечерние огни Лондона осветили ее лицо. – Ты плачешь? – Я теперь знаю, что такое слезы счастья. Том прикоснулся к ее губам. И его поцелуй был таким опьяняющим, что у Кати закружилась голова. Она вытягивалась навстречу ему, чтобы быть как можно ближе, ощущать запах его тела, чувствовать его тепло. Он стал покрывать ее тело поцелуями, и от каждого прикосновения ее сердце билось все быстрее. В ее голове звучало только одно слово: "Люблю". И когда они стали единым целым, Катя почувствовала, что тело больше не принадлежит ей, оно отдано только Тому...

***

Они лежали в темноте, прислушиваясь к уличным звукам. Том гладил ее по спине. Катя почти уже заснула, когда услышала голос своей дочери. – Папа! – раздался голос за дверью. – Кажется, это меня зовут, – улыбнулся Том и встал с кровати. – Я бы удивилась, услышав от нее "мистер Хиддлстон"... - сонно ответила Катя, наблюдая, как он одевается. – Можешь тогда не удивляться, если тебя кто-нибудь назовет миссис Хиддлстон, – с этими словами Том вышел из спальни. Сон как рукой сняло. Катя села. Ей не послышалось? И как реагировать на такое заявление? Катя легла обратно на подушку, представляя себя как миссис Хиддлстон. С этими мыслями она и уснула. На следующий день, когда Том был на репетиции, зазвонил телефон. Катя сняла трубку. Это была его мать. – Здравствуй, дорогая. Как у вас дела? – Добрый день, Диана. Все прекрасно. Тома нет, он будет к вечеру. – Жаль, а то я собираюсь готовить пирожки с мясом, думала вы сможете приехать. – Может, вам помочь? – с воодушевлением спросила Катя. Весь день Катя и Эмма провели у матери Тома. Катя не чувствовала стеснительности, ей наоборот было очень комфортно в обществе Дианы. Эмма с удовольствием наблюдала, как они готовят. Диана сделала девочку ответственной по смазыванию пирожков взбитым яйцом, чем очень осчастливила ее. Она с полной серьезностью отнеслась к своим обязанностям. И Диане было очень приятно наблюдать за Эммой. Поставив пирожки в духовку, Диана пригласила их на задний дворик выпить чаю. В окружении цветов стоял небольшой стеклянный столик. В первый раз, когда они приезжали сюда, Катя не видела этого места. – Здесь очень красиво, Диана, – сказала Катя, садясь за столик. – Спасибо, Томасу здесь всегда нравилось. Я недавно видела его в какой-то передаче. Он постоянно пропадает на съемках? – Довольно часто, но всегда находит время для нас, – сказала Катя. – Слава богу, я рада за вас. У Кати зазвонил телефон. Том сообщил, что будет пораньше. – Мы у твоей мамы. Приезжай, мы печем пирожки. Когда Том появился в дверях, Диана сразу его обняла. Катя сидела на диване и смотрела альбом с детскими фотографиями. Он подошел к Кате и заглянул в альбом. – Ты тут очень милый, – сказала Катя, показывая на одну из фотографий. – Я всегда очень милый, не так ли? – Том наклонился и поцеловал Катю в щеку, – где тут у вас пирожки, я думаю о них уже целый час! Диана с наслаждением наблюдала, как Том и Эмма набросились на выпечку. – Эмма помогала нам готовить, – сказала Катя, откусывая пирожок. – Молодец, очень вкусно, – Том погладил ее по голове и посмотрел на свою мать. Катя заметила, что Диана как-то двусмысленно переглянулась с Томом. Когда они закончили трапезу, Катя отвела Эмму вымыть руки. Том со своей матерью в это время о чем-то поговорили. Подходя обратно к кухне, Катя успела услышать голос Дианы: "...может уже пора, тебе все-таки не двадцать лет...".