По ту сторону заката.

После того, как я выскочила из колледжа и отбила на ступеньках дробь в двадцать ударов, я свернула налево, с целью отправится к подруге. Лэсли еще вчера раз десять повторила мне, чтобы после ознакомления я бежала к ней. Не то, чтобы все рассказать – она то прекрасно знала эту муру – а просто вместе попить чай, обсудить планы. Ну, «обсудить планы» - это ее облачное определение наших посиделок друг у друга. На самом деле, это долгие монологи Лэсли о жизни, о нравах, о том, что все в мире фальшивое, и мир летит к чертям. После этого мы обычно заваливаемся на ее огромный кровать-диван в спальне и смотрим разные комедийные фильмы на дисках по плазме, хрустя чипсами или хлюпая апельсиновым соком. Иногда мы устраиваем бои подушками, предварительно отложив еду (был случай, после которого пришлось отмывать подушки от пятен…). Мы дружим с первого класса... Ну, с моего первого класса, на тот момент она была уже в третьем. Знакомство произошло довольно необычно, в столовой, когда я неожиданно опрокинула на нее свой поднос с хот-догами, замарав ей всю футболку кетчупом. А она, вместо того, чтобы накричать на меня и разозлиться,купила мне новый хот-дог. И с того дня мы лучшие подруги. Иногда самые никудышные и глупые ситуации полностью меняют нашу жизнь. Мы с Бридс (фамилия Лэсли) – две противоположности. Она красноречивая, яростная, отрицаующая чуть ли не правильность песка на берегу, всегда знает что сказать, всегда любит руководить общением, и я – неброская, спокойная, готовая слушать ее часами и кивать, подбадривать, хотя и не всегда согласна с ее мнением. Мне лучше согласиться, чем поспорить, так всегда меньше проблем. Противоположности притягиваются, сказал кто-то из великих умов. И вот мы, черное и белое, идеально добавляем друг друга в плане наших характеров. Завернув за угол административного здания, я подняла голову, уже издалека заметив дом Лэсли. У нее вполне обеспеченная семья, способная позволить себе роскоши. Семья Бридс славится сетью продуктовых магазинов, разбросанных по всему штату. Их дом – двухэтажный белый коттедж с кирпичной крышей и трубой – на первом этаже в гостиной камин – с красивой входной дверью цвета красного дерева. Через окна видны дорогие занавески цвета неба, прекрасно сочетающиеся с внешним видом дома. Я прерывисто вздохнула, как делаю каждый раз, приходя к подруге к гости. О нет, я не завидую, что вы. Это скорей белая зависть, когда ты рад за человека, рад, что кому-то, близкому тебе, так повезло. Мой дом меня вполне устраивает – он не сверкает, и не блестит, не кричит за километр о своем богатстве, но он настолько родной и привычный, что уже грех сравнивать с чем-то чужим. Зачем? Если тебе хорошо и уютно в шалаше, нет смысла заглядываться на замки. Подойдя к дому Лэсли, я позвонила в звонок, взглянув на свои ноги, обутые в кеды. Всегда так делаю, когда куда-то прихожу. Словно школьник, опоздавший к ужину. Подруга открыла дверь через минуту, с улыбкой на лице и визгом: - Эйвс, мышонок, привет! – И потащила меня в переднюю, заключая в объятия. Я говорила, что она очень яростная во всех отношениях? А «мышонок», мать твою, прозвище с давних лет, ибо я неброская, маленькая и скрытная. Мы пошли на ее просторную кухню, находившуюся после длинного коридора. Лэсли подпрыгивала на ходу, что-то пев себе под нос. Ее блондинистые кудряшки подпрыгивали на ее плечах. Она была одета в белую футболку с изображением разноцветных клякс, зеленых шортиках и носках в радужную полосочку по колено. Она была выше меня на голову, хотя это нас никогда не смущало. Фигура у нее прекрасная, такая, как и должна быть у настоящих красавиц – стройные длинные ноги, аппетитные бедра, приличная грудь, красивые большие глаза. Мне с ней не сравнится, но назваться страшной подружкой тоже не могу. Не поверите – но я никогда бы не променяла свою внешность на ее. Спросите – почему? Быть подобием модели, первой красавицей, иметь шикарные параметры о которых мечтают многие - и не хотеть?! Но это правда. Лэсли как никому подходит такая красота – на нее всегда заглядываются парни, она ловко их отфутболивает, может саркастически поддеть, кого угодно вогнать в краску и остаться победителем в любом случае. Привлекательность ей всегда добавляет шарма и эффекта, а мне она зачем? Когда я и два слова связать не могу, а на меня бы так таращились. Нахрен надо. - Чай, кофе? С сахаром, без? Что пожелаете, мадам? – Деловым голосом спросила Лэсли, подойдя к столешнице и обернувшись через плечо. Я села за барную стойку у стены на высокий стул, где мы обычно пьем чай и едим печенье. Она прекрасно знает мои устоявшиеся вкусы, и я зло на нее смотрю. Выпендривается, как может! - Ладно, ладно. – Засмеялась она моему виду и начала делать нам чай с чебрецом, а я тем временем поставила печенье около себя. Порой ее оптимизм чуть раздражает. К несчастью, это не заразительно… А мне от чего то стало совсем не до радости. Апатия. Ненавижу. – Ну как тебе там? Понравилось? Лэсли взяла две большие черные кружки и поставила рядом со мной, садясь на такой же большой стул и встречаясь со мной глазами. Лэсли учится в этом же музыкальном колледже на третьем курсе. Она играет на гитаре. На втором этаже у нее есть даже музыкальный кабинет, где лежат ее гитары (несколько разных!), и где она занимается. Учиться Бридс неплохо, но это и из-за строгости своих родителей, выжимающих из нее все соки. Они многое ей разрешают, но и многого требуют, дабы не посрамила фамилию. - Да, все хорошо. Миссис Драббл, конечно, само дитя Люцифера, но мистер Хоути и миссис Ринс – прекрасные создания с нимбами над головами. – Сказала я, отпив немного горячего чая и взяв в руку шоколадное печенье. С Лэсли мне всегда проще общаться, чем с остальными. Мы с ней никогда не стесняемся, никогда не размышляем «говорить – не говорить», не жмемся и не смущаемся. В этом и есть вся прелесть подруг. С ними ты – это ты. Лэсли улыбнулась своей лучезарной улыбкой, жуя печенье. - Погоди,ты еще других преподов не видела. Есть еще и с крылышками за спиной. – Пробормотала она с набитым ртом. Я усмехнулась куда-то в кружку, опустив взгляд. Мне вспомнилось оживленное лицо Майкла и его слова… Крутанувшись на черной сидушке стула, я схватила с пуфика свой рюкзак и засунув руку в боковой карман, достала листочек с адресом. Передала Лэсли, которая уже вскинула брови. Не часто увидишь меня с новостями и приглашениями, разумеется! - Однокурсник после ознакомления дал. Сказал, послезавтра в девять вечеринка. Что-то вроде отмечания начала семестра. – Произнесла я, кивнув на бумажку, которую держала Лэсли. Она пробежалась по написанному и положила ее на черный мрамор стойки, после чего посмотрела на меня. - И ты пойдешь? –Спросила она меня серьезно. Его улыбка исчезла, она была сосредоточена. Странно… Обычно подруга всегда была «за» всякие тусовки и развлечения, чаще всего – сама меня туда и тащила. - Ну да, почему бы и нет. Познакомлюсь со всеми. – Пожимаю я плечами. – А ты? Лэсли фыркает. - Это для вашего факультета, мне там места нет, забыла? - Говорит она,беря еще печенье. Я пытаюсь поймать ее взгляд, но она смотрит перед собой, явно о чем-то задумавшись. - Лэсл,ты в порядке? Что-то не так? – Спрашиваю я ее, легонько дотронувшись до ее локтя. Подруга долго молчит, кроша в руке печенье. Не люблю я этого ее состояние Обычно это затишье перед бурей. Я жду ответа – она молчит. А потом вдруг резко смотрит на меня, словно очнувшись от обморока. - Эйвис, как думаешь, мы когда-нибудь выйдем замуж? – Спрашивает она вдруг, и я еле удерживаясь от того, чтобы закатить глаза. Угадала. С таких фраз обычно начинаются речи в стиле Лэсли, а-ля: «Любви на свете нет». Она не верит в искренние чувства, и всячески это пытается всем доказать, на любой аргумент у нее найдется ответ. «А Ромео и Джульетта? Сид и Ненси, Бонни и Клайд? – Глупые сказки.», « - А твои родители? – Сошлись по схожести характеров.», «- А ты сама что, никогда не любила?! – Боже упаси, нет конечно!» - и черт поспоришь. Хотя я знаю обратное. Такое отвращение к любви у Лэсли с четырнадцати лет, после ее неудачного случая в восьмом классе. Она тогда влюбилась в мальчика из параллели, эдакового самого крутого мэна в классе, который носил самые модные кроссовки и надувал самую большую жвачку. Когда решила открыто признаться в чувствах – была открыто и публично унижена, после чего не ходила на занятия две недели, лежа дома в глубокой депрессии, никого не подпуская. И все. Как отрезало. Любви нет, мы все сами по себе. Ее теория о существовании отношений между людьми – это химия и секс для продолжения рода на уровне природных инстинктов и ничего более. - Ну, наверное,конечно, выйдем. – Говорю я осторожно, уже знаю, что последует после. - Да? А зачем? Что хорошего в браке? – Спрашивает Лэсли, смотря мне прямо в глаза. – Жалкие росписи на бумажках и обмен колечек. Чего хорошего в этой грязи?! – Выплевывает она. Я не сильно люблю ее подобные реплики, но это часть Лэсли и я мирюсь с ней, всячески пытаясь не спорить, ибо это бесполезно и только накалит обстановку. - Люди просто хотят узаконить отношения, показать, что они близки и начать жить семьей… - Отвечаю я тихо, как-бы предполагая, хотя так и есть. Но подруга лишь недобро усмехается и соскочив со стула, берет меня за руку, явно собираясь куда-то вести. Я в последний момент успеваю отряхнуть крошки с ладоней и последовать за ней. - Семьей, говоришь? Пошли, я покажу тебе семьи… - Произносит она таким тоном, словно собирается выбросить меня в окно. Но нет, просто подвела. Подвела и указала на многоэтажку, находившуюся дальше по улице, напротив ее дома, окна были хорошо видны. Ткнув пальцем в стекло, Лэсли заговорила: - Вот эти, - она показала на окно на втором этаже. – Молодожены постоянно ругаются, бьют о стены посуду и кажется, как-то раз я видела, что парень замахивался на супругу. Прекрасная семья, не правда ли? А эти… - палец поднялся вверх, та третий этаж чуть правее, - живут тут около года, и души в друг друге не чают. Муж возвращается домой после работы, счастливый, радостный, у них все прекрасно… А днем, когда его нет, к жене приезжает молодой человек на тайоте и как ты думаешь, чем они занимаются? Уж точно не в шахматы играют. Вот здесь… - Она указала на четвертый этаж в зашторенное окно. – Живет вдовец, все время пьющий от горя. Его жену задавила машина на переходе, а знаешь после чего? После того, как она пришла домой и застала его с проститутками. Выскочила на дорогу и дело с концом. Вот к чему приводят эти узаконивания, вот что порождает все попытки жить как одно целое! Я удивленно посмотрела на подругу. Обычно она говорила вовсе не так. Ее позывы доказать отсутствия любви на этой планете были легкими, на уровне высказывания своего мнения, с шутками и горячим жестикулированием. На этот раз она говорила зло, с ядом, словно что-то в ее словах было о ней самой, словно это ее обожгли, ее предали, ее осквернили. Ее собственные родители очень много работали и дома бывали не часто, но насколько мне известно, у них всегда все было хорошо… . Я боялась что-либо сказать, смотря в хмурое лицо подруги, опустившей взгляд. Вскоре она посмотрела на меня уставшим взглядом. - Иди на вечеринку, оторвись. Только будь осторожней, ладно? – Спросила она меня спокойно. - Ладно. И все оставшиеся время мы молча смотрели фильмы.